Этьен Экзольт - Наслаждение

Рука моя покрылась ее истечениями почти по локоть. Дрожа всем телом, схватившись за столб изножья, я смотрел на девушку, обхватившую себя руками, прижавшую друг к другу трясущиеся ноги, улыбающуюся как новобранец, узнавший об отмене войны. Из глаз ее текли слезы, тени размазались по подушке сверкающей туманностью, но ни на мгновение не возникло во мне подозрения, что теперь я потеряю пациентку или ко мне придет, как случилось когда-то, разгневанный муж, которого с трудом удастся убедить в необходимости всего содеянного мной.

Кабросс подхватил меня на выходе из спальни, но не посмел заглянуть в нее.

– Сейчас, хозяин. – в руке его появился пузырек, выпрыгнули две маленькие таблетки и я слизнул их с горькой, твердой от мозолей ладони. К тому моменту, когда он доволок меня до машины, они уже полностью растворились и я смог совершать обычные вдохи и выдохи и мне не приходилось более втягивать воздух прерывистыми судорожными всхлипами.

– Вам нужно быть осторожнее, хозяин. – слуга мой искренне беспокоился за меня, если только способен был я понимать что-либо во лжи. – Изучите ее повнимательнее. В ней есть что-то странное.

– О чем ты? – задержав дыхание, я сумел выплеснуть из себя тяжелый хрип.

– В своей жизни я изнасиловал трех женщин.

– Я помню, ты рассказывал. – истории те поразили меня, ибо ранее я никогда не встречался ни с чем подобным, сталкиваясь с ним только на страницах книг да в историях, будораживших студентов, передаваемых на лестницах университета похотливым табачным шепотом. Насильники представлялись мне чем-то невообразимо далеким от всего присутствующего в мироздании, некими сказочными чудовищами, о которых принято рассказывать, но которые едва ли могут существовать в действительности.

– Никогда мне не хотелось изнасиловать женщину сильнее, чем жену этого инженера. Честное слово, только ваше присутствие удерживает меня. Окажись я с ней один на один, то ей бы не поздоровилось. Окажись я с ней и с ее мужем, то вырубил бы или убил его, если бы понадобилось. Мне не хочется добиваться ее, завоевывать, соблазнять. Есть что-то странное в том, как она движется, как смотрит и особенно в том, как смотрит на мужчин. Она словно создана для того, чтобы ее насиловали.

Слова Кабросса смутили меня. Далекий от подобных желаний или фантазий, я не мог даже представить себя совершающим насилие над женщиной, но некоторая потеря самообладания в моем случае также имела место и слабым оправданием служило желание самой девушки.

Через два дня, когда Кабросс появился на пороге моего кабинет с почтой на железном подносе, ухмылка его была такой, словно ему удалось избавиться от самого назойливого кредитора.

– Письмо от жены инженера. – сообщил он, с величайшей аккуратностью кладя на стол передо мной желтый конверт. Изящный витиеватый почерк, превращавший окончания некоторых букв в нечто опасно близкое к спиралям вывел на нем мое имя. Костяной нож с тонким фаллосом рукояти вознесся над конвертом, но Кабросс не уходил и мне пришлось приподнять бровь, прогоняя его.

– Понял, понял. – усмехнувшись, он закрыл за собой дверь. Аккуратно разрезав ломкую бумагу, я вытряхнул сложенный вдвое узкий листок крахмальной бумаги, пахнувший цветочной сладостью. Мелкие буквы, сохранявшие свое пугающее каллиграфическое изящество, складывались в слова, приятные для меня, но ничуть не удивительные.

– И что она написала? – доставив мне обед, Кабросс не смог удержать, обежав взором стол и не заметив спрятанного уже письма.

– Поблагодарила меня за мастерство рук. – я поднял в воздух пальцы, пошевелил ими. – Ничего необычного.

Презрительно фыркнув, слуга снял с фарфоровой улитки ракушку, вытащил кусочек сахара и, разломив его зубами, вышел из кабинета.

Отсутствие лжи было одним из принципов моего существования. Нисколько не обманул я и Кабросса, умолчав только о подробностях и выражениях, в которых девушка описала ощущения моих разрывающих ее лоно пальцев и о высказанном ею пожелании в следующий раз пережить нечто их превосходящее. У меня было что предложить ей, ибо задумался я об этом еще по пути домой и то был следующий шаг по пути преодоления ее восхитительной ненасытности.

В очередную субботу я, наконец то, застал ее мужа и был препровожден в кабинет, где попросил оставить нас вдвоем и закрыть дверь.

Бледность его лица, впалые щеки и устало щурившиеся глаза, равно как и значительно возросшие кипы бумаг на столе убеждали в огромном количестве работы у молодого инженера. Даже во время разговора со мной он постоянно бросал взгляд на чертеж некоего агрегата, в качестве примечательной особенности имевшего колесо со множеством изогнутых коротких лопастей.

– Ваша жена рассказывает вам о том, как проходят наши сеансы?

– Да. Она делает достаточно подробные отчеты. – он скривился. – Пожалуй, даже слишком подробные. Она делает их тогда, когда я прихожу к ней. Мне кажется, они возбуждают ее.

– Возможно. – в случае с Ларманой, я нисколько не удивился бы тому. – Такая реакция распространена и совершенно естественна. Успела ли она рассказать вам о нашем последнем сеансе?

– Да. И попросила сделать с ней то же самое.

– Вы сделали? – он предпочел перевести взор на лежавший на столе поверх прочих бумаг документ, избитый машинописными строками, в верхнем углу принявший родимое пятно гербовой печати.

– Я попытался. – голос его стал тише и более звонким. – У меня не получилось.

Руки его казались мне более еще более тонкими в запястьях, чем мои, да и пальцы выглядели изящными и подвижными. Возможно, он испугался причинить ей вред, не понимая особенностей женской анатомии.

– Вы когда-нибудь измеряли себя? Или кто-нибудь из ваших женщин?

– Что вы имеется в виду? – но предположения мелькнули среди его мыслей, отклонили в сторону взор.

– Длину и толщину вашего члена. – слова мои заметно смутили его.

– Никогда.

– Возможно, вам следовало бы. Каждому мужчине следует знать свои размеры для понимания своих возможностей. Вы же знаете, сколько килограммов можете поднять?

– Имею представление. – здесь он явно испытывал некоторую гордость.

– А ведь это имеет для женщин намного меньшее значение.

– Разве? – подобно многим мужчинам, он наивно полагал женщин особо требовательными к физической силе, тогда как последняя далеко не всегда обозначала собой возможность и способность подарить удовольствие и, таким образом, привязать к себе.

– Поверьте мне. Ваша жена – страстная женщина, нуждающаяся в плотском удовольствии так же, как ваши котлы – в древесном угле. – отвратительная аналогия, давно уже замысленная мной, произвела на него впечатление. – Оно разжигает в ней жар жизни. И если ваш член недостаточно велик для нее, но при этом она не имеет намерения расставаться с вами, есть способы улучшить положение.