Елена Дымченко - Ведьмин пёс

Но куда звонить здесь? Как доставить тело до кладбища? Как Энджи не ломала себе голову, но придумать ничего не смогла. В итоге она остановилась на том, что деньги решают все проблемы и поэтому стоит обратиться за помощью к местным жителям, щедро отблагодарив их рублём. Приняв такое решение, она облегчённо вздохнула и решила немного поспать, чтобы утром уже с ясной головой сходить в деревню и организовать похороны. Девушка растянулась на своём клочковатом матрасе и почти сразу провалилась в сон. Усталость и стресс взяли своё.

Сон ей приснился странный. Она шла по сумрачному, практически непроходимому лесу. Продираясь сквозь кустарник и спотыкаясь о корявые корни и поваленные деревья, она пыталась найти хоть какую-нибудь тропу, которая вывела бы её из этого бурелома. Во сне ей было очень страшно, ведь выбраться она не могла. Вдруг среди деревьев мелькнул чей-то силуэт, кто-то уверенно проходил мимо, видимо, зная дорогу. Ринувшись за незнакомцем, Энджи споткнулась и упала.

– Помогите! – закричала она, боясь, что человек уйдёт, а вместе с ним пропадёт и надежда выбраться. Почему-то она была уверена, что странный незнакомец в лесу не несёт угрозы, а лишь даёт надежду на спасение.

Услышав крик, тот обернулся и направился к ней. Чем ближе он подходил, тем больше Энджи убеждалась в том, что это женщина, а точнее, старуха. Ещё не видя лица, у неё откуда-то появилась уверенность, что это не кто иная, как её прапрабабка Прасковья. Та, чьё мёртвое лицо она совсем недавно прикрыла простынёй. От этой мысли Энджи почему-то стало спокойней, страх ушёл. Подойдя ближе, старуха остановилась и протянула ей сухую, узловатую руку. На этот раз, глядя в скрытые в складках дряблой кожи глаза, девушка не увидела в них привычной неприязни. Та смотрела вполне дружелюбно, и Энджи даже показалось, что она ей слегка улыбнулась.

– Вставай! – сказала Прасковья.

Голос показался девушке неожиданно приятным. Схватившись за предложенную руку, она поднялась на ноги.

– Иди за мной, я покажу тебе твой путь, – прапрабабка развернулась и скрылась в лесу.

Энджи поспешила за ней. Лес вроде бы не изменился, оставаясь всё таким же сумрачным и непролазным, но следуя за старухой, она заметила, что он как будто расступается перед ней, давая дорогу. Ветви суровых, крючковатых елей склонялись ниц; корни норовившие до этого сделать ей подножку, покорно стелились по земле, делая путь беспрепятственным. И чем дальше они шли, тем эта странность становилась всё более очевидной. Но вот деревья стали реже, между ними начали попадаться полянки, освещённые солнечными лучами. Выйдя на одну из них, старуха остановилась.

– Вот твой путь, – показала она девушке на неизвестно откуда взявшуюся тропку. – Иди по ней и не оглядывайся.

– Спасибо, – от всего сердца поблагодарила спасительницу Энджи и, подняв глаза, остолбенела. За время пути старая Прасковья каким-то чудом помолодела. Кожа на лице разгладилась и посветлела, мешки под глазами и дряблые складки куда-то исчезли, а серые глаза засияли звёздами на теперь уже молодом и прекрасном лице. Энджи не могла поверить тому, что увидела, ведь из-под тёмного, старушечьего платка на неё смотрела она сама.

– Но как это возможно? – растерянно спросила девушка и проснулась.

Подскочив на постели и оглянувшись вокруг, Энджи испуганно схватилась руками за лицо. Почувствовав под пальцами привычно гладкую и молодую кожу, она облегчённо вздохнула:

«Приснится же такое…»

За окном только-только начал разгораться рассвет, и Энджи, ворочаясь на старом матрасе, попыталась было снова заснуть, но сон не шёл. Кинув по сложившейся уже привычке взгляд на кровать матери, она лишь удостоверилась в том, в чём и не сомневалась – койка была пуста. Девушка уже давно перестала ломать себе голову, пытаясь понять, что современная и привыкшая к комфорту женщина, такая как её мать, может ночью делать в лесу столько времени.

Да, она вела себя очень странно. А что это было сегодня ночью? Что за дикий выброс эмоций? А эти загадочные слова о выборе Прасковьи? Всё это очень удивило и напугало Энджи. Найти этому разумного объяснения она не смогла и всё больше склонялась к тому, что мать повредилась в рассудке. Это было бы и неудивительно. Жить рядом с этой жуткой Прасковьей в таком глухом отрезанном от внешнего мира месте? Да у любого поехала бы крыша. Но что больше всего удивляло, так это явное нежелание матери отсюда уезжать, чтобы вернуться к привычному и комфортному образу жизни. Создавалось впечатление, что её здесь всё устраивает. Хотя, конечно, это было лучше, чем коротать время на нарах рядом с мужем.

Вспомнив про отца, Энджи почувствовала укол совести, ведь уехав, она даже не попыталась ему чем-то помочь. Теперь же, застряв в этой глуши, она явно не сможет найти для него хорошего адвоката или что там ещё нужно делать в таких ситуациях. Уже в который раз она дала себе слово, что вернувшись в Москву, первое, что сделает, так это сходит к отцу и постарается вытащить его из тюрьмы.

Но для начала Надо было выбираться отсюда и увозить мать, возможно, возвращение в цивилизацию вернёт той здравость ума. Она увезёт её отсюда, вытащит отца из тюрьмы и всё вернётся на круги своя. Размечтавшись о будущей привычной жизни, Энджи чувствовала себя почти счастливой, но кинув взгляд на проржавевший рукомойник, вспомнила, где находится.

«Это всё чудесно, но для начала нужно разобраться с телом старухи. Ладно, надо немного поспать, а потом я со всем разберусь».

Прокрутившись два часа в поисках сна и полностью потеряв надежду выспаться, Энджи встала. Умывшись под ненавистным умывальником, она решила, что готова к подвигам и испытаниям. Мать так и не появилась и поэтому, судя по всему, вопрос с погребением прапрабабки ей придется решать самой. В глубине души девушка чувствовала, что даже если бы мать и была рядом, то вряд ли захотела бы ей помочь.

Направляясь к тропинке, ведущей в Глухово, и проходя мимо сиротливо стоящего и бесполезного «ленд крузера», Энджи вдруг остановилась. Открыв дверцу, она залезла на водительское сидение и, повернув ключ зажигания, услышала всё тот же бессильный тоскливый скрежет. Чуда не произошло – машина не заводилась. Она хоть и была к этому готова, но почувствовала вдруг взявшуюся откуда ни возьмись ярость. Вероятно, эта хоть и ожидаемая, но столь неприятная неудача стала последней каплей переполнившей чашу её терпения.

Как это всё несправедливо и нечестно! Ведь она столько времени терпела этот средневековый неустроенный быт, мирилась с равнодушием матери и неприкрытой неприязнью старухи, а всё потому, что на что-то надеялась, чего-то ждала. А уж одна эта вчерашняя ночка чего стоила, когда мать в полной мере проявила своё безумие!