Дмитрий Татаринов - Ни вензелей, ни китайца

Выйдя из логова Тима, Марина снова оказалась в холодной и строгой атмосфере отеля. Она посочувствовала швейцарам и девочкам хостесс, которые, работая здесь каждый день, даже не догадываются, какой замечательный человек расположился в одном из номеров. Наверняка они думают, что он всего лишь богатенький самодур, подумала Марина. И завидуют ему из-за его возможностей и смелости иметь нетрадиционные вкусы. Марине стало очень тепло на душе, когда она вышла на улицу. Она жалела только о том, что Тимофей не сыграл ей на рояле.

Домой Марина пошла пешком. Ну какое такси: шесть километров по чудесной летней погоде она в состоянии и сама преодолеть. Прохожие радовались вместе с ней, чистенькие московские бульвары и переулки сообщали их настроению игриво-мечтательные нотки. Середина июня – та пора городской жизни, когда на улице даже ночью можно встретить кого угодно, вовсе не только собачника, любителя выпить или задержавшегося на работе клерка. И Марина всматривалась в эти разные, но объединённые жаждой жизни, любовью к существованию лица, чтобы подкрепить и задержать приятное чувство, оставшееся в ней после посещения Тимофея. Ей совсем не хотелось думать о вещах, которые по-прежнему можно было рассматривать, как источник одних лишь забот.

В одном из кафе на полпути к дому Марина заказала себе молочный коктейль и, приняв комплимент посетителя, двинулась дальше. Её интересовало всего два вопроса – что за сюрприз ей приготовила дочка и второй, более фундаментальный, как так вышло, что Тимофей, понимающий, любезный, внимательный, приобрёл почти исключительно извращённое представление о сексе? Марина не могла не видеть в этом противоречия. Грязь разврата не сочеталась в её уме с возвышенным и прекрасным, которые порой являл собой Тимофей. Может, его обходительность – не более чем игра, чтобы получить действительно желаемое? Или если нет, возможно, он слишком пострадал из-за нехватки любви и поэтому ему пришлось стать таким. Марина почувствовала себя обречённой из-за неспособности ни найти ответ на свой вопрос, ни чем-либо Тимофею помочь. Она написала дочке в WhatsApp: всё ли в порядке? Та сказала, что да, она очень ждёт маму.

С неудовольствием отметив, что настороженно прислушивается, прежде чем войти в квартиру, Марина резким движением открыла входную дверь. Та стукнулась о стену, и дочь, находившаяся в гостиной, с удивлением посмотрела на маму. Марина вымыла руки и, полная любопытства, пригласила Элю к себе в комнату, чтобы та поделилась наконец своим сюрпризом.

– Да так мам, мелочи, сейчас подойду. Только посуду помою.

Пока ждала дочь, Марина решила проверить, как там Боря. Она заглянула в его комнату, он спал, лицом уткнувшись в подушку. Горела настольная лампа, но ни одной книжки на столе Марина не заметила. Мусор не только не был убран; его, казалось, прибавилось. Гитара лежала на полу, а вокруг валялись окурки. Телевизор изображал сцены безвестного для Марины мультфильма, но не издавал ни звука. Марина с трудом отыскала пульт среди разбросанного гардероба племянника и нажала на кнопку «off».

– Вы чего творите? – вдруг раздался Борин голос. Да так неожиданно, что Марину чуть не хватил удар.

– Я думала, ты спишь. – сказала она.

– И? Это, вроде бы, моя комната. Что хочу здесь, то и делаю.

Марине было трудно не согласиться. Но нужно же как-то себя защитить.

– Я хотела позаботиться о тебе. От телевизора же идёт излучение.

– Господи, какой бред. – сказал Боря. – И я не верю, что вы о ком-то заботитесь, кроме себя и своей дочурки.

– Как видишь, ты здесь. И я тебя не выгоняю. Хотя мне совсем не нравится то, во что ты превратил эту комнату.

– Не выгоняете? Ещё не хватало.

Марине показалось, что, несмотря на обыкновенную грубость, Боря вместе с тем мягче, чем обычно. Должно быть, он стал больше её уважать и ценить после того, как понял, что она выдерживает его давление. Чтобы не лишиться с таким трудом сделанного шага в их отношениях, может и вообще иллюзорного, она решила поскорее оставить Борю в одиночестве.

– Стойте. – вдруг сказал он, когда она уже открывала дверь.

– Да? – Марина обернулась.

– Во-первых, у меня кончились деньги.

– А во-вторых?

– Хочу на вашем БМВ покататься.

– Ну, пожалуйста. Завтра вечером, когда после работы вернусь.

– Но я хочу за рулём, без водителя.

– А права-то у тебя есть?

– Получить не успел, но я уже наученный и экзамены сдал.

Ей было, о чём задуматься. Понять, врёт он или нет, невозможно. Да и в любом случае она не должна позволять ему садиться за руль. Ему ведь, кажется, нет восемнадцати лет. Какие права?

– Тебе есть восемнадцать?

– Это что за вопрос?

– Не то, о чём ты подумал. В восемнадцать права выдают.

– Есть-есть. Говорю же, получить не успел.

– Я подумаю. – сказала Марина. Борино молчание, выдававшее в нём согласие терпеть зависимость от неё, очень Марину порадовало. Жаль только, что теперь действительно предстоит подумать о том, как поступить.

– А деньги?

– На жизнь я тебе дам. Но учти, что если потратишь раньше времени, на меня можешь не рассчитывать.

– Окей. – сказал Боря. – Оставьте на столике, когда меня не будет.

Довольная достигнутым согласием, Марина вернулась в свою комнату, аккуратно затворив дверь в Борину. Эля её уже ждала. Лицо дочери, обычно бесстрастное, выражало какую-то редкую, одной Эле известную эмоцию.

– Ты какая-то загадочная. – сказала дочери Марина.

– Ой, да нет, вовсе. – отнекивалась Эля.

– Так о чём ты хотела мне рассказать?

– Сейчас, погоди.

Эля вышла и вернулась минуту спустя. В руках у неё был какой-то журнал.

– Так. – приготовилась слушать Марина.

Сев рядом с ней на диване, Эдя сдвинула ноги и разгладила юбку. Заметив на ней волосок, Эля аккуратно зацепила его ноготком и сбросила на пол.

– Мам, ничего особенного. Просто мне захотелось сделать пирсинг. Ну, то есть проколоть ухо.

Марина не сразу поняла, что дочь имеет в виду.

– Подожди, Эль, так у тебя проколоты. – она посмотрела на Элины серёжки.

– Да, – ответила Эля, – но я хочу вот тут, сзади.

– Где сзади? – удивилась Марина.

– Ну, вот тут. – Эля взялась за краешек уха.

Марина приподнялась и, оперевшись коленом о диван, а одной рукой взявшись за плечо дочери, посмотрела на место, которое заинтересовало Элю. Действительно, сзади. Там, где ухо, совершая резкий поворот, само с собой образует ложбинку. Эля вставила в неё свой пальчик и помассировала себе ушко. Её кожа зашуршала.

– Ясно. – сказала Марина, возвращаясь на место. – Что это ты решила?

– Не знаю. Просто захотелось.

– Уже решила, когда пойдёшь к мастеру?

– Пока нет. А ты не против, если я проколю?

– Нет, отчего же? – удивилась Марина. – Ты уже взрослая для таких вещей.