Марина Светенкова - Семья

– Ну куда уж нам, из Лопушков-то до вашей лядинской грамотности, – отшутился муж и громко засмеялся, намеренно сглаживая конфликт.

– И не говори, – улыбнулась в ответ жена, на удивление мягко среагировав на юмор мужа. – Приеду, девчонкам на работе расскажу. Б е ргамо, паста, брускетта, капучино, какое-то несчитанное разнообразие сыров. Но с плесенью сыр мне не понравился. А тебе, Вов?

– И мне не понравился. Не понял я его. Носками грязными пахнет. Да и есть его как-то неприятно. Плесень – она и в Африке плесень. Неаппетитно выглядит, – равнодушно ответил муж.

– А климат какой! – тут же задала новую тему восторженная супруга. – А шумные они какие! И как будто без комплексов. Вов, заметил? Простые абсолютно, кричат свое «чао» через всю улицу. Улыбаются, словно я им близкая родня, – покачивая головой задумчиво делилась впечатлениями уставшая Татьяна Семеновна. – А как красиво они вино в обед пьют! Загляденье! И ведь выпили, поболтали с официантом и дальше пошли, никто по обочинам не валяется. Удивительная нация. Не живут, а отдыхают, – с завистью в голосе многозначительно закончила она.

– Да, мне тоже многое понравилось. Но, знаешь, на заводе – вот там вообще красота. Видела бы ты их производство! Это ж не станки, а органы. Вместо привычного гула изысканное шуршание. Тань, я захожу в цех, а они там без наушников ходят. Ты такое можешь себе представить? Цех производства пашет на полную катушку, а рабочие без наушников. Мистика просто, – поделился муж, но Татьяна Семеновна была увлечена совсем другими темами.

– Кстати, Вов, ты запомнил, что такое биеннале? – задумчиво перебила она. – А то слово такое красивое, в голове засело, а что означает, не помню. Когда экскурсоводша рассказывала, я в тот момент за седой сеньорой наблюдала, как она элегантно по бульвару плыла в магазин. На шее украшение, на пальцах кольца, в руках маленькая сумочка, и вся такая красивая, одета ну совсем непривычно, – витая в облаках продолжила Татьяна.

– Биеннале, Тань, это у них вроде фестивали так называют. Я так понял, – ответил Владимир, хотя жене его ответ был абсолютно безразличен. Не замечая ничего вокруг, она погрузилась в рассуждения о стиле пожилых итальянцев.

– Ой, Вов, всё-таки хорошо, что мы здесь. Я такого и представить не могла. Где бы я еще увидела, что старушки могут быть модными, аккуратненькими и ухоженными? В туфельках, брючки со стрелками, а вместо платков, как у наших-то, шляпки или прически. Да и дедушки тоже не чета нашим рабоче-крестьянским лицам. Самому скоро в гроб, а он в солнечных очках, рубашка до груди расстегнута, шляпа и шарфик в любую погоду. Загляденье просто. Ой, приеду, наверное, год буду девочкам на зависть трещать.

– И не забудь им поведать, что тут на пятнадцатисантиметровых каблуках никто не ходит, – продолжал подшучивать супруг, нежно поглаживая и массируя ее ступни.

– Даже не говори мне ничего. Я-то пока всё за день обойду, чуть живая каждый вечер. Но ведь и подумать не могла, что элегантность здесь выражают не каблуками.

– А мне нравятся твои каблуки. Не ходи в плоских тапках, как местные, – улыбаясь ответил Вовка, аккуратно переложил ее ноги на декоративную подушку, встал с дивана, открыл мини-бар и протянул жене маленькую бутылочку холодного белого вина.

– Ой, Вов, но ведь это дорого! – тут же встрепенулась супруга, у которой все имеющиеся итальянские лиры были на строгом учете.

– Тань, мы третий день наедаемся на отельном завтраке так, чтобы до вечера не отпустило, а ужинаем в номере привезенной с собой гречкой. Так что уж точно можем себе это позволить, – с улыбкой, но при этом строгим директорским тоном ответил инженер Шапкин.

– А, кстати, хорошо, что и кипятильник взяли, и гречневую крупу. Экономия-то существенная. По их ресторанам с нашим карманом много не находишься, – с не менее серьезным выражением лица прокомментировала Татьяна Семеновна.

– Тань, короче, держи вино. Отдыхаем! Завтра опять на гречке будем сидеть вместо ужина, – настойчиво продолжил муж, протягивая Татьяне миниатюрную бутылочку с красивой этикеткой.

– Ой, и правда. Не откажусь, – тут же ответила она и, не переливая в бокал, сделала глоток прямо из бутылки.

– М-м-м, как же вкусно.

Она закатила глаза от удовольствия и продолжила свои размышления:

– А итальянки тебе как? Краси-ивые, – протяжно отметила Татьяна Семеновна, не дожидаясь ответа. – Я как-то в одном месте сразу столько красавиц-то и не видела ни разу. Волосы у всех густые, лица довольные, никто не бегает со злым взглядом, не ищет на прилавках, чем бы семью накормить. Сидят на солнышке, кофе пьют, болтают, и у каждой телефон. Вов, ты видел, мобильные телефоны через одного. Ох, и живут же, – мечтательно продолжила Татьяна.

– Заметил. Сам удивился. У нас большие трубы не у всех, а тут миниатюрные, совсем другие модели, едва в руке заметны. Я еще таких не видел. И судя по тому, как свободно они общаются, связь здесь недорогая. Уж точно не сравнить с нашими бесплатными десятью секундами, – спокойно прокомментировал муж техническую сторону своих наблюдений. Но Татьяна, витающая где-то в других мирах, однозначно хотела рассуждать не о технике.

– И мужики тоже красивые, все сплошные Тото Кутуньо. Яркие. Подтянутые. И трезвые, – задумчиво закончила известная в узких кругах швея в строгом костюме не меньше чем партийного лидера коммунистической партии. В то время как Вовка уже сидел на корточках около дивана и внимательно рассматривал ее довольное лицо.

– Люблю тебя. Ты у меня нереальная какая-то. Ну этих итальянок, – прошептал он, не отводя от нее взгляд, поправил выбившуюся прядь ее волос и нежно поцеловал в щеку.

Возрождения завода не получилось. Спустя семь лет в его стенах всё-таки расположилась популярная дискотека, а уж к 2015-му вообще мало кто припоминал, что здесь когда-то гудели станки и производилась техника. Но тогда, в 1998 году, впервые побывав дальше Москвы, они оба грели в душе надежду на скорое светлое будущее и на то, что вот так же, на самолете, отправятся к морю с Мариной. То спонтанное путешествие стало отправной точкой в желании Владимира кардинально изменить свою жизнь. Не сидеть на месте, рисковать, не ждать милости от государства или директора завода. Действовать для себя и во благо семьи стало его основным девизом, который ураганом уничтожал страх неудачи. Уже в 2002-м он погрузился в собственные разработки и оформил первый патент на новый вид обеззараживателя воздуха. В 2003-м зарегистрировал себя индивидуальным предпринимателем, взял кредит на развитие бизнеса и в арендуемом помещении наладил маленькое производство. В 2005-м выиграл свой первый тендер на поставку изобретенных приборов в поликлиники и больницы города. И это был тот самый прорыв, который помог ему в 2006-м перевезти семью из однокомнатной квартиры в просторную новую трехкомнатную. А следом, не прибегая к длительным накоплениям, купить путевку на средиземноморское побережье Испании. Восторженные глаза тринадцатилетней дочери, соленый вкус морской волны, вечерние семейные прогулки под звездами, посиделки с бокалом вина в уютных прибрежных ресторанах, маленькие лавочки с сувенирами, уличные музыканты, беспечные испанцы и влажный, немного тяжелый воздух курортного городка навсегда остались в памяти. Но самое удивительное в той поездке – это мягкая, улыбающаяся Танюша, точно такая же, как тогда в Италии. Эти впечатления стоили всех его трудов. Он с удовольствием исполнял капризы своих девочек, и впервые за долгое время, именно эти две недели и еще месяц после прошли без привычных театральных представлений супруги. Любимая и точная фраза тещи, частенько употребляемая в назидательно-воспитательных целях, «ой, Танька, ты всю жизнь то в облаках, то в истерике», впервые не имела никакого отношения к удовлетворенной по всем жизненным фронтам Татьяне Семеновне. Жаль, что недолго.