Этьен Экзольт - Наслаждение

– Как интересно! – я увидел в том любопытство ученого, столкнувшегося с неизвестным ему механизмом.

– Вы, возможно, не знаете, но в некоторых южных странах есть традиция лишать девушек невинности в достаточно раннем возрасте. Для этого имеются особые специалисты. Во время своих путешествий я встречался с ними и потому знаю о невинности больше, чем многие из моих коллег.

– То есть они готовят докторов, лишающих девушек невинности? – изумление позволило ему позабыть о собственных неприятностях.

– Именно так.

– И скольких девушек? – глаза его напряглись в естественном для мужчины вожделенном мечтании.

– Я беседовал с доктором, получившим звание великого дефлоратора. – знакомство то я считал одним из самых приятных для себя. – Дают это звание за три сотни совершенных ритуалов.

– Ритуал? Это что-то религиозное?

– Нет, нисколько. Чистая наука. Они так называют процесс и действительно обставляют его со всей элегантностью. Уж если каждое совокупление отнимает у нас жизненные силы, то вы можете представить, сколько их тратится на дефлорацию.

Глаза моего посетителя широко раскрылись, как будто я сообщил ему о найденных в его анализах признаках опасной болезни.

– Не следует бояться, мой дорогой. – я закрыл журнал. – Вы совершите первый половой акт со своей женой и, конечно же, потратите немало сил, но они быстро вернутся. Что касается профессиональных дефлораторов, то они угасают достаточно быстро. В частности, тот человек, о котором я упомянул, в возрасте сорока лет уже выглядел совершенной развалиной и не мог существовать без целого вороха лекарств.

– Ваша профессия так же опасна? – подобно большинству увлеченных техникой, он мало что знал о медицине.

– Нет. Поскольку я не совершаю полового акта, то теряю лишь незначительную часть жизненной энергии, обычно уходящей с ним. Конечно, в этом тоже есть неприятные стороны, но хорошее питание и некоторые особые препараты позволяют мне быстро возвращать потерянное здоровье.

– А как же девушки? Ведь их первое соитие происходит с совершенно незнакомым мужчиной. – должно быть, он вообразил себя мужем такой женщины и, как и следовало, воспылал возмущенным непониманием.

– Дефлоратор не воспринимается ими как мужчина. Культурное и общественное убеждение таково, что никто из мужчин никогда не будет ревновать к дефлораторам. Они только благодарят их за сбереженную силу, которую не пришлось тратить на преодоление плевы. Профессия дефлоратора пользуется уважением и приносит немалый доход. Они становятся популярными и знаменитыми, книги их воспоминаний расходятся огромными тиражами. Конечно же, жизнь их коротка. Мало кто из них доживает хотя бы до пятидесяти, но и к этому возрасту приходит с огромным количеством болезней, делающих жизнь нестерпимой. Большинство кончает с собой.

– Возможно, я предпочел бы обратиться к такому специалисту. – пораженный, Иоганн опустил глаза и шепот его был полон смущенных сожалений.

– Полагаю, вы хотите поговорить и о вашей супруге. – следовало вернуть его к затруднениям в его собственной жизни.

– Да, доктор. – он встрепенулся.– Видите ли, уже после первой нашей неудачной попытки она очень обозлилась на меня. После второго раза, когда я полчаса пытался войти в нее, она два дня кричала на меня. Когда я уходил из ее спальни в третий раз, в мою голову прилетела цветочная ваза. – рука его приподнялась, попытавшись добраться до все еще болевшего места. – Теперь она кричит уже четвертый день, не позволяет мне прикоснуться к себе и говорит, что больше не позволит никакой близости. Два дня она вообще не выходила из спальни. Говорят, что вы можете успокоить любую женщину. Я имею представление о том, что делают волаптологи, но ведь она же девственница. Мне очень нужен ваш совет, доктор.

Несчастную девушку вполне можно было понять. Сама мысль об очередном повторении той боли должна была вызывать в ней сожаления о замужестве и нежелание подпускать к себе мужчину.

– Вам следовало обратиться ко мне раньше. Есть способ и в случае с девственницами. – учителя мои предусмотрели многие случаи, на изучение которых уходило два года обучения.

– Какой же, доктор? – в нем видел я уже больше любопытства, чем страха и это радовало меня. – Как это возможно?

Несколькими предложениями я объяснил ему. Лицо его мгновенно побледнело, глаза широко расширились, он мелко задрожал, выхватил из кармана платок и прижал его ко рту. Тело его сотряслось от рвотных спазмов, но все же ему удалось удержаться.

– Простите, доктор. – сворачивая платок, на котором осталось темное пятно, он не мог посмотреть мне в глаза. – Я, должно быть, слишком впечатлителен. Правду говорят, что настоящий врач не может быть брезгливым.

Равнодушно пожав плечами, я рассказал, как ему следует подготовиться самому и что сказать жене. Случай его я счел неотложным и потому уже на следующий день появился в его доме, маленьком двухэтажном строении на окраине города, слишком близко расположенном к верфям, чьи коричневые трубы, извергавшие хрупкий темный дым, казавшийся неподвижным, древним, истлевшим, поднимались над верхушками неохватных яблонь, колеблющиеся в дремотном зное.

Жена Иоганна оказалась не такой высокой, как я предполагал и еще более хрупкой, чем казалась на фотографии. В сравнении с мужем она и вовсе казалась слишком маленькой для него, но я давно уже отвык подозревать размеры мужского члена и женского влагалища исходя из величины тела. Никаких точных соотношений между ростом, длиной пальцев, величиной стопы или иными измерениями и длиной члена, равно как и глубиной влагалища произвести было невозможно и я всегда предпочитал лишь непосредственные и произведенные мной самим измерения.

Сидя за столом на балконе второго этажа, одетая в узкое белое платье, девушка внимательно выслушала меня, сощурив глаза, пребывая в ощутимом напряжении. В отличие от мужа, она не удостоилась подробностей о предстоящей процедуры, поскольку они могли бы отвергнуть ее, показавшись слишком отвратительными.

– Вы уверены, что это поможет? – испуганное сомнение задрожало в ее глазах.

– Во многих случаях это действительно помогает. Как бы то ни было, вы расслабитесь и ваше тело с большей готовностью впустит в себя член вашего мужа.

– Доктор, – она повернулась к двери, убедилась в отсутствии возле нее Иоганна или любых других подслушивающих ушей. – Должна признаться, что я сама пыталась успокоить себя.

– Милая, это мало поможет. – откровенность заставила ее покраснеть и отвернуться. – Если бы все было так просто, в моей специальности отпала бы нужда.

Задумчиво склонив голову, она некоторое время размышляла над моими словами, позволив мне насладиться странным для меня видом на далекие заводские строения и парящее над ними море, заполненное самыми различными кораблями. Перед взором моим предстали и длинные темные тела со множеством труб, острыми очертаниями своими, страстными выступами выдававшие военное предназначение и широкотелые черные пароходы, доставлявшие руду и прочее, требовавшееся для производства, и тонкие курьерские корабли, с казавшейся невероятной скоростью проскальзывавшие между угрожающих раздавить их тел своих гигантских собратьев, выстраивавшихся в длинную линию на рейде в ожидании, когда запустят в них свои черные морды ажурные портовые краны.