Константин Зарубин - Это даже не умрёшь. Роман

– Вообще-то, ну, как бы она мне всегда звонила, – виновато пояснила Катя, набирая номер.

Вторая вещь была более удивительной. Не очень трезво басящий мужчина на другом конце провода представился отцом Зины и перенёс известие о самоубийстве дочери с похвальным самообладанием. После сбивчивого рассказа Кати он помолчал, хмыкнул и сказал:

– Опять, значит.

– Что опять? – не поняла Катя.

– Зина опять повесилась, говорю.

– А… Она уже раньше пыталась?

– Пять раз. Считай, каждый год это делает. Петлю всё равно не научилась завязывать как следует. Руки не из того места растут, я всегда говорил. Как там у неё петля нынче? Я ей недавно сам показывал. Может, запомнила…

– Подождите, – перебила Катя. – Вы, наверно, не совсем поняли, что произошло. Она… совсем повесилась. Она умерла. Я учусь на врача, у меня нет сомнений, к сожалению…

Отец Зины снова помолчал.

– Вы же там просто не в курсе, да? – спросил он после паузы. – Я понял, что она умерла. Она всегда совсем умирает. У неё иначе не бывает. Правда, раньше… Этого – паблисити было меньше. Поэтому вы и не в курсе. Вы её подруга?

– …Да, – выдохнула Катя.

– Катя, наверно? Она говорила, что к вам пойдёт… Послушайте, Катя, не надо беспокоиться особенно, мы с Ваней сейчас подъедем и заберём её. Мне очень жаль, что так вышло. Зина, конечно, по-свински поступила. В праздник, в чужой квартире, никого не предупредила. Ей будет стыдно, я уверен. Я за неё прошу прощения. Да она и сама перед вами извинится, конечно же. Вы только никого не вызывайте ни в коем случае, никакой милиции, я хочу сказать. Врачей тоже никаких не надо, пожалуйста. Вы просто подождите, мы с Ваней сейчас подъедем, у нас машина. Где вы живёте?

– Я… Понимаете, я уже как бы вызвала милицию. И скорую помощь…

– Уже вызвала?! – Трубка затрещала от крика. – Ну зачем, зачем вы это сделали? Какого чёрта?.. Никто ещё не приехал?

– Все приехали, – всхлипнула Катя.

– Тьфу ты, бля-а-а, – печально протянул Зинин отец и глубоко вздохнул. – Они уже констатировали эту – смерть?

– Да.

– Протокол составляют?

Катя посмотрела на скучающую в ожидании милицию.

– Не знаю, – жалобно сказала она. – Наверно, да.

– Да уж, подарочек… Вот что, позовите-ка кого-нибудь из них к телефону, я сам с ними поговорю.

Катя позвала милицию к телефону, села на пол и замерла. Её глаза приобрели стеклянный блеск. Девушка по имени Катя номер два попыталась с ней заговорить, но потерпела неудачу. Милиция в это время внимательно слушала отца Зины, продолжая скучать. Бригада скорой помощи укладывала труп Зины на носилки. Компания подавленно молчала, вертя в руках банки с пивом и не решаясь их опорожнять.

Через несколько минут Зинин отец сумел в чём-то убедить милицию. Милиция попросила врачей снять тело Зины с носилок и уехать. Вслед за врачами уехала и сама милиция, оставив в гостях у Кати длинного худого сержанта, который сел пить чай на кухне и моментально заснул за столом. Компания постепенно разошлась, приглушённо прощаясь и вздыхая. Когда в половине двенадцатого приехали Зинин отец и брат, их встретили Катя, Катя №2, узкоплечий Боря и синяя Зина, лежавшая на ковре в прихожей.

– Олегу пока лучше не звонить, – сказал Зинин отец после того, как отвёз сержанта.

– Я тоже так думаю, – сказала Катя №2.

– Зачем портить человеку праздник, – сказал Боря.

Они не стали звонить Олегу и вместо этого вынесли Зину из квартиры и положили на заднее сиденье машины. Катя всё время с затаённым ужасом смотрела на отца Зины. Ей хотелось что-нибудь спросить у него, чтобы убедиться в его психическом нездоровье. На вид он был совершенно нормальным человеком, действовал и говорил осмысленно. Катя начала бояться, что их телефонный разговор был похмельным наваждением.

Сержант уехал. Зину увезли. Катя, Катя №2 и Боря просидели всю ночь на кухне, вспоминая, как все были несправедливы к ней. Катя №2, хорошо знавшая Олега, осуждала его. Катя №1 взглянула на ситуацию с его точки зрения. Если бы он один или более раз переспал с Зиной из сочувствия, сказала Катя, то Зина бы всё равно рано или поздно повесилась, и он был бы виноват в значительно большей степени. Потом девушки ещё раз всплакнули. Боря сказал несколько слов о вечном и с открытием метро уехал домой, поняв, что побыть наедине с Катей ему так и не удастся.

Второго января Катя работала в вечернюю смену. Она позвонила родителям Зины из поликлиники и спросила, когда будут похороны и не нужно ли чем-нибудь помочь. После мимолётного молчаливого недоумения мать Зины смущённо кашлянула.

– Ну как же… – пробормотала она. – Вы же должны знать… Толик сказал мне, что вы знаете…

– Что я должна знать, извините?

– Ну… Похорон не будет, разумеется. Эээ… Аа, мм… Вы не волнуйтесь, Катя. Через пару дней Зину можно будет навестить, так что…

– Да что ж вы надо мной издеваетесь!.. – зарыдала Катя. – Что вы за люди такие, в конце-то концов?! Вы меня за идиотку держите? Что вы собираетесь с Зиной сделать? Почему похорон не будет?! Заспиртуете вы её, что ли?

– Какие вы глупости говорите, Катя, – с тихим укором сказала Зинина мать. – Я, впрочем, отлично вас понимаю. Знаете что, Катерина, раз Толик вам ничего толком не объяснил, приезжайте к нам в гости, и я сама вам всё расскажу. Чтобы вы не волновались. Только никого не зовите с собой, ладно? Нет, правда, приезжайте, когда сможете, я праздничная до десятого, да ещё тут Зина… В общем, целыми днями дома сижу, не выхожу никуда. Приезжайте обязательно.

После работы и бессонной ночи Катя выпила чашку чая с лимоном и поехала в гости к Зине. По пути её подташнивало от диких мыслей. Желудок нервно протестовал. Очень хотелось в туалет.

Выйдя из туалета, Катя подошла к Зининой маме. Мама стояла у двери Зининой комнаты и виновато улыбалась. Ей было под пятьдесят. Дверь в комнату была закрыта, и от этого Кате сделалось как-то совсем жутко.

– Хотите на Зину посмотреть?

– Она там? Лежит?

– Пока лежит. Скоро начнёт вставать, я думаю.

С этими словами мама Зины открыла дверь и прошла в комнату. Катя переступила порог, увидела стоявший рядом с окном диван, вскрикнула и почувствовала слабость в ногах. Мама Зины участливо посмотрела на неё и пододвинула стул. Катя села.

– Что это?.. Кто она такая, я имею в виду? Что это такое? – спросила она.

– Это Зина. Её, конечно, сейчас трудно узнать.

– Почему… Почему она трясётся? – спросила Катя минуту спустя.

– Почему?.. Это не ко мне вопрос. Не знаю. Она всегда так. Через два дня начинает подёргиваться, слегка совсем. Потом начинает трястись. Трясётся двое суток.

Мама Зины отошла от Кати и медленно присела на краешек дивана – рядом с трясущимися ногами. Она выглядела совершенно невозмутимо, словно всё происходящее без труда укладывалось в заведённый порядок вещей.