Марита Мовина-Майорова - О, эта проза Жизни!

Больше в вагоне никого уже не было.

«Ну почему! Почему именно напротив меня?! Почему ни напротив этой тётки? Почему вообще в вагоне метро?! И почему именно сегодня?! Сначала харкающий бомж, теперь акробаты из подворотни! И это Санкт-Петербург?!»

Ощущение начинающейся истерики заставило меня остановиться в своих «почему». Вместе с тем во мне всё сильнее поднимался протест против… скверны ИЗВНЕ, которая вместе с поведением людей так и сочилась из всех щелей внешнего мира большого города, так и предъявляла себя, совсем себя не стесняясь.

Такого одновременного натиска непристойности, как в этот день, я ещё никогда не испытывала в своей жизни.

«Кажется, я всё-таки что-то делаю не так. Не по тому пути иду. Иначе откуда этот натиск? Испытание на прочность? Не хочу я такого испытания! И без этого – всякого в жизни хватает!»

…Я уже шла к остановке. По-прежнему воздух был морозный. Молодой месяц игриво наклонился ко мне с небосклона. Ветви деревьев, все в инее, на фоне темного неба, подсвеченные уличными фонарями, создавали сказочное пространство, делая его ажурным и полупрозрачным.

«Милосердие и доброта, – подумала я. Остановилась и поглядела вокруг. Улыбнулась месяцу. – Вот это и есть милосердие и доброта. А я? А мне?.. что-то непохоже, что моё добровольное подвижничество в этом направлении сработало. Что-то совсем наоборот. …Похоже, от меня Он ждёт чего-то другого…»

И только сидя в автобусе, я вдруг осознала, что глаза и щёки у меня на этот раз были абсолютно сухими.

«ВОЗЬМИ ЛОПАТУ!»

«Вот оно – простое счастье! Пей себе водичку с отрубями с утра – и будет тебе благодать!»

Я почувствовала, как тёплая приятная влага наполнила рот, нежно прикоснулась к верхнему нёбу и языку, затем, при помощи глотательного движения, блаженно проплыла по гортани и заструилась по пищеводу… и… затихла где-то… В это время моё внимание привлекло какое-то движение за окном.

Со второго этажа мне хорошо была видна проезжая часть. На этой стороне, то есть ближе к моему окну, длинный и очень худой, с телом в виде буквы «зю» молодой человек лет тридцати, лениво суетился около темной «Ауди».

Парень то отходил от машины на пару шагов и пристально смотрел на своё «сокровище», то подходил к нему вплотную и нежно касался лобового стекла; потом снова отходил на шаг и вновь приближался, всматриваясь в переднюю дверцу и трогая её рукой. Он не выглядел нервным, скорее – в меру заинтересованным, и чувствовалось, что он покуда никуда не торопится.

Рядом с ним, на невысоком, буро-грязном искусственном пригорке, созданном грейдерами, до этого утюжившими проезжую часть несколько дней подряд, стояла щуплая девушка в голубой короткой, до талии, курточке и чёрных трико в обтяжку. На ногах у неё шевелили мехом невысокие модные ботики. Руки она глубоко засунула в карманы, а голову втянула в плечи.

Ей явно было неуютно на этом пригорке, но она стояла неподвижно и совершенно безучастно взирала на телодвижения своего приятеля возле машины.

«Да-а-да! – протянула про себя я. – В наше время в этом возрасте у них уже было бы двое детишек и они прекрасно обходились бы без машины. А у этих – машина уже есть, а до детей и семьи – как от Питера до Владивостока. Стоит эта „Щуплая“ и даже на проблемы партнёра по сексу безучастно зрит – какая из неё мать!»

Я намеревалась уже было отойти от окна, к тому же и стакан с водой был выпит, но тут парень покинул «Ауди» и приблизился к стоявшей тут же рядом другой машине – маленькому грузовичку, открыл дверцу его кабины, покопался там и вернулся к легковой машине с тряпкой и бутылкой-пульверизатором в руках.

«Ага! Замок замёрз. Будет сейчас брызгать на него», – констатировала я и снова хотела отойти от окна, но почему-то мне стало любопытно. Что-то во всём облике этого парня с фигурой буквой «зю» и в этой Щуплой было такое, что заставило меня остаться у окна и продолжить наблюдение. И интуиция не обманула – на протяжении следующих сорока минут на моих глазах развернулось целое представление.

Сначала парень неторопливо брызгал на дверцу, на стёкла, на капот и крышу машины и так же неторопливо, с ленцой, тёр всё это тряпицей, а девушка всё так же, в виде изваяния, стояла на буераке и ни разу не пошевелилась.

«Дурак совсем! И зачем льёт и трёт? Скребок и щётка для этого есть, – недоумевала я, наблюдая за его неспешной суетой. – И где только его учили?»

…Прошло пятнадцать минут… (я для этого специально засекла время).

Парень по-прежнему «ублажал» машину при помощи размораживающей жидкости. За этот временной период он не только справился-таки с замком, но и оттёр от наледи стёкла, капот и верх машины.

«Настырный», – одобрила я его и не отошла от окна.

Наконец, а время всё неумолимо тикало, он удовлетворённый, но тоже как-то без особых эмоций, влез в машину, и из выхлопной трубы повалил белёсый пар.

«Справился-таки! А в наше время мужики без всяких таких наворотов жидкостных и в минус двадцать пять машины заводили! – с гордостью за своих мужиков и со снисходительностью к этому „Зю“ качнула головой я. – А Щуплая-то всё ещё не поменяла своего местоположения! Гляди-ка, она и позы изваяния не поменяла! Застудилась совсем, что ли?»

Я перевела взгляд на машину. Из её выхлопной трубы валил белёсый пар, а она юзала взад-вперёд по проезжей части, но с места не двигалась.

По тому, как машина двигалась, было понятно, что изрядно застопорено заднее правое колесо.

«Подкопать придётся. Иначе не вырулит», – снова констатировала я.

В этот момент рядом со Щуплой возникла здоровенная тётка в шубе до пят и с большим капюшоном. За руку она держала девочку лет семи-восьми.

Щуплая никак не отреагировала на появление новеньких.

С видимым трудом, стараясь как можно выше поднимать ноги, «Шуба» принялась перелезать через буерак на проезжую часть к машине, а девочку оставила стоять на буераке.

Парень, завидев Шубу, вылез из машины, а та, перевалив через препятствие, протопала к парню, что-то сказала ему, фамильярно толкнула в бок и тут же закурила. После этого они вместе принялись оглядывать машину и кивать головами видимо соглашаясь друг с другом.

«Ещё одна „курилка“! – с отвращением подумала я, прямо всем своим существом ощущая на расстоянии удушливый смрад никотина. – Ещё и при ребёнке смолит!»

Тем временем посовещавшись с Шубой, парень, наконец, посмотрел на Щуплую, и что-то ей сказал. Та неуклюже и очень неохотно сползла с пригорка и встала рядом с Шубой. Они обе уставились на парня. Тот развернулся, залез в машину, взялся за руль и…