Мария Монахова - Компас в океане жизни

На следующий день написала утренние страницы – вспомнила свое обещание на апрель и май, которое благополучно уже недели три не выполняла. Пора, кажется, начать. С чистой совестью пошла готовить завтрак и первым делом привычным жестом достала банку с кофе. Не успела себя остановить, надо же. Решила написать Ане – кофе хотелось сильно. Даже голова разболелась. Нужна была поддержка.

– Аня, представляешь, вроде бы мелочь, да? Я думала, это легко, а руки сами потянулись к шкафчику за кофе. Неужели человек так зависит от своих привычек?

Аня помолчала, потом назидательно ответила, что сдаваться нельзя. И добавила, что вот она – человеческая природа во всей красе: привычки и неосознанность.

Вика все же подумала, что это не про нее. Она-то точно справится. Но мысли о кофе сговорились и напали на нее: она как будто все время подсознательно считала дни, когда же уже будет можно? И весь день кофе маячил где-то рядом.

В ленте сообщений Вика старательно искала, что пишут про свои аскезы другие участницы. И не находила. Чашка для кофе предательски стояла за спиной, иногда поглаживая усталую Вику, чтобы она про нее не забывала. Лены, Саши, Лизаветы и Сони мелькали перед глазами, сливаясь в одну сплошную бессмыслицу.

Не то. Не интересно. Да, бывает тоже, но не то.

Вика забыла, что это всего лишь работа, и опомнилась, когда наткнулась на вопрос о платформе. Точно! Нужно же отвечать ученицам! И тут ее глаза зацепились за длиннющее сообщение от какой-то Инны. Быстренько ответив на вопросы, Вика принялась изучать новую историю.

Жизнь Инны совершенна. Она поправила солнечные очки, зажмурилась. Греческое солнце слепило, ласкало тело. Маленькое спонтанное путешествие заканчивалось, надо было возвращаться – детям в школу.

В пятницу ей вдруг стало грустно и захотелось Греции, как в детстве с родителями. А она привыкла получать все, что хочет, даже спонтанное и сиюминутное. И вот на выходные они приехали на остров.

Инна – дочка богатых родителей, та самая, которая всегда получала желаемое. Из избалованного ребенка-принцессы выросла в избалованную женщину-королеву. А принцессы-королевы выходят замуж за кого? Правильно, за принцев. И она не была исключением. По-другому просто не бывает.

Переезд в Калифорнию, свадьба, за которой последовали все прелести шикарной жизни, – радуйся, наслаждайся. Но что-то ей мешало, свербело, просилось наружу. И замок, и свита, и яхты, и путешествия – все для нее. Но как будто не она все это выбирала. А одна мысль омрачала больше всего: не она этого добилась. Скучно. Ей захотелось самой что-то значить. Стать кем-то кроме королевы. Но могут ли королевы быть еще кем-то? Есть ли у них такое право?

Других дам ее круга это совсем не волновало, чему Инна сильно удивлялась, поэтому дружеские отношения у нее с ними не складывались. Она их как будто чуть-чуть презирала и знала, что вот она, Инна, не такая. И пусть она сама ничего не сделала, ну у нее хотя бы желание такое есть. А это уже существенное различие. Да. Это ее отличает от всех. Превозносит.

Она привыкла себя слушать. Поэтому первым делом решила начать действовать. А как действовать? В какую сторону идти? Психолог посоветовал походить на тренинги по развитию способностей. И она пошла. Сначала онлайн, потом решилась и стала посещать какие-то мероприятия. Хотела выйти за рамки привычного.

Богатая, наполненная со всех сторон жизнь больше на радовала. Все казалось таким бессмысленным, пустым и искусственным. А любимые туфли Dolce & Gabbana вдруг стали натирать и жать, что, в принципе, странно, потому что с ними такого просто не должно было случиться.

И Инна решила во что бы то ни стало сама принимать решения и выбрать свой путь. Такой, который она сможет пройти самостоятельно, без помощи и поддержки родителей и мужа. Да, пусть поздно: все-таки уже давно не восемнадцать. Но лучше поздно, чем никогда.

– Чтобы что-то значить, нужно принять решение и что-то сделать, – говорили на тренингах.

И она приняла первое свое самостоятельное решение – уйти от мужа. Это то, что пришло в голову. Другое она придумать не могла. Ее цель была выбрать самой. Она выбрала.

Конечно, все удивились, особенно Петя – муж. Но он ее сильно любил, все причуды знал и решил подождать. Он-то как раз умел принимать мудрые решения и за себя, и еще за всех остальных, которые от него зависели.

Вскоре Инна приняла второе решение. Оно родилось спонтанно, тоже было ее собственным, чем она очень гордилась. Она собрала детей, чемоданы – и вернулась в Москву. Покинула привычное калифорнийское побережье, чтобы начать развиваться в новых условиях. Суровая родина оказалась как нельзя кстати.

Сняла большой дом, наняла штат прислуги и приступила творить на этом чистом листе жизни. Принимать новые, свои решения. Родители звонили, ругали ее и говорили, чтобы она бросила чудачества. А Инна не сдавалась и очень собой гордилась. Чувствовала себя воином.

Надо было действовать! Осталось только понять, как, куда и зачем. Помнится, астролог, модный какой-то, прилетал раз в месяц погреться под калифорнийским солнцем, а заодно и проведать своих звездных клиентов, однажды сказал ей, что она – прирожденный оратор и создана для публичных выступлений.

«Бинго! Найду скрытые способности и проработаю».

И Инна пошла на курсы ораторского мастерства. Обросла единомышленниками, как ей казалась. Только вот радости пока не испытывала почему-то. Еще и московская зима омрачала переезд: снег, смешанный с грязью, серость и полное отсутствие света. Дети тоже жаловались. Конечно, с калифорнийским солнцем не сравнится.

Она старалась не унывать. Все ждала, когда наступит ощущение счастья и гармонии от своих собственных решений. Люди, заметила она, здесь тоже другие – акулы.

«Климат, наверное, – подумала Инна, – надо все время выживать, добывать и бороться, а то замерзнешь. Это тебе не в одних шортах круглый год кайфовать».

Акулы иногда брали у нее в долг и, надо сказать, не возвращали. Но за восхищение и свиту надо платить.

За три месяца жизни в Москве она успела выступить перед аудиторией на своих курсах и даже успешно. Но ожидаемого чувства восторга так и не случилось.

Было как-то тоскливо. Свербящее чувство усилилось. И она вдруг заскучала по солнцу, дому и мужу. Москва ей, кажется, не нравилась с самого начала. Хоть Инна это и скрывала. И даже любимый Dior здесь был какой-то не такой, и персонал неулыбчивый. Она надменно подумала: русские. И решила, что на шопинг будет летать хотя бы в Италию.