Лори Лютер - Подержи моё пиво

А сегодня группы были кайфовые – как из больших городов, так и местные. Конечно, ввиду размера городка, достойных внимания местных групп было немного. И никто из них не мог собрать полный зал зрителей, хоть в лепёшку расшибись. Свет запускал рекламу в социальных сетях, даже привлекал маркетологов какое-то время – всё без толку. И то и другое просто высасывало деньги, ничего не давая взамен. Сначала он грешил на таргетологов и сммщиков, но поменяв их пару десятков раз, признал, что дело не в них. Возможно, думал он, такая реклама стала использоваться всеми так часто, что просто исчерпала собственный КПД. Рекламы различных мероприятий было куда больше, чем гипотетических людей, способных на них пойти.

В самый хороший день в клуб под названием «Муха» вместимостью триста человек приходили человек пятьдесят, и это была большая удача. В понедельник, вторник и среду можно было и не открываться вовсе, но всё же Свет открывал клуб почти во все дни, порой игнорируя просьбы своих сотрудников дать им выходные и надеясь на то, что несколько местных алкашей опустошат его бар. По четвергам концерты шли тухлее некуда, обычно это была какая-нибудь сборная солянка из начинающих групп, которые играли кто в лес, кто по дрова, а у бара ошивалась пара каких-нибудь залётных; по пятницам и субботам был небольшой шанс на неплохие мероприятия, а в воскресенье всё вновь шло на убыль… Но Свет расстраивался только отчасти, ведь иметь свой клуб было мечтой его юности, и сливать это дело он не собирался, по-прежнему мечтая о полных залах. Поступив в университет в семнадцать лет, он уже твердо знал – или он будет хозяином рок-клуба, или не будет никем. Не мог представить себя трудягой, да и вообще, выросший в благополучной семье при деньгах, плохо понимал суть рабочих профессий. И управленческое образование не прибавило ему такого понимания.

Он любил свой клуб. И хотя он мечтал о больших концертах и фестивалях, ему вновь и вновь приходилось возвращаться в реальность и признать – в маленьком городишке сложно развернуться.

Свет, конечно, подумывал о том, чтобы открыть клуб в каком-нибудь городе-милионнике, но деньги на это нужны были гораздо большие, чем он мог себе сейчас позволить, да и переезжать не хотелось – Свет был не большой любитель перемен. Плюс, в больших городах существовала и конкуренция, и клубы, по слухам, также были полупустыми, если не брать в расчет мастодонтов, которые привозили к себе звёзд мировой величины. Нет уж, думал Свет, лучше выращивать капусту на своём огороде.

Вот и сейчас он пил свой кофе и задумчиво смотрел на афишу сегодняшнего концерта. Пробуждение раньше одиннадцати утра всегда давалось ему с трудом. Сонный настрой сбил телефонный звонок.

– Да, Глеб, привет, – отлепив губу от горячей кружки, ответил Свет.

Глеб уверенным борым голосом поздоровался.

– Как настрой, дружище? На концерт сегодняшний.

– Нуу… Как обычно, группы хорошие, но, боюсь, к слушателям у меня будут претензии, – печально ответил Свет, сделав большой глоток «американо».

– Какие?

– «Какого хрена вы не пришли?» Вот такие, – усмехнулся Свет.

Глеб как будто его не услышал. Он с энтузиазмом сообщил:

– Я посмотрел афишу, группы молодые, но шикарные. Не переживай, что народу мало будет. Я обязательно приду!

– Ага, замётано, – ответил с добродушной улыбкой Свет. – Приходи, я тебя впишу.

– Благодарен! Ты во сколько в клубе будешь?

– Думаю подтянуться к пяти часам, на саунд-чек. Надо всё проверить, сам понимаешь. Арт-директора ведь у меня нет, – Свет вздохнул, думая, что с удовольствием приезжал бы в клуб просто за выручкой, да заодно послушать хорошей музыки и пропустить стаканчик пшеничного пивка, а не вот это всё. Интересно, возможно ли такое?

– Всё пучком будет, – сказал Глеб.

Свету порой резали уши словечки Глеба, давно вышедшие из моды. Свет был совсем немного младше Глеба, но выглядел значительно моложе и старался вести себя так же, как вели себя хотя бы тридцатилетние. И ему это удавалось в полной мере: никто бы и не подумал, что этому стройному белокожему и ухоженному юнцу скоро стукнет сорок. Он и сам не мог в это поверить – чувствовал себя на двадцать семь или около того. Зачастую его выдавали привычки в парфюме или одежде – он носил то, что было в моде в начале нулевых, но в остальном мог обмануть даже работников паспортного стола.

Глеб на свои сорок и выглядел – жизнь успела его потрепать. Но зато он, в отличие от своих сидящих вечерами дома ровесников, приходил почти на все концерты, и мало того, ещё и рубился, как двадцатилетний пацан.

Так что за Глеба Свет не волновался – он точно придёт. А вот придёт ли кто-нибудь ещё? Ведь одного его недостаточно, и слова Глеба про «не волноваться» о том, что в клубе мало посетителей, немного его раздражали – как бизнесмен может не волноваться об этом?

– Увидимся, – сказал Свет.

– Давай, до встречи.

Свет посидел часа два в социальных сетях, полюбовался на своих ровесников, якобы живущих полной жизнью, в Instagram. Судя по фотографиям, все его знакомые были ярыми путешественниками. Только одни катались по новым городам и странам, а другие бороздили глубины своего подсознания и выкладывали фотографии, характеризующие их либо как деятелей авангардных искусств, либо как умственно отсталых. Ещё Свет пересмотрел фотографии с большого фестиваля, недавно прошедшего в Европе, и задумался о том, сколько будет стоить привезти в город какую-нибудь из участвовавших там групп, но не смог даже приблизительно прикинуть сумму. Прикрыв глаза, он несколько минут погрезил о том, что в «Мухе» каждый день биток, а на кранах постоянно заканчивается пиво, причём, самое дорогое. Однажды он пролистал пару книг по визуализации и всё еще верил в неё. Потом начал неспешно собираться в клуб: сходил в душ, поскрёб бритвой по неравномерной светлой щетине, долго выбирал соответствующий настроению парфюм, с сожалением обнаружив, что флаконы, купленные последними, гораздо дешевле тех старых, которые он покупал на родительские деньги. Одежду Свет выбирал ещё дольше, предпочтя в итоге светло-серые узкие джинсы, зеленое поло «Fred Perry» и новые кеды «Vans», ещё не заляпанные грязью, которой был залит весь город, словно каждое утро вместо дворников на улицу выходил говномонстр и обмазывал собой дороги и дома.

Первое время Свет старался содержать в чистоте вывеску и стены клуба, а также прилежащий дворик, однако единственный подходящий дворник, который брал плату меньше стандартной, частенько уходил в запой и не выходил на работу. Со временем Свет перестал замечать россыпь пластиковых стаканчиков и грязевые ванны перед дверью клуба, разве что вспоминал о них после относительно удачных концертов и дождей, когда толпа людей, тусующихся у клуба перед концертом, заносила коричневую жижу на танцпол, да и сама же в неё и падала во время сёркл-пита, моша и других панковских телодвижений. Хотя, казалось, панки не особенно расстраивались из-за этого, даже наоборот. Если концерт был хороший – выходили из клуба побитые, с кровавыми носами, рассечёнными коленками и бровями, грязные, но жутко довольные. Разве что девчонки иногда поднывали, но как можно было их за это винить? Свет искренне считал, что девчонки созданы, чтобы ныть. Возможно, благодаря этому их парни оказывались целее одиноких, тех, кого никто не останавливал своим нытьем, пока они совершали безрассудные и опасные для здоровья и жизни поступки. В то же время, девчачье нытьё быстро тормозило любые знакомства самого Света, время от времени происходившие в стенах «Мухи». Он не любил, когда ему что-то запрещали или капризничали, а девушки начинали это делать, едва он подпускал их поближе. Но тут же у него срабатывал какой-то защитный механизм, и они в мгновение ока исчезали из клуба и жизни Света навсегда. Ни разу за всю свою жизнь он не испытал глубокой привязанности к представительницам противоположного пола, разве что печалился о том, что их красота (порой просто невероятная) достанется кому-то другому.