Василий Лягоскин - Волшебник по залету. Книга четвертая: Копи Одинокой горы

– Скорее всего, возвращаются обратно в камень; по стенам и их фундаментам, если последние, конечно, есть, – предположил Олег, – вот такой круговорот энергии получается. А красиво – для того, кто видит это все! Даже жалко будет разрушать…

Первым предприняли попытку разрушения маги, которых Олег вдруг увидел за толстой воротиной. Кто-то из четверки («Не двое, как было обещано?!», – чуть встревожился Громов) Истинных магов, очевидно, наложил, или запустил готовое заклятие, таившееся в металле ворот, и они стали прозрачными. А для Олега еще и эффектом «перевернутого бинокля» наградили.

– Сами, значит, видят сейчас каждую трещинку в боте. Впрочем, никаких трещин в нем нет. Есть сплошная броня, которая, к тому же, вращается себе неспешно с постоянной скоростью. А головы у вас не закружатся, дяденьки… и тетенька?

Один из этих Истинных, очевидно, отдал приказ, и с кристалла на шпиле сорвался разряд – толстый, непрерывный, поражающий воображение своей безудержной мощью, и тем количеством энергии, которой маленький, относительно, кристалл, поделился с этой молнией. Но – поражало только воображение. Сам же бот даже не шелохнулся. И не застонал внутренне от переизбытка энергии, как ожидал Громов. Впрочем, изменения капитан зафиксировал – в том самом слое наружной брони корабля, которая была представлена роликами-снарядами, и смазкой между ними. Артефактная пыль определенно уже перемешалась в этом пространстве с родной смазкой, и теперь именно она приняла на себя чудовищный удар, впитав без остатка колоссальное количество энергии. Как его пропустила сквозь себя наружный слой брони, не повредив при этом ни одного рецептора? На этот вопрос Олег ответа не знал. Да и не задавал его сейчас себе. Он ответил, соразмерно удару противника. Не объемом, конечно, а типом своего удара. На ворота и стены тоже обрушились струи огня, закрученные воронкой – так двенадцать энергетических орудий, вращающихся сейчас вместе с защитой бота, выплеснули из себя сразу десятую часть заряда артефактной батареи Древних. Но с этим вопросов и тревог не было – запасов хватало. Только вот этот удар тоже оказался безрезультатным. Огненная волна просто стекла с преграды, не заставив магов за воротами даже дрогнуть.

Олег приблизил это изображение; в доли секунды, потому что понимал, что противник сейчас предпримет что-то новое, может быть, еще более ужасное. И увидел, как фигуры у всех четверых расслабляются, а лица принимают выражение, какое сам он себе по отношению к серьезному противнику ни за что бы не позволил. В нем было пренебрежение, большей частью, чувство превосходства и всемогущества… и сильнее всего эти эмоции были выражены в лице крупного, ростом не меньше, чем стоящие рядом разумные, дарфа.

– Горд – так называл его Гора Банг, и подтвердил Брон. Вот в тебя я и буду целить.

А чувства эти начали заполнять магов потому, что бот начал пятиться. Может, Олег тоже понял бы такой вот ход противника, как попытку бегства? Сам же он просто прицеливался; скатывался по склону вниз до тех пор, пока центр бота, ствол туннельного орудия не уперся предполагаемой траекторией выстрела прямо в грудь этого дарфа. И в этот момент Олег отдал команду, впервые опробовав орудие. Он предполагал, что смазка, частью которой стала зеленая портальная пыль, наделила снаряды какой-то особой энергией. И предположение это блестяще подтвердилось!

Никакой отдачи Олег не почувствовал, как и самого момента выстрела не отметил. Но ворота, в которой магии, ее плетений было, наверное, гораздо больше, чем стали, просто исчезли. А в груди Истинного мага Земли – ровно в том месте, куда целил Олег – появилась зияющая рана диаметром даже больше, чем у двадцатисантиметрового снаряда. Громов еще отметил, благодаря тому самому увеличению, что такие сквозные отверстия появились у стен замка, и еще одно чернело в скале за ним. Насколько глубоко?

Этого Олег не видел. Только выругался во весь голос, и помчался наружу, из бота. Наверное, он мог как-то поработать щитами корабля, задержать креатов, которые без разрешения выскочили из передней платформы, и бросились прямо в створ ворот. Но – не сообразил, бросился сам выручать своих телохранителей.

– Идиот! Баран безмозглый!! – беззвучно кричал Олег, вихрем проносясь по коридорам и лифтовым площадкам, – сам тебе башку оторву твою дырявую!

Ругался он, конечно же, на Дана – только тот мог отдать приказ на эту самоубийственную атаку. И, кстати, глава телохранителей был в праве сделать это. По кодексу охранников, и контракту, заключенному с Олегом Громовым. По нему именно они, креаты, определяли, как именно защищать охраняемое лицо. Вот и бросились вперед; расчистить, так сказать, площадку от врагов – до его появления. А когда Громов действительно появился, все на этой площадке уже закончилось.

Он еще отметил два жгута пламени, которые взмыли выше стены, и обрушились вниз, на кого-то невидного сейчас для парня. Еще один, еще более мощный заряд магии, определенный Громовым, как воздушный кулак, взмыл над стеной несколько раз —но бил он по одному месту. Олегу стало бы дурно, если бы он представил себе, во что именно превращается разумный, который принял на себя этот пресс. Впрочем, приступ какой-то дурноты все же настиг его – это очевидно было проявление магии Разума. Захотелось смыть его с себя, окунуться в волны магии Жизни; естественно зеленого цвета.

– Зеленого! – вспомнил Олег, доставая из сумки привычный уже для ладони бокал.

Крошечный душ, а пыль эта стекла с макушки парня не хуже, чем обычная жидкость, прояснил сознание; одновременно Громов поставил задачу – как из таких вот бокалов образовать защиту. Без надлежащего панциря Олег в проем ворот ни за что бы не вошел. Попробовал обратиться к артефактному костюму; представил себе огромный тюбик клея «БФ», и как он выдавливает содержимое такого тюбика на свою голову; размазывает его по всему костюму. И соответствующее ощущение появилось. И очередная порция волшебной пыли уже не стекала вниз, а скатывалась валиком, прилипая тонким слоем к арефактному одеянию. Всего Олег потратил на защиту полтора десятка бокалов. Продолжил бы и дальше «поливать» себя, но уловил краешком сознания какой-то отчаянные призыв из-за ворот, теперь отсутствующих. И принадлежал этот возглас, который маг назвал криком души, кому-то из своих, из четверки креатов.

Громов в один прыжок оказался в проеме. Остановился, оглядев поле битвы. Не подлежало сомнению, что это была именно битва, а не избиение «младенцев». Креаты успели накрошить тут врагов. Да, в общем-то, всех и уничтожили, превратив большой двор, мощеный монолитом камня, в филиал какой-то скотобойни, в котором, к тому же, порезвился не слабый маг-огневик. От самих же бойцов, как одним мгновением успел отметить Олег, осталось лишь два черных пятна, и кошмарный блин, в котором невозможно было отделить плоть от металла и пластика. Но еще одна четырехрукая фигура была целой – как раз сейчас валилась к ногам единственной тут женщины-мага. Она, вместе с двумя сотоварищами, или сопротивниками, действующими сейчас вместе, стояла посреди этого кошмара, и чувствовала себя, судя по лицу, вполне нормально. Даже радовалась, кажется, чему-то.