Мария Монахова - Компас в океане жизни

«Как жизнь, – думается мне, – ровное полотно-бытие разбивается полосками-днями».

Хочется плакать. Разреветься, как в детстве, чтобы все утешали и говорили, что все будет хорошо, а в конце еще какую-нибудь конфету дали. Лучше ириску.

Рисую в голове картину, как рыдаю на весь самолет, люди оборачиваются, шушукаются, стюардесса бежит с пластиковым стаканчиком воды. А я реву: громко, надрывно, захлебываясь, размазывая черные от туши сопли-слезы рукавом своей толстовки.

Дно дна. Стагнация во всех сферах жизни. Шел, споткнулся и потерял направление. Куда и как свернуть – не понятно. И где бы еще найти силы, чтобы куда-то сворачивать. Пока остается только ждать, жалеть себя и плакать.

– Извините, здравствуйте, мое место рядом с вами, – надутый кожаный саквояж аккуратно пристроился к моим ногам. Владелец – усатый, бородатый, седой, глаза – доброта. Очень гармонично сложенный, уютный.

«Чем-то похож на Деда Мороза», – подумалось мне.

Слезы, уже стоявшие за кулисами и готовившиеся к выходу, замерли. Вслушиваются в ощущения: эй, крошка, не подводи нас, мы ждем.

– У нас с вами целых три и еще половинка часа и одна, можно сказать, общая территория. Очень маленькая, надо заметить.

Я вздохнула, вежливо и сухо, ответила на приветствие, чтобы наверняка исключить общение. Не люблю это. Я же страдаю, не отвлекайте меня от вселенской скорби. Закрыла глаза и почувствовала на себе мягкие лапы Морфея. Лапы? Уже не важно.

– Вы хотите воды? Вот девушка как раз разносит, – рука дотронулась до меня. Я начала выныривать из уютного кокона.

– Да, спасибо большое, – силясь проснуться окончательно, приоткрываю глаза.

– Я сразу увидел, что вы сильно расстроены, а вода в этих случаях очень помогает. Смывает плохое, и изнутри тоже. Хотя изнутри плохое смыть гораздо труднее.

– Когда же это вы успели заметить? – поинтересовалась я. – Вроде бы мы с вами и пообщаться не успели, как я сразу уснула.

– Интуитивно. Когда-то я в таком же состоянии, только хуже во много раз, жил целый отрезок жизни. Точнее, остальные думали, что я жил, но я бы про себя такое сказать не смог. Я просто был, хотя и это не точно. Вот я и почувствовал, распознал.

Очень внимательный старичок, надо быть осторожнее. Говорить все равно не хотелось. Слезы выглядывали из-за черной тяжелой портьеры.

– Да, бывают такие периоды в жизни, – подвела я итог и достала книгу. Меня так просто не возьмешь. Чтение – вот это броня, тут любое оружие навязчивых болтунов бессильно.

– Знаете ли, есть одно лекарство, и я намерен с вами им поделиться, мне кажется, вам оно как раз подойдет. Лекарство от тоски, депрессии и жизненных тупиков.

«Да-да-да, я тоже, конечно, знаю», – подумала я. Да его вообще знают абсолютно все. Такт сказал, что озвучить это нельзя, а жаль. Пришлось промолчать.

– Иногда рассказы из жизни лучше любого похода к психологу и прочей лабуды. – Сэлинджер с его девятью историями хмыкнул, посмотрел на меня с негодованием и забрался назад в сумочку.

– Да, конечно, – опять говорю не то, что думаю. – Расскажите, мне очень интересно, – откровенно вру: слушать ничего не хочется.

– Я опущу предысторию, она не важна. К тому же у жизни ее не бывает. Есть одна большая история – главная – и разные точки, откуда ты на нее смотришь. Ее невозможно разделить на части.

Мой проект, бизнес, как сейчас говорят, рухнул. А заодно и деньги, и жена с детьми, и энтузиазм, и силы что-то менять. Сначала я, конечно, барахтался, а потом плюнул и запил. Вошел в самую черную полосу своей жизни и приступил к падению. Сдался.

– У вас прямо начало сериала, – прокомментировала я.

Добродушная улыбка выглянула из-под усов.

– Конечно, у вас совсем другая история, но оказаться в той самой точке можно разными путями и, увы, в разном возрасте. К сожалению, там бывают все.

В один из абсолютно чернющих, пьяных дней я вспомнил про Кайлас. Когда-то я смотрел передачу про эту гору. И вдруг она четко реализовалась в моей голове. Избавиться от навязчивой мысли у меня не получалось. Пару недель я мучился от безуспешных попыток: просыпаюсь – гора, засыпаю – гора. В пьяном бреду – опять она же.

Мне дали понять, что единственный выход что-то поменять в моей жизни – туда поехать. А иначе эта мысль никогда от меня не отстанет. Как-то само собой это решилось, легко, как сходить за хлебом, знаете ли. После этого решения мне стало спокойно. Вы, кстати, знаете про гору Кайлас?

Я честно призналась, что нет.

– Тогда легкий экскурс: это священная гора в Тибете. Ни один человек не побывал на ее вершине. Считается, что это энергетический центр земли. Это святыня для четырех религий: паломничества вокруг горы-кора не прекращаются никогда. Для многих это возможность искупить все земные прегрешения. Вы лучше сами про нее прочитайте – много интересного найдете. Но есть одно но: гора пускает не всех. Об этом я узнал уже потом.

Я нарисовала в голове образ величественной, неизвестной, мистической горы, вершина которой скрывалась высоко за густыми облаками.

– Я понял, что мне надо туда, но есть два препятствия: придется бросить пить, хотя бы на время, и найти деньги, которых у меня не было от слова «совсем». Оба этих аспекта казались непреодолимыми, но на удивление легко разрешились. До сих пор благодарен другу, который тогда помог мне, уже практически спившемуся человеку. В благодарность ему и в надежде избавиться от навязчивого видения я решил бросить пить, пока не вернусь.

Иллюзии я не питал, тем более пройти такой длинный путь на высоте без какой-либо подготовки – все это казалось мне невозможным. Тогда я решил об этом не думать. Вопрос выбора отсутствовал.

К нам подошла высокая стюардесса и что-то громко сказала, видимо, уже во второй раз. Но я все равно не поняла – все думала о том, правду мне рассказывает этот человек или все-таки врет.

– Ой, а вот и наш ужин! Мне рис с курицей, пожалуйста. А вам? – старичок старательно раскладывал свой обед.

– А мне историю, продолжение, – есть уже не хотелось.

– Приятного аппетита, – и добродушный сосед молча приступил к трапезе. Я считала минуты и тихонько за ним подглядывала: боялась, что он передумает рассказывать, насытится, обмякнет. Но, покончив с содержимым маленького пластикового подноса, он сразу же вернулся к своей, уже нашей, истории.

– Так на чем я остановился, говорите? Ага. И вот я еду на автобусе по тибетской дороге с практически полностью отсутствующим асфальтом – из меня тогда, кажется, вытряслась вся душа. Вокруг степные долины и невысокие горы. Потом их сменил большой хребет. Вот она – дверь в шамбалу.