Дарья Черевик - Нелепые аккорды бытия

Ах, как же он красиво говорил! Я решила сделать вид, что поверила. Просто не могла иначе, когда подняла мокрые от слез ресницы и поймала его сочувствующий взгляд. А сама в этот момент только и думала, что о завтрашнем дне: «Как не ударить в грязь лицом? Как сохранить самообладание и сделать вид, что я ни на йоту не жалею, что прошла этот распроклятый конкурс?».

Настой валерьяны в тот вечер мне заменили стакан коньяка и полпачки сигарет – и еще до полуночи я провалилась в сон.

Первые дни я чувствовала себя весьма неплохо, так как работой меня нагружали постепенно (видимо, чтобы не спугнуть). Но я, напротив, люблю трудности, только совсем иного рода. Мне нравится, в качестве зарядки для мозгов, напрячь свои извилины над хитроумными и замысловатыми задачами, провести дюжину бессонных ночей в поисках ответов на щекотливые вопросы. А ответив на них, чувствовать неземное блаженство и умиротворение. Правда, задание должно меня заинтересовать, это обязательное условие, иначе время, потраченное на его решение, покажется мне невыносимо долгим и утомительным.

Я осознавала, что занималась исполнением поручений, не требующих никакой подготовки и опыта, вроде тех, какими нас занимали на подготовительной практике, чтобы мы не слонялись без дела. По сути, я делала все то, что другие сотрудники не успевали (упорядочивала их документы, заводила новые журналы, искала в мешках неожиданно понадобившееся письмо десятилетней давности, часами простаивала за ксероксом или сканером, отвечала на телефонные звонки и распределяла их среди сотрудников и т. п.).

Собрав все свое мужество в кулак, я решила вести себя легко и непринужденно во что бы то ни стало. «Нужно просто немного потерпеть», – заверяла я себя. Но кого я пыталась обмануть? Я ведь не понаслышке знакома с пословицей: «Нет ничего более постоянного, чем временное». Все в этом мире временно. И с подобными рассуждениями можно всю жизнь заниматься ненавистным делом, уверяя себя, что придет то иллюзорное время, когда тебе на голову падет манна небесная и сделает тебя счастливым. Оно бы, конечно, хорошо начать карьеру с самых низов, но лишь в том случае, когда полностью уверен, что влиятельный покровитель поспособствует твоему повышению. В противном, случае, можно до пенсии прозябать на должности «принеси-подай».

По сути, я ничего не добилась своим переводом, просто сменила один улей/муравейник на другой. Обновленным декорациям не по силам было изменить саму суть представления. Система – нерушима. Это аксиома.

Как оказалось, я неплохо поддаюсь дрессировке – и уже через три месяца я научилась спокойно реагировать на любые внешние раздражители, а неизменными помощниками для меня стали дежурная улыбка и недалекое выражение лица. Я даже начала привыкать к своим обязанностям, но внезапно освободилось место секретаря, и руководство, недолго думая, «попросило» меня «посидеть» в приемной, пока не подыщут кого-нибудь.

У меня земля ушла из-под ног. Я слабо соображала, что происходит, слушая пространную речь о моих новых обязанностях. Мне объяснили, что отныне я должна буду готовить чай/кофе для руководства, подробно описали, кто что предпочитает, сколько ложек сахара класть, где чья кружка… Это было настолько унизительно, что я готова была разрыдаться в любую секунду, но все же лишила их удовольствия лицезреть мои слезы.

Стиснув зубы, я шла с горячей кружкой в кабинет начальника с непреодолимым желанием вылить ее содержимое ему на голову, кинуть пару острых словечек и, хлопнув дверью, уйти навсегда. Вместо этого я аккуратно ставила кофе на деревянную подставку:

– Пожалуйста.

– Спасибо. В следующий раз не вынимайте ложку.

– Конечно.

И кем я только не была с тех пор в глазах коллег: официанткой, горничной, посудомойкой…

– Женщина, вы выходите? Через два квартала произошло ДТП. До конечной остановки не более пятисот метров. Будет быстрее пройтись пешком.

– Авария? А который час? У меня на мобильном батарея села.

– Двадцать минут десятого.

– Вот черт! – вскочила от неожиданности молодая женщина. – Мне же еще чай для шефа нужно купить! – и помчалась, сломя голову, в сторону продуктового магазина.

Уже более года прошло с того момента, когда они не могли оторвать друг от друга взгляд на захудалой автостанции за чертой города. Они долго решались на этот шаг – и теперь он все-таки едет на заработки в другую страну за три тысячи километров от дома. Хотя, что мы называем домом?! В столицу он приехал в семнадцатилетнем возрасте с надеждой поступить в институт. Поступил. Встретил ее. Поженились. С работой оказалось туго. А с жильем еще хуже. Конечно, в огромном мегаполисе можно найти уйму подработок, но они с женой хотели устроиться по специальности. Вот так два горе-юриста без денег и связей с головой погрузились в поиски подходящего места. Целый год они бились, как рыба об лед, довольствуясь нерегулярными подачками от раздачи листовок или уборки в кафе. Все это время съемную квартиру вынуждены были оплачивать их родители, но мало-помалу их терпению приходил конец – и они все чаще упрекали детей, что те до сих пор висят на их шее.

Однажды, совершенно случайно, они прочитали объявление в интернете, что набирается персонал в какой-то новообразованный государственный орган, опыт работы необязателен. В течение двух недель они собрали все необходимые документы – и без особого труда прошли конкурс. Обстановка в семье разрядилась: телефонные разговоры с родителями стали почти что непринужденными, а интимная жизнь стала такой же разнообразной, как в далекие студенческие годы.

Но, получив свою первую зарплату, они осознали, что этого недостаточно. О подработке теперь не могло быть и речи, так как нынешняя работа занимала все их свободное время, ведь помимо узаконенного восьмичасового рабочего дня они засиживались в офисе до позднего вечера, дежурили по выходным и готовили большинство отчетов дома. Разумеется, что все это было на добровольно-принудительной неоплачиваемой основе.

Они перестали выбираться в театры и кино. На это не хватало ни времени, ни денег. Так пролетело три года. Нельзя сказать, что они не искали другого источника заработка. Ходили на собеседования, просматривали новые вакансии. Но система их уже поглотила – и они плыли по течению. Их кругозор сузился до катастрофических размеров – они перестали видеть преимущества столичной жизни.

Иногда они бродили по улицам и недоумевали, откуда у людей столько денег. Все развлекательные заведения были переполнены, а ведь цены там были космические по сравнению с их зарплатами. Они озлобились: на окружающий мир в целом и друг на друга в частности. Это был критический момент для их отношений. После изнурительного рабочего дня они не находили в своей съемной хрущевке желаемого покоя, все чаще срываясь друг на друга по мелочам.