Константин Зарубин - Это даже не умрёшь. Роман

– В следующий раз привяжем её к кровати, – обречённо сказал он жене. – Что ж это за бредятина-то?

Они больше не входили в комнату Зины, пока – через полтора дня – звуки в ней не затихли окончательно. К этому моменту Зина выглядела приблизительно так же, как тогда в больнице, сразу после прибытия.

Ещё через два дня Зина полностью пришла в себя. Как и в прошлый раз, она выглядела совершенно здоровой. Как и в прошлый раз, ничего не помнила. После долгих колебаний и ночных перешёптываний родители на неделю отправили её в больницу. В больнице Зину всесторонне обследовали, ничего не нашли и снова посоветовали показать психиатрам.

– Ну, что я могу сказать? – сказал психиатр, когда родители выпроводили Зину из кабинета и вопросительно уселись напротив него. – Мы тут посмотрели, провели кое-какие анаааализы… Ни о какой патологии речи нет. Но определённые невротические проявления присутствуют, конечно. Общая инертность психических процессов, нарушения внимаааания присутствуют… Судя по ситуации, могу сказать, что наиболее вероятная причина – долгое перенапряжение эмоциональное, продолжительный стреееесс… Ничего страшного, девочке просто нужно отдохнуть, расслабиться, изменить обстаноооовочку… – Растянутые окончания фраз повисали в воздухе. – То есть если обстоятельства психотравмирующие не будут повторяться, то всё, можно сказать, придёт в норму очень быыыстро… На будущий год смело можно будет поступааать… Конечно, режим подготовки к экзаменам надо более продуууманный… Кроме того, я тут выпишу один неплохой препарат, он поможет снять последствия стрееесса…

Отец Зины смотрел на психиатра пустыми немигающими глазами.

– Она вешалась два раза, – сказал он.

– …Что, простите?

– Она вешалась. Два раза. В феврале первый раз. Второй раз две недели назад. Мы вам ещё не говорили об этом?

– Нееет. – Психиатр заёрзал в кресле. – Суицидальные попытки, значит, были? Демонстративные?

– Нет. – Отец Зины моргнул. – Очень уединённые.

– Вот как… – Психиатр потыкал ручкой в недописанный рецепт и погрустнел. – Ну, с этого, наверно, надо было начинааать. Давайте поподробней про оба случая.

– Да, да, щас. – Отец Зины вышел из оцепенения и нетерпеливо закивал. – Только сначала… У меня есть такой вопрос, не совсем по делу… Скажите, вот бывают такие случаи, когда человек мёртвый, эээ, когда в состоянии клинической смерти человек находится сутки, а потом приходит в себя?

– Сутки? – смущённо поперхнулся психиатр. – Нееет. Не думаю, что бывают такие случаи.

– А зомби? Зомби на самом деле – они существуют? На Гаити или где-нибудь ещё? В смысле, есть там задокументированные свидетельства, научная база? Что-нибудь в этом духе?

– Толик!.. – охнула мать Зины, мгновенно покраснев. – Какие зомби? О чём ты говоришь?

– …Я, конечно, не могу ручаться… – осторожно начал психиатр, невольно пытаясь спрятаться за своим столом. – Я определённо не специалист по этому, скажем, вопросу…

Не глядя на него, отец Зины соскочил со стула и повернулся к двери.

– Мы в другой раз подойдём. Ещё. Сейчас нам идти надо.

– Толик! – мать Зины вскочила за ним. – Ты куда?

– До свидания. Пойдём, Таня. Извините за беспокойство. Спасибо.

Отец Зины вышел из кабинета. Зина сидела у окна на скамейке, обтянутой дырявым коричневым коленкором, и печально смотрела в пространство. Рядом с ней, недовольно поджав губы, сидел лысый худой мужчина в синем спортивном костюме.

– Зин, пойдём, – сказал отец. – Всё в порядке.

Азовское море

Той же ночью, шёпотом на кухне, было решено как следует познакомиться и подружиться с двоюродной тётей Зининого отца, проживавшей в посёлке Ильич на берегу Азовского моря. Другой посёлок Ильич, с величественной природой, находится в Алтайском крае, но у Зининой семьи там не было родственников. Кроме того, алтайский посёлок регулярно затопляет и засыпает оползнями. Часть населения живёт в бараках, зимой трещат морозы, туристов нет, денег нет, в местной речке однажды нашли расчленённые трупы двух девушек. Даже если бы у петербургской Зины никогда прежде не было суицидальных настроений, там бы они возникли.

На следующий день отец зашёл на почту и отправил две телеграммы: «тоня сестрица жива ещё вопр пятнадцать лет не виделись приезжай в гости внуков привози люся из ильича» – на свой адрес, и «спасибо за приглашение прилетаем воскресенье с зиночкой и подарками встречайте тоня» – в посёлок Ильич на Азовском море. Получив первую телеграмму, он отправился к своей матери.

– Мам, как здоровье? – спросил он, переступив через порог её квартиры на улице Уточкина. – Молодцом? Вот, тётя Люся тут тебе телеграмму прислала. На наш адрес. Твой потеряла, должно быть. В гости тебя зовёт. С внуками. Вот два билета на самолёт. Ванька не хочет ехать. Зина с тобой поедет. Она болела сильно. В этом году поступать не будет. Врач сказал, надо её на море. Так что можешь её там на зиму оставить. Подарки для тёти Люси я прямо в аэропорт привезу. Вылет в воскресенье.

Вылетели в воскресенье. Когда самолёт оторвался от земли и взял курс на юг, Зина обратила бледное лицо к бабушке и спросила:

– Бабуля, а мы разобьёмся, упадём и умрём, да?

– А? – Бабушка оторвалась от иллюминатора. – Ты что такое говоришь, Зин? Никуда мы не упадём… А хотя бы и упали. Смотри, как красиво всё, – бабушка мечтательно ткнула пальцем в иллюминатор. – Всё лучше так помирать, чем в Боткинской больнице на койке.

Внизу зеленела под ярким солнцем Ленинградская область.

Тётя Люся, 63-х лет, загорелая и коренастая, встретила их в аэропорту в Анапе. Она выглядела так, словно приехала с фотосессии для обложки журнала «Крестьянка» за август 1981 года. Её лицо и ситцевое платье вселяли уверенность в завтрашнем дне.

– Ой-ой-ой-ой-ошеньки, – при этом сказала она. – Ужасть-то какая! Тонечка, Тонечка, как мы с тобой постарели! Как времечко-то бежит! Када ты прошлый раз приезжала, Брежнев ещё ж был!

– Уж был так был, – подтвердила Зинина бабушка.

Сын тёти Люси дядя Коля погрузил вещи в багажник запорожца и повёз всех в посёлок Ильич. У него была смуглая лысина, много железных зубов и жена, которая ушла несколько лет назад.

– С тех пор в одну харю детей воспитываю, – похвастался дядя Коля, держа два пальца правой руки на руле.

– И ни хера не в одну, ну шо ты прибедняешься-тааа, – возмутилась тётя Люся. – Живёт у негхо Ниночка, святая баба, очень мне нравится. Ведёт хозяйство. Летом в пионерлагхере работает поварихой. Колька у ней как сыр в масле.

– Ээээ, – осклабился дядя Коля.

Посёлок Ильич тонул в деревьях и обдувался ветрами двух морей. Дом тёти Люси стоял в 170 метрах от Азовского. Млеющие от жары куры время от времени спускались по боковой тропинке на безупречно белый песчаный пляж. Незрелый виноград переполнял виноградники. Всё было солнечно-зелёного цвета.