Герш Тайчер - Учитель

– Как только снег остановится, Леопольд Францевич поднимется в Замогилу на охоту. Такое случается ежегодно. Но к счастью, только раз в год.

Действительно, во вторник с утра появился Леопольд Францевич с двустволкой и огромным количеством патронов местного производства, которые он принёс в авоське. Это был четвёртый залёт Соколика в школу. Ученики 5-го, 6-го, 7-го и 8-го классов, возглавляемые четырьмя специально обученными учителями, создали живую линию и стали двигаться по лесу в одном направлении, выкрикивая изо всех сил угрозы диким зверям. Все животные, находящиеся в этом лесу, обязаны были бежать к узкому перелеску. Там в сугробе лежал Леопольд Францевич, замаскированный под ветвистый куст, и ждал свою жертву. Но не дождался. То ли животные неправильно поняли свою роль, то ли знали её чересчур хорошо.

В четверг, 17 декабря 1975 года, в школе случилось ЧП. Юрий Бидоча из 7-го класса сломал левую руку. Перевязали мы ему именно эту левую руку, как могли, физрук спустился с ним в село, и затем на автобусе они доехали до Путилы, где ему в больнице наложили гипс.

На следующий день, в пятый раз в том же учебном году, в школе вновь появился Леопольд Францевич с литровой стеклянной банкой самогона и бутылкой водки.

– Придётся сходить повидать отца Бидочи и уговорить его не жаловаться на нас из-за сломанной ноги сына, – сказал он с очень грустным видом.

– Нога у Юры не сломана, он ходячий. Руку поломал, бандит, – осторожно решил внести поправку физрук.

– Что за учителя у меня в этом году! На вас невозможно положиться. Надо было предупредить меня, что рука сломана, а не нога, – он глубоко вздохнул, посмотрел на банку самогона и бутылку водки и добавил, – За руку литра самогона будет достаточно. Из-за вашей бестолковости водку придётся тащить обратно.

Если бы Леопольд Францевич знал, что левая рука сломана, а не правая, то никак больше пол-литра к отцу Бидочи не понёс бы.

Больше мы в первом полугодии того учебного года своего директора в школе не видели.

Может, оно было тогда и к лучшему для всех.

8 Коломыйка – украинский традиционный народный карпатский танец или плясовая песня, выступающая сопровождением к танцу или существующая отдельно от него.

9 Л. Глибов – украинский педагог ХIX века, поэт, писатель, автор текстов песен, издатель.

Принято почему-то считать, что обязательное среднее образование было в СССР всегда. Это не так. Только в 1976 году советскому народу было сообщено, что одной из задач девятой пятилетки является завершение перехода к всеобщему среднему образованию. И лишь тогда бронепоезд среднего образования помчался по стране.

А годом раньше, в радостный день 1-го сентября 1975 года, прямо с утра хутор Замогила, все сёла и другие хутора Путильщины вздрогнули от плача трембит. Нет, никого не хоронили. Потому что никто не умер, а если кто и умер, то это было просто не относящееся к нашему делу совпадение. Просто все вздрогнули от предчувствия скорого прибытия вышеуказанного общеобразовательного бронепоезда, светоча науки.

Голос трембиты явился вещим сигналом всем ещё живым жителям Карпат о том, что эпоха обязательного среднего образования в соответствии с начертаниями партии и правительства скоро наступит в этих краях, в том числе и на хуторе Замогила.

На территории, закреплённой за нашей школой, проживало 17 человек, не получивших в своё время среднего образования, так необходимого каждому жителю гор. Все они были аккуратно внесены в специальный список. Правда, трое из них давно умерли, пятеро по состоянию здоровья не имели никакой возможности ходить по горам несколько километров до школы, а двое ушли на дальние полонины со стадами овец и вернутся только к зиме. Но список есть список, к делу образования народа надо относиться серьёзно, по-коммунистически.

Для непосредственного практического обеспечения всеобщего среднего образования существовала система вечерних школ. Туда привлекались учащиеся произвольных возрастов. Дело обстояло настолько серьёзно, что вечерние школы создавались даже при фактическом отсутствии учеников, как говорится, на вырост.

На хуторе Замогила для организации вечерней школы было всё необходимое: учителя, здание школы, учебники и вышеупомянутый список учеников. Не было директора. Я был единственным кандидатом, и вскоре меня единогласно, заслуженно и вполне закономерно утвердили на эту ответственную должность. По закону директор любой школы должен иметь высшее образование, а кроме меня, как отмечалось выше, оно было только у Леопольда Францевича, который формально уже являлся директором дневной Замогильской школы.

Чтобы не держать читателя в ненужном напряжении, забегу немного вперёд и отмечу: никогда в этой вечерней школе не состоялось ни одного урока. Ни учителя, ни ученики ни разу в этой школе не появлялись. Тем не менее, директор вечерней школы, то есть я, регулярно организовывал написание контрольных работ. На самом деле эти контрольные писали ученики 8-го класса на моих уроках математики в другой школе – дневной, не вечерней. Я лишь ставил оценки в журнал – вопреки заветам великого педагога товарища Сухомлинского, считавшего, что школьные оценки приносят только вред.

Однако как-то раз произошла осечка в прекрасно смазанном и хорошо отлаженном механизме Замогильской вечерней школы. В один из холодных зимних вечеров сидим мы с Октавианом в прекрасно натопленной, но не существующей вечерней школе и играем в шахматы. Слышим шаги. Медведей в нашей округе не было, а другие звери, как правило, не топают, прежде чем прийти к жилищу людей. Оказалось, что это пара инспекторов районо прибыла с внезапной проверкой. Выглядели они промёрзшими и злыми.

– А где тут у вас вечерняя школа находится? – спрашивает старший по должности.

– Мы вечерняя школа, – ответил я за всех, вставая и выпячивая грудь вперёд по направлению к спросившему.

– Что это значит? Где учителя? Где ученики? Где уроки, в конце концов? – стал нервничать младший.

– Сегодня отпустили всех чуть пораньше, чтобы люди смогли как полагается отметить день рождения нашего вождя Владимира Ильича Ленина, – ответил я и в моих глазах послушно блеснул зарницей революционный огонёк.

– В феврале? Да вы в своём уме? Ленин родился в марте! – и обратившись к сослуживцу, сказал, – Василий Алексеевич, безобразие с вождём революции получается. Так и запишем.

– Ну, не в феврале. Большое дело! Неужели из-за этого пустяка спорить будем? Великий Ленин достоин того, чтобы день его рождения отмечать дважды в году – в феврале и в марте. Неужели он этого не заслужил? – убеждённо сказал я, и задорный революционный огонёк, который пылал ранее лишь в моём взоре, был уже заметен в моих жестах и речах. Меня уже было не остановить, и я пламенно продолжал: