Владимир Шапиро - Новое приходит с возрастом

– Что же, Мишенька, делать, чем-то приходится жертвовать в жизни ради убеждений. Я полагаю, что, если тебе удастся потихоньку свернуть свою общественную деятельность и больше времени посвящать эксперименту, ты сможешь добиться какого-то успеха и без партийной поддержки. На худой конец можно найти какую-нибудь общественную работу в профсоюзе. Хотя у нас нет особой разницы между этими организациями. Но все же. Я была много лет профоргом и старалась, чем могла, помогать людям.

– Ах, мама, но что мне делать сейчас. Не могу я сказать партийному секретарю: не вступаю в партию, потому что не согласен с ее генеральной линией.

– Но, Мишенька, ты можешь сослаться на то, что у тебя сейчас решающая стадия эксперимента. В конце концов, вали все на меня, скажи, что я нуждаюсь в постоянном уходе, и у тебя не останется времени на партийную работу. А когда твоя старая больная мать отдаст Богу душу, вот тогда ты подумаешь.

– Перестань, мама, не кощунствуй. Ладно, я что-нибудь придумаю. Уже поздно. А побежал, в выходные – мы у тебя.

На следующий день Миша с утра занялся экспериментом. Работа пошла своим чередом. Вчерашний разговор в партбюро время от времени всплывал в сознании, однако не вызывал столь сильного эмоционального возбуждения. А еще через несколько дней Миша уже даже в мыслях не возвращался к этой щекотливой теме. Тем более, что приближался Новый год. Новый год в те годы был среди интеллигенции наиболее популярным праздником. У него не было политической окраски, не надо было ничего демонстрировать. А против установки начальства – «весело встретить Новый год!» – никаких возражений не могло быть.

Недели за три до праздника в кабинете заведующего собралась интеллектуальная элита отдела. На этот раз Мишу пригласили на совещание не как комсомольского вожака, а как потенциального юмориста и генератора неординарных идей. Совещание вел сам заведующий. Он оглядел своих коллег. Каждый год они собирались в этом кабинете и придумывали сценарий праздника, а потом две недели были посвящены репетициям, доставанию и изготовлению реквизита. Но первый шаг во всей этой предпраздничной кутерьме всегда делал он сам, созвав их в свой кабинет, и никто не мог отказаться участвовать в этом, сославшись на занятость работой.

– Ну, какие идеи по поводу проведения новогоднего вечера?

На обсуждение было выдвинуто три предложения. Первое – капустник, второе – скетч и третье – приглашение профессионалов. Обсуждение было бурным и горячим. Все понимали, что предпочтительнее было бы реализовать первое или второе предложение, однако времени на написание сценария и на репетиции было маловато. Заведующий подвел итог:

– Создадим сценарную комиссию. Если она в течение пяти дней создаст приемлемый сценарий, то попробуем успеть его поставить. В противном случае пригласим артистов. Я позвоню кое-кому.

В сценарную комиссию избрали Мишу, химика-теоретика Сашу и Мишину подругу Вику. Вика пришла в отдел на пару лет раньше Миши после окончания химфака МГУ, была заводилой в любой компании и пела под гитару туристские и бардовские песни. Два дня после обеда в крошечном кабинетике, где Саша в обычные дни трудился на благо химической теории, стоял густой табачный дым, и пахло свежемолотым кофе. Однако, несмотря на эти явно выраженные признаки мозгового штурма, сценарий не проклевывался. На третий день во время обеда в местном буфете за столик к новоявленным литераторам подсел Игорь Сергеевич.

– Ну, как дела, молодежь? Есть какие-нибудь наметки? Что, совсем ничего? Вот, когда я учился в школе, – тут Игорь Сергеевич сделал паузу, так как должен был вытащить изо рта селедочную кость (селедка с винегретом прекрасно шла с пивом, были времена, когда не возбранялось выпить стакан пива в буфете уважаемого НИИ), – у меня была замечательная учительница химии. Она ставила с нами пьески из жизни химических элементов. Может быть, что-нибудь в этом духе попробуете. Да, кстати, Михаил, по поводу нашего с тобой разговора – ты зашел бы ко мне.

– Игорь Сергеевич, сейчас, сами видите, нет ни секунды времени. И работы по горло, и надо новогодний праздник готовить…

– Ну, ну, смотри сам, есть дела и поважнее праздников.

После обеда друзья снова собрались у Саши. Вика и Саша принялись с воодушевлением разрабатывать идею Игоря Сергеевича, но Миша никак не мог прийти в себя после последней реплики партийного секретаря.

– Что с тобой? Ты чем-то расстроен? Что он тебе сказал, что важнее праздника? – Вика погладила Мишу по руке.

– А, не хочется об этом сейчас. Расскажу как-нибудь потом.

– Мальчики, может быть, сделаем перерыв, я сбегаю за гитарой?

И она, не дожидаясь согласия, выскочила из комнаты.

– Перерыв так перерыв, – констатировал Саша и закурил очередную сигарету.

Через пару минут Вика вернулась с гитарой.

– Хотела сначала ее под халат спрятать, а потом передумала, и так все знают, что мы к Новому году готовимся.

Вика настроила гитару, взяла несколько аккордов и запела вполголоса: «Шагать осталось нам немного, немного – вдали виднеется она. Кто она? Широкая дорога – родная сторона».

Эта песня навевала приятные воспоминания. Туристы обычно пели ее в конце тяжелого перехода перед возвращением в базовый лагерь, с ней было легче шагать по хлюпающему от летних дождей российскому бездорожью с тяжелым рюкзаком за плечами.

– Ладно, приступим к нашим баранам, – встрепенулся Миша. – А не сочинить ли нам сказочку в духе сказок Шварца, что-то типа «Голого короля», с небольшим химическим уклоном.

– Ну почему же с небольшим, химичить так химичить, пусть действие происходит ну, например, в «Царстве вяло текущего синтеза», – откликнулся Саша.

– А добрый царь Синтез находится под влиянием злого министра Формалина, – добавила Вика.

– Ну, тогда уж должен быть добрый молодец Катализатор и царевна Синтеза, в которую влюбляется добрый молодец, – заключил Миша.

Поздно вечером сценарий был вчерне готов. Друзья еле успели на последние поезда метро. Миша хотел проводить Вику домой. Но она возразила:

– Я прекрасно доберусь сама, а тебе придется возвращаться на такси, – чмокнула Мишу в щеку и впрыгнула в закрывающиеся двери поезда.

На следующее утро интеллектуальная элита Отдела была вновь приглашена в кабинет заведующего по поводу встречи Нового года. Обсуждали сценарий, предложенный сценарной группой. Выступающие отметили, что, несмотря на имеющиеся отдельные литературные шероховатости, сценарий может быть использован как основа для сценического воплощения. Осталось только решить, кто же возьмется воплотить доморощенное произведение в жизнь. С актерами было ясно, их можно было найти в своем коллективе; во всяком случае, так представлялось присутствующим, знакомым с театральным процессом лишь со стороны рампы, противоположной кулисам. С режиссером дело обстояло сложнее. Никто не осмеливался взять на себя эту миссию. Судьба постановки висела на волоске. И тут один из самых главных интеллектуалов – член худсовета институтского Дома культуры – вспомнил, что театральной студией Дома культуры руководит профессиональный режиссер Гриша Левит, известный в московских театральных кругах. Заведующий тут же связался по телефону с директором Дома культуры и попросил его, чтобы режиссер Левит срочно позвонил ему. Затем он вызвал секретаршу и дал ей указание соединить его с тов. Левитом, как только тот позвонит. Звонок раздался через пять минут. Присутствующие в кабинете слышали только то, что говорил заведующий.