Валерий Радомский - Полигон сатаны

© Валерий Радомский, 2021

ISBN 978-5-0055-7229-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. …«Кто виноват и что делать?!»

Егор вздувшимися от брезгливости губами буквально оттолкнул стакан ото рта, будто и не его рука к нему подносила, оставив в нём два или три глотка водки – и пойло, говно, и хмель бражный. Отяжелел, лень сковала, а «Кто виноват и что делать?!», этот извечный русский вопрос в его голове, украинца из Донбасса, точно осколок от орудийного снаряда не то чтобы влетел и застрял в ней – у виска жужжит и зудит наглой, дерзкой осой. Оттого, может, не продохнуть и не выдохнуть из себя тревогу. И так – с лета 2014 года. А осколки, настоящие, с серебристо-острыми краями, причём от всяких снарядов, с того самого времени засыпали двор. И не пройти теперь по нему босиком, а лето за окном дозревает!

Не сегодня, так завтра, а возможно, что и сейчас, прилетит смерть от «укров» или «сепаров» – Егор посмотрел на свои босые ноги, потом в окно и выдохнул из себя досаду: половину посёлка как корова языком слизала! А был бы посёлок на возвышенности – не в низине, в берегах Донца, тогда… «Ничегошеньки не осталось бы!» – подытожил он в голос. Сравняли бы с землёй!

Только беда, и более чем, в другом: первая часть вопроса мозги даже не напрягла: кто – это не что виновато! Зато вторая!..

Жив покамест – и за это спасибо. …Богу? В Бога Егор не верил, хотя и прожито без малого полвека, и самое время, как говорят, начинать думать о душе. Да только что это даст сейчас: когда война, или как там, …долдонят, «АТО», поимела всех и сразу. И тех, кто за Россию глотки рвёт с утра и до ночи, и кто за Украину, «незалежну-суверенну» тоже – рвёт на груди вышиванку. Но, наверняка, вышитую во времена Украинской социалистической республики.

– Научились, бляха, у большевистской матросни, из кинофильмов, гробить казённое имущество, – забурчал Егор, – а было так на самом деле или?.. Мужество такое?! Решимость умереть за идеалы?! Вот ответь: было так или не было?!

Он отвернулся от окна, оставаясь сидеть у стола, будто в доме был не один, потому и спросил в пустоту. Тут же подумал: «Худо: заговариваться стал!».

В задумчивости закурил и вспомнил, что у кого-то прочитал – спасибо сынуле, хотя вымахал уже дядькой, за ноутбук, что прислал из Киева, – «мировоззренческая шизофрения». И верно ведь сказано! Только сумасшедший, да какой там – стая дураков на всю голову подбили народ на майданный бунт, а затем, бараны, раскудахтались о вхождении в «євроспільноту» и о «намірах» вступить в НАТО. И когда?! …Солидных денег для такого кудахтанья на весь мир – денег нет! Армии, и не просто вооружённой, а обученной в реальных боевых условиях – такой армии тоже нет! Народ не спросили, а хочет ли он за очередное «светлое и счастливое» себя и дитя своё отправить на войну и на одного только бога уповать? Во спасение, как говорится, души и тела! Не спросили. Ну, и отгребли от россиян по полной. А мозги, государственные, для чего? Не знали, что путинская Россия – милитаристская держава? Что до этого Молдова за такое же кудахтанье на голых яйцах поплатилась территорией Приднестровья, а Грузия – Абхазией и Осетией. …Бараны!

– Они бараны! – снова как бы не с самим собой заговорил Егор. – …Куля, Пастор, Фабрикант! Что, – не бараны?! Бараны! Хотя, – рука Егора ухватила стакан и зло поднесла к губам, – …постой, постой! – резко выдохнув, глотнул дрянной водки. – Это ведь они предатели. И преступники! Государственные! Они-они! Потому что не могли не знать, что россияне до этого откатали танками да отбомбили «Градами» практику гибридных завоеваний территорий непослушных им стран, и как раз – на своих соседях. …Когда-то их всё равно будут судить! И – в Чернобыль, на пожизненное. А к ним туда и «свинопаса», да ещё и его же вилами ему – в задницу, и Олежку, этого, что в боках подобрел как баба, а на лицо – морда бульдожья, и заодно всех скачущих… Вместе пусть и расстраивают зону отчуждения на европейский лад!

В запальчивости подумав о таком, Егор как бы и остыл. Но вообразил себе картину-территорию 29-го участника Европейского союза, а там – яблоку негде упасть, и Пизанская башня из тел, под небо. Получалось, что половина населения Украины. Это и смутило.

– Да! – уже сам себе утвердительно заявил он, – на чумных поведёшься, сам сдуреешь от того, что они натворят. …Уже натворили! – себя же поправил, потягиваясь сонно.

Но резво встал со стула, двинул плечами вперёд-назад и направился к двери, на выход из дома. У неё, кривясь, и обулся – нельзя во двор не обувшись.

Лето и впрямь дозревало: желтобоких груш насыпало во дворе чуть ли не гору и они бурно гнили, указывая этим на высокую влажность воздуха. Вишня на прогнувшихся ветках стала бордовой – совсем спелая. У калитки без самой калитки зарумянилась на солнце смородина. Красавица! В пустоту, раскоряченную двумя сухими столбиками, но ещё крепкими посеревшей древесиной, Егор и шагнул.

Дерьмовая водка не уложила в постель, как хотелось, чтобы заснуть и хоть какое-то время не думать, как жить-то дальше между двух огней и как бы в ничейной зоне, что ещё хуже. Наоборот: наговорился сам с собой об этом же, только стало хуже.

Пошёл улицей, вздыхая печальницей, от которой остались кое-где лишь малюсенькие островки асфальта; бордюры давно выкопали домовитые и растащили по своим дворам ещё при коммунистах. Ночью конечно, как классические воры. Зато сейчас, при демократии, воруют и грабят уже с рассвета!

Улица «Ручейная» зигзагами будто отвлекала, что вот, оказывается, почему её так назвали. Да и сам посёлок – тоже, Ручейным. Но и не совсем поэтому. Дома не жались к берегу, не разбегались вдоль него, а точно притоком реки Донец выстроились от пологого берега рядами по десять дворов. И так издавна рабочий посёлок, год от года удлиняющимся квадратом, как бы пополз в гору. А от берёзовой рощи, что вверху, похож был на притоку, когда разжигали в домах печи. Ну похож: сизый туман над водой – это, если смотреть сверху и воображать.

Сюда, давно-давно, после срочной службы приехал по комсомольской путёвке сержант-артиллерист Костя Иванив, но не один. С женой приехал, русоволосой Настей, родом из Полтавы, где Костя отслужил срочную и где в свой первый и снова гражданский день на ней женился. Строил дома в шахтёрском городке Кучино, а в его пригороде, где снимал комнату в частном доме, через пару лет выстроил и себе дом, для семьи. В этом каменном доме посреди сада, с «вечным» флюгером в виде горланящего на всю округу петуха из нержавейки, Егор, …Егорка Иванив, и родился. Так семья стала настоящей семьёй: дом, сад, сын! Вот только недолгим это счастье оказалось – разбились насмерть родители на зелёном-зелёном ВАЗ 2101, когда ему было пятнадцать лет.