Валерий Радомский - Полигон сатаны

Приехали бабушки и дедушки, по отцу – из Ровно, по маме – из Полтавы, и сразу же переругались: тело отца увезли туда, где он и родился, чтобы похоронить, заодно забрав с собой и Егорку; Настю, жену и маму, похоронили на поселковом и небольшом на то время кладбище в центре берёзовой рощи. Этим ей повезло, если понимать место захоронения как последний земной уют усопшего, к тому же преждевременно, потому что переломанное чуть ли не пополам тело мамы Егора было последним погребённым посреди белесой красоты. Как-то сразу после этого утвердили и новое кладбище и место под него.

Егор подымался вверх улицей и без желания, бегло, посматривал по сторонам. Какие-то дома уцелели и блестели лишь остатками стёкол в оконных рамах. Но в основном – развалины, прошедшими дождями мытые-мытые, да тщетно. Где-то кирпичи развалившихся стен, а где и бутовый камень – опалены до фосфорной желтизны; смог от пожаров – деревянное в домах горело адским пламенем и тлело ещё неделю – покрыл гарью всё, что не сгорело, как зловещей тенью. Из прежних хозяев никто и представить себе не мог, что на их долю, а особенно их детей, выпадет такое: не случайно оказаться на линии огня своих же по крови…

Продолжая идти и пылить непослушными ногами, Егору хотелось об этом не помнить. Да как забыть!

…«Укры» на трёх БМП, перед этим переправившись через реку со стороны села Первомайское, которое ранее отбили у «сепаров», зашли в Ручейный и погнали рыжую пыль впереди и позади себя. Катили центральной улицей и рёвом двигателей и лязгом гусениц будили поселковый люд. Кто уже не спал, а солнце уже и пожелтеть успело, настороженными посматривали из окон. (После боя ранней весной за мост через реку, поблизости от посёлка, но сам мост виден был лишь от берега из-за круто холмистой местности окрест, мало теперь кого интересовали эти боевые машины пехоты. И чьи они – было без разницы. Тогда же и насмотрелись на военную технику воюющих сторон, а теперь всем, от мала до велика, хотелось, чтобы – на всю оставшуюся жизнь!)

В середине улицы, до этого прятавшая «укров» своей ухабистой извилистостью, они столкнулись, лоб в лоб, с танковым взводом ополчения ДНР, на российских «Т-64». Не прошло и минуты, как танкисты перестроились в боевую шеренгу, в момент развалив ограды и всё, что попалось им на пути такого манёвра, но оставшийся в центре танк с первого же выстрела сжёг украинскую боевую машину пехоты. Солдаты на броне буквально посыпались с неё трупной трухой. Прочий десант «укров», солдат пятнадцать, попрятались во дворах и затаились. Наводчики второго и третьего в колоне БМП после того, как тоже развалили заборы и получили обзор для стрельбы, открыли ответный и шквальный огонь. Всё – стрекот автоматов, автоматической пушки со спаренным пулемётом и почти что одновременно шипящие и урчащие механическим зверем выстрелы прямой наводкой трёх танков, а также крики ужаса, боли и отчаяния со всех сторон – взорвали округу громом и молнией от самой настоящей реалистической войны, а эхо его разнесло. Одни стреляли и умирали, другие, поселковые, с очумелыми глазами и вмиг почерневшими лицами, бежали, не зная куда, но понимая, что спасаются от случайной смерти.

Егор остановился – всё та же боль под сердцем согнула его, но вместо темноты в глазах он увидел глаза своих друзей, соседей, знакомых с одним выражением: милости и защиты. Это, когда они, спасаясь, бежали! Хотелось побыстрее уйти как можно подальше от этого изувеченного судьбами солдат и просто граждан места, да ноги бессилием, как ни странно, вросли в глинозём. А закрыть глаза – страшно, ведь можно их больше и не открыть. Потому что незабываемые трагические переживания способны разорвать сердце пополам. Да и ненадёжным оно стало с той самой поры, когда…

…Танкисты били прямой наводкой, а два БМП отстреливались, каким-то, не иначе божьим, чудом уворачиваясь от бронебойных и кумулятивных снарядов. Правда, недолго – минут пять-семь шёл бой. А за это время повсюду заполыхало, а стёкла в окнах домов беспрерывно ойкали звуком, пробиваемые пулями насквозь, и будто тщедушно вскрикивали, падая на землю.

«Украм» судьба уготовила не героическую смерть. Мученическую! Пять или шесть заскочили в открытую для них дверь ближайшего от них дома, да вместе с одиноким, к счастью, и доживавшим свой век молчуном Константином Семёновичем Кожным испустили дух под стеной, в которую тут же влетел танковый снаряд. Остальные, до десятка – так, на вскидку Егора, под огненным шквалом самой смерти безумно расхрабрившимся и оттого наблюдавшим за происходящим, – наводчики танков расстреляли из пулемётов, когда они стали убегать. Да и что их автоматы против брони!

Когда «сепары» укатили, откуда прибыли да ещё и «по походному», с открытыми люками, Егор первым и стал собирать вокруг себя ошарашенный люд, и всё же добился того, чтобы ему доверились и пошли за ним. Повёл их в берёзовую рощу. А через час, где-то так, Ручейный уже утюжили снаряды с украинской стороны, и Егору не целовали руки только дети.

Вынужденно пришлось пережить ещё раз и это. …Лупили – и не скажешь ведь по другому – из миномётов, минут десять-пятнадцать, но последствия от стрельбы «по ворогам», рано или поздно «потянут» на пожизненный срок, или расстрел за преступление против собственного народа. «Скоро, скоро назовут тех, кому такое присудят!» – не убеждал себя Егор, а искренне верил в это.

Наконец ноги проворнее повели его дальше и подняли выше, будто им надо было, чтобы он вспомнил день своего полного отказа от иллюзий, что АТО – это нужно и правильно, чтобы терроризму на Украине не быть. Вот только, кто террорист после того, что освободители, как одни, в БМП и на броне, так и другие, в российских танках «Т-64», сотворили с Ручейным?! На этот вопрос он себе ответил уже давно: они находятся по обе стороны разграничения.

Егор хмурился и топал только что не стариком в лице всё выше и выше. А чем труднее подъём, разве легче спуск наклоном? Умозаключение словно ударило под дых: Украина, родная и впрямь соловьиная, катится в национальный позор! И как бы не называли московского царя-батюшку, как бы не верещали и не трубили, что вот-вот Российская Федерация обернётся в избушку Бабы Яги, а Украина станет иглой из яйца смерти Кощея Бессмертного, то есть царя-батюшки, он уже переиграл всех. И разубедить в этом Егора могло лишь чудо: что гражданская война, что бы кто не говорил, ему только приснилась. И весьма важно для такого сна, чтобы в реальности 2015 года российские войска не зашли на территорию Украины и не закрепились в фактически оккупированном Донбассе под видом гуманитарной помощи. «Какое НАТО теперь, олухи столичные!» – так и рвалось возмущённым криком из Егора, да по с недавно появившейся привычке, разговаривать с собой и в присутствии самого себя, он простонал логически мыслящим умом:

Читать дальше