Нил Овадда - Пляжный батальон, невыдуманные истории и ненаучная фантастика

И день этот, наконец, наступил. Но, как это часто бывает, непредвиденные сложности начались еще за несколько дней. В понедельник заболел малыш. Кашель, насморк – словом простуда. Понятно, что оставлять больного ребенка старикам родителям нельзя. А отъезд уже вот он – в пятницу. Три дня жили в страхе, что судьба отнимет у них подарок, которого они так долго и горячо ждали. К счастью, судьба смилостивилась, и в пятницу утром Галя признала сына здоровым и годным к отправке к бабушке и дедушке.

Но возникла новая опасность. Научным руководителем Андрея был член-корреспондент Академии, очень занятой человек. Они должны были обсудить с Андреем окончательное содержание диссертации еще в понедельник. Но занятость руководителя заставляла дважды переносить их встречу, и в конце концов он назначил ее на 11 часов в пятницу. В ту самую пятницу, когда у них был самолет в Таллин. О том, чтобы просить перенести встречу, Андрей не мог даже подумать – руководитель был нрава крутого, и такая просьбы могла привести к печальным для Андрея последствиям. Но начнется ли она вовремя и сколько времени займет, Андрей не знал. А ведь ему надо было еще успеть вернуться в Биберево (близкий свет!), переодеться, взять сумку с вещами и ехать на встречу с Галей у метро Юго-Западная, откуда отходили автобусы во Внуково. Они договорились встретиться там без четверти пять. Галя же должна была еще днем отвезти сына к родителям Андрея и дать им все указания по кормлению ребенка, прогулкам, одежде и так далее, словом, указания, которые любая мать в такой ситуации неминуемо будет долго и пространно давать.

Поначалу пятница складывалась удачно. Ребенок выздоровел, Андрей с утра уехал в университет с пожеланием от Гали «ни пуха…», а Галя, собрав большую сумку того, что, по ее мнению, могло понадобиться малышу, отправилась в Орехово «сдавать» сына бабушке и дедушке.

У Андрея тоже все сложилось удачно, хотя он, конечно, все время был «на нервах», боясь, что руководитель сильно опоздает, или что беседа затянется дольше, чем ему позволяло время. Он мне потом признался, что не столько слушал рассуждения руководителя по поводу его диссертации, сколько украдкой поглядывал на часы и мучительно думал о том, что делать, когда время закончится, и оставаться далее в университете будет означать потерять столь ожидаемую поездку.

Но все обошлось благополучно. Руководитель опоздал всего на полчаса, а их беседа прошла вполне успешно и закончилась около трех дня. Окрыленный Андрей понесся домой в Биберево – казалось, что теперь между ними с Галей и Таллином ничего не стояло. Мечта обещала стать реальностью через несколько часов.

Андрей приехал без приключений домой, и у него даже осталось время быстренько принять душ и выпить чаю с бутербродом – на капитальную еду времени уже не оставалось. Он взял сумку, достал из стола и положил в карман билеты и перфокарту, на которой Михкель подробно написал всю информацию, еще когда они с Уйле ночевали в Биберево, и счастливый отправился на встречу с Галей у метро Юго-Западная.

Галя, конечно, немного запоздала, но им повезло – как раз, когда она появилась из подземного перехода, началась посадка на экспресс во Внуково. Они смогли не только в него попасть, но даже найти два места в самом заднем ряду. Автобус тронулся. Они были так счастливы, что им хотелось целоваться. Но в те времена прилюдные поцелуи не были так приняты, как сейчас. Однако это не уменьшило их радостно-приподнятого настроения. Они были в состоянии эйфории. Сейчас, когда для многих даже поездки за рубеж стали достаточно обыденным явлением, трудно себе представить, насколько радостным и необычным событием была для них эта поездка – поездка в другую республику Союза, в уголок Европы, в город, о котором они много слышали и в котором мечтали побывать.

Но судьба готовила им жестокий удар. Сунув руку в карман, чтобы достать деньги для оплаты проезда, Андрей случайно вытащил и перфокарту, где должна была быть вся информация о том, как им добраться до Лембергов. Он мельком глянул на эту карту и обомлел. Это была не та карта. В то время многие использовали такие карты для различных записей, и Андрей не был исключением. У него в столе лежало несколько таких карт с разными записями и данными. И он в спешке и эйфории взял и положил в карман не ту.

Масштаб катастрофы дошел до них не сразу. Вся трагичность ситуации стала им ясна, когда Андрей вывернул все карманы в надежде найти еще одну перфокарту, которой там, конечно, не оказалось.

И вот представьте их состояние. Автобус экспресс мчит их во Внуково, где уже чуть больше, чем через час они должны сидеть в самолете, летящем в Таллин. А дальше? Первым их порывом было выскочить из автобуса и мчаться назад в Биберево за заветной перфокартой. Но безнадежность такой затеи тут же стала очевидной. Они уже были за пределами окружной дороги. И где здесь поймать такси? И сколько будет стоить поездка в Биберево и назад в аэропорт? Наверняка больше, чем все остатки сбережений, которые они взяли с собой. Но главное, конечно, время. Было ясно, что обернуться домой и обратно во Внуково до вылета самолета не было никакой возможности.

Поменять рейс на более поздний? Тоже безнадежно. Двух мест никто им не найдет – все билеты на эти праздничные и предпраздничные дни раскупались заранее и мгновенно. Не зря же Андрей вставал дважды в пять утра и стоял несколько часов в очереди у авиакасс, чтобы достать заветные билеты.

Все это они в бессвязной беседе уяснили довольно быстро. А автобус продолжал свое неумолимое движение к аэропорту. Тогда они обратились к своей памяти. Но, увы. Они не могли вспомнить ничего. Встреча с эстонцами в Биберево была почти три месяца назад. И тогда вопрос о том, где живут их друзья в Таллине и какой у них телефон, выглядел чистой абстракцией. Андрей, правда, звонил в Таллин один раз около месяца назад, но вспомнить телефон он не мог.

На минутку возникла мысль о справочном бюро, но…. Где же вы в те времена могли ожидать найти работающее справочное бюро в канун майских праздников? Кроме того, как быстро выяснилось, они не помнили даже фамилии своих таллиннских друзей. Если те и упоминали ее один-два раза, то в памяти она не зацепилась. А что там было написано на перфокарте, они даже внимательно и не читали (Галя, видимо, не читала и вовсе), поскольку считали, что прочтут, когда это реально понадобится.

Отчаяние, которое их охватило, можно себе представить. Столько мечтать, положить столько сил и денег, несколько раз отчаиваться, волноваться и… оказаться у разбитого корыта, когда счастье было уже почти в руках. Несколько минут они ехали молча, переживая постигшее их несчастье. Особенно мучился Андрей, поскольку взял не ту перфокарту именно он. Ему было обидно и за себя, и за то, что он доставляет такое разочарование любимому человеку. Галя это чувствовала и жалела Андрея, но понимала, что слова утешения сейчас неуместны.