Вета Ножкина - Потерянное имя. Приключения, поиск себя. Что может подсказать тень твоего имени…

– Мужчина, что вы делаете? Зачем вы ковыряетесь в наших цветах?

– Ы… – только и произнёс Неизвестный, и сам того не ожидая, схватил с витрины первый попавшийся ценник и начал требовать жестами ручку.

Продавщица поняла, что это немой, но чтобы не заполучить проблем от него, решила выполнить его требование. С испуганным видом она нащупала ручку, протянула.

Неизвестный написал на английском «For desert cactus and citrus peat – death». Положил ручку и вышел.

Продавщица, глядя на надпись, затем вслед странному посетителю, пожала плечами, скомкала испорченный ценник и выбросила в мусор.

Неизвестный почувствовал прилив сил. Выйдя из цветочного магазина, он теперь уже смело шагал по пешеходной дорожке широкого проспекта, заложив руки за спину и улыбаясь прохожим.

В этом приподнятом настроении он присел на лавочку, на другой край которой почти следом же присела пожилая женщина, тяжело опустившаяся рядом и поставившая сумку на колёсиках, из которой аппетитно торчал хлебный батон. Неизвестный скосил взгляд на него. Поймав взгляд женщины, он смутился и еле сдержал сглатываемую слюну.

«Nowhere to put your hands. The fingers are dirty again. So I want to wash them Некуда деть руки. Пальцы снова грязные. Так хочется их помыть)» – думал Неизвестный и старался выковырять грязь из под ногтей краешком кофты.

– Возьми, милый, – женщина подошла к Неизвестному и протянула ему батон хлеба, – Ешь… Горемыка… Что ж с нами жизть-то творит.

Сунула батон, вздохнула и, подняв сумки, пошла по своему маршруту.

Неизвестный секунды смотрел вслед удаляющейся женщине, везущей за собой сумку на колёсиках, потом притянул батон к носу и вдохнул его ароматный запах.

Поедая батон, он заметил чуть вдали золотые башенки с крестами. Ноги повели Неизвестного прямо к этим башенкам, возвышающимся над ослепительно чистыми жёлто-зелёными строениями церкви, будто приподнятыми над холмом. Белоснежные ступени вели к храму, будто приглашая любого страждущего прикоснуться к доступному величию. Только Неизвестный подошёл к ступеням, зазвонили колокола. Здесь же стоящие просители с протянутыми руками, низко наклоняя головы, изображали смирение. Проходящие мимо иногда что-то вкладывали в ладонь.

Неизвестный встал рядом и наблюдал за теми и другими.

Вдруг почувствовал на плече чью-то руку.

– Ты чьих будешь? Чё глазеешь?…

Неизвестный пожал плечами.

– Вали отсюда! Это наша территория… – угрожающе навалилась на него не совсем понятная речь.

В это время мимо проходили молодые парни и девушка, что-то бурно обсуждали.

– Вот он! Вот он – Храм Божьей Матери! Мне о нём наш Садовник рассказывал. Мне обязательно-обязательно в него надо попасть! – говорила девушка и уже направилась к ступеням.

– Не-е, я здесь побуду…

– О! И я… не люблю этих церквей…,

– С чего ты взял, что я не люблю! Ты за себя говори, а за меня не надо…

– Ой-ой… ска-а-жите…. – буркнул Кеша и поплёлся через дорогу.

– Вер, ты сходи без нас… – Николай извиняюще скривил рожицу, – А мы тут подождём.

Вера перекрестилась, накинула с плеч на голову косынку и пошла по ступеням.

– С попрошайками, что ли, ждать будешь? – съехидничал Кеша, вернувшись к Николаю, – Смотри, ещё тебя за своего примут…

– А тебя не примут? Ладно тебе, пойдём на ту сторону, там вон лавочка есть….

Они перешли дорогу, плюхнулись на лавочку:

– Не думал я, что знакомить с городом так тяжело. Но Алевтина попросила – позаботиться об однокласснице – куда деваться.

– Да, ладно тебе, классная девчонка! Ради неё… ох, ради неё… – Кеша мечтательно задрал голову к небу.

– И что – «ради неё»! Что – глаз положил? Губа-то не дура! Но не по тебе она…

– Как это «не по мне»? Это ты что ли на неё претендуешь, у тебя же Алевтина есть!

– Да пошёл ты! Буду я ещё претендовать! Просто не по тебе, и всё!

– Друг называется! – Кеша обиженно отвернулся.

– Ну, не дуйся на меня… – Николай огляделся по сторонам, – А день-то какой сегодня хороший!

Он закинул руки за голову. Обвёл взглядом площадь перед Храмом и стал разглядывать двух стоящих друг против друга бомжей. Один хлопал другого по груди, как бы отгоняя. А второй, в огромном, не по размеру спортивном костюме, отступал и казался очень беспомощным.

«Какая типичная фигура… костюмчик великоват – наверное, чей-то… Где-то я его как будто видел» – промелькнуло в голове Николая.

– Слушай, интересно, а что с тем мужиком стало, ну, помнишь, которого в лесу нашли? – как бы про между прочим спросил Николай, не отводя глаз от разборки между бомжами.

– Чё он тебе дался? – цокнул Кеша, – Мне так барыбер «что он» и «где». Ты лучше скажи, вы с Алевтиной жениться-то собираетесь?

– Что говоришь? – продолжая вглядываться в обостряющуюся сцену между бомжами, переспросил Николай и, видя, что в наезде принимают участие ещё двое, – Нет, ну трое на одного – это как-то не правильно…

Николай резко встал и пошёл к месту разборки.

– Куда тебя несёт? – возмутился Кеша, – Сами разберутся.

Николай уже переходил дорогу и шёл к бомжам.

– Вот… надо тебе оно? – крикнул вслед Кеша, не желающий встревать в разборку.

– Вали отсюда, мычало, – зло, с хрипотцой напирал один из обидчиков тому, что стоял напротив него.

Одинокий, в спортивном костюме не по размеру, смотрелся очень безобидным. Николай схватил его за руку и потянул к себе:

– Беги за мной! – не выпуская руки одинокого, кинулся бежать на противоположную сторону дороги, где на скамейке продолжал сидеть Кеша.

Незнакомец охотливо поддался предложению Николая и кинулся бежать за ним, неуклюже шлёпая спадающими с подошв тапками.

Николай и незнакомец плюхнулись на скамью.

– Ты чё с ними не поделил? – спросил Николай незнакомца, вглядываясь в него пристально.

Но тот улыбнулся на вопрос и пожал плечами.

– Вроде с виду-то не бомж… – продолжил Николай, – С больницы, что ли, сбежал? Где-то я тебя видел…

– Ы… – промычал незнакомец.

– Дак, ты немой? – уставившись на него, выпалил Кеша.

Незнакомец снова улыбнулся и пожал плечами.

Вера спускалась по ступеням лестницы Храма Успения святой Богородицы. Трое очумевших от созерцания такой восхитительной картины молодых мужчин не могли оторвать от неё взглядов. И будто музыка лилась отовсюду, и в замедленных движениях девушки, в её опущенных веках будто пронизанная насквозь светом ею самой стало солнце.

– Хороша… – произнёс Кеша.

– Да это же полотно! Грация!…Мда, слаб человек, – срисовывал образ Николай.

Только Неизвестный молчал, впитывая взглядом совершенство храма и спускающуюся по его ступеням Мадонну. Услышав слово «грация» он закивал головой.