Мария Монахова - Компас в океане жизни

Каждый идущий к горе преодолевает некий рубеж, вполне себе физически ощутимый, как говорят. Но на себе я этого не прочувствовал. Вершина скрыта низкими тучами. Дорога вдруг стала прекрасной, казалось, как будто на нее только положили новый асфальт. Вокруг появилось скопление гор-пирамид.

На самой главной пирамиде висит крест. Это мне так видится – он как-то очень сильно выделяется. Крест напоминает огромную свастику. Но мне уже было все равно.

Сильная усталость завладела моим телом. Добравшись до последнего лагеря – отправной точки – я был практически безучастен к происходящему. Мне уже совсем не хотелось идти ни в какой поход вокруг горы.

Вспомнилось, что она пускает не всех. Наверное, по какой-то только ей известной горной причине я не подходил, думалось мне. И я этому радовался, мысленно возвращаясь домой.

Кто-то сказал, что время там, куда мы идем, течет по-другому: люди гораздо быстрее стареют. Я был готов тут же повернуть обратно, но что-то меня остановило. И я остался.

В нашей группе было около 50 человек, и каждый был настроен по-разному. Кто-то сильный физически, подготовленный, а многие совсем с виду слабые, которые, казалось, сейчас упадут, такие тонкие и прозрачные. Я причислил себя ко второй группе. Но для горы это оказалось абсолютно все равно. У нее были свои мерки людей.

Вечером воздух кишел разного рода историями, мистическими и страшными: об исчезновении людей, о смерти и о быстром старении. Меня это перестало волновать: я знал, что иду.

А дальше из нашей группы дошли всего девять человек, в том числе я. Нет-нет, они не умерли, хотя некоторые и правда сильно заболели, но все сошли с пути и вернулись назад в лагерь по разным неизвестным мне причинам.

– А что же дальше? – не терпелось мне. – Что было там, когда вы шли?

– А что было там, я рассказать не могу. У каждого свой путь, и его надо пережить, лично прочувствовать. Могу только сказать, что вернулся я абсолютно не тем, кем уходил. Я стал другим, счастливым человеком. Жизнь улыбнулась мне и поверила в силу горы. Встала с головы на ноги. И я больше не пью, кстати. Вот и все, конец истории, а теперь, позвольте, я отдохну.

Я не успела возразить, как он закрыл глаза. Только мы приземлились, старичок тут же вежливо попрощался и растворился в толпе. Ожидая багаж, я безуспешно пыталась отыскать его глазами. Видимо, багажа у него не было. Хотя после его истории я поняла, что его огромный багаж внутри него самого и там есть абсолютно все нужное, чтобы быть счастливым каждый день.

Вика засыпала с мыслью о волшебной горе. Утром она взахлеб рассказывала ее мужу.

– Леша, ты представляешь, какая жизнь! Чего только не бывает! А мы тут сидим, расстраиваемся из-за какой-то «короны». Надо что-то делать. Да, кстати, и заканчивай с алкоголем.

Леша соглашался и кивал головой, параллельно пытаясь проглотить кусок утреннего пирога с первой клубникой. А все-таки Вика здорово научилась готовить за последние полгода.

– Вик, дети уже совсем измаялись, давай к бабушке их отправим? Других вариантов пока не предвидится. А там и лето не за горами.

Вика задумалась, она всегда переживала, когда они не рядом, но здесь, кажется, вариантов нет. Жить и работать в таких условиях было тяжело. Школу и сад до сентября вряд ли откроют. А дети сидят в душной квартире – пусть хоть немного подышат деревенским воздухом, побегают на природе. Улыбнулась: вспомнила, как в детстве папа ловил для нее белых бабочек и она рассматривала их тонкие крылышки на свету. Вдруг весь ад, который творился вокруг, перестал казаться ей таким страшным, и она как будто начала ощущать, что из всего этого есть выход.

«Больше не будут читать никакие новости», – решила. И улыбнулась.

В этот раз Вика как-то очень быстро и легко собрала чемоданы. Онлайн заполнили какое-то разрешение на выезд из города, сели в машину и повезли детей в деревню. Сам факт того, что они все вместе сидят в машине, вызывал эмоции, восторг и чувство дикой свободы. Да уж, больше месяца взаперти даром не прошло.

Деревья мелькали и исчезали за зелеными огнями светофоров, дети привычно что-то делили на заднем сиденье. А за окном вроде бы такой же мир, но какой-то пустой. Машин непривычно мало, людей тоже. Один плюс: доехали быстро. Вирус почистил землю, загнал всех в укрытия. Мир обновлялся, очищая себя от человеческих следов.

– Вика, ты что, беременна? – свекровь обнимала невестку.

– Нет это карантин дает о себе знать, – парировала она, но стало очень неприятно. Впрочем, пришлось об этом сразу же забыть – разбор вещей, детские крики и бесконечные разговоры закружили ее.

Вечерние посиделки за большим столом, которые она так не любила, в этот раз ей показались счастьем. После душного сидения в квартире и прогулок на балконе маленький домик свекрови с небольшим участком был дворцом. Видя, как дети играют с котами, Вика окончательно убедилась: это самое правильное решение.

Вечером, уже дома, она окунулась в непривычную тишину пустой квартиры. Месяц, два – сколько ей отмерили этой тишины и спокойствия? Вика села за ноутбук. Прочитала истории и рекомендации в рабочих чатах и внезапно захотела что-то попробовать на себе.

Так много пишут про аскезу в последнее время. Интересно… Кому-то помогает, значит, и мне должно помочь. И она прикидывала, какую же взять аскезу. Почему-то пришла мысль, что сидеть на карантине – уже аскеза, поэтому эту практику она уже выполняет.

Читала дальше, и брови то и дело поднимались вверх: люди писали о каких-то невероятных в ее понимании результатах. Кто-то отказался от молочки, и мало того что кожа улучшилась, так еще и зарплату повысили на работе. Кто-то благодаря месяцу без кофе нашел новую работу. Как связаны кофе и работа? Кофе! Мысль-молния блеснула в ее голове. Только не кофе. Но стойкое ощущение, что ей нужно это сделать, уже появилось. И Вика знала, что просто так от него не отделаться.

Я справлюсь не хуже других. Даже лучше! Вреда от этого точно не будет. А вот повысить доход не помешало бы. Вдруг сработает? Месяц, конечно, это слишком долго. Дней пять, думаю, достаточно для начала. Вика радовалась, что нашла то, что нужно. И тут же снова сомневалась в правильности своего решения. Однако сознательно продолжала толкать себя к отказу от кофе, внутренне надеясь, что волшебство все-таки существует.

Ну что там надо делать, заклинание какое-то читать или достаточно просто решения? Смеялась про себя, но все-таки нашла нужные слова в чате и вслух произнесла: «Я беру аскезу на пять дней во благо всех живых существ, а особенно моей семьи и моего мужа, чтобы он наконец-то вышел из своей депрессии». И с этой прекрасной мыслью легла спать.