Николай Кетов - Закат. Re_Animation

Проехав до конца Якиманки и встав на первом за весь путь красном светофоре Алёна спросила:

– В Кремль едем?

– Пока нет. – рассмеялся Виктор.

– А куда?

– Есть куда.

– А не расскажешь?

– Думаю, лучше показать.

– Ну расскажи! – , не унималась Алёна.

– Такое правда лучше увидеть. Так что потерпи. – сказал Виктор, вспоминая мрачного голиафа, утопленного на севере Москвы, самые отчаянные искатели приключений в котором встречали лишь таких же экстремалов. Помимо экстремалов, там бывали и экстремисты, проводящие свои тренировки, связанные с промышленным альпинизмом, борьбой, стрельбами и плаванием в закрытых резервуарах с ледяной водой. Здания в котором боялись прятаться люди без определенного места жительства, так как в отдельных корпусах этого здания проводились не только жертвоприношения животных и посвящения в различные культы. Место, в котором подростки, лишенные желанной любви собирались группами и слушали эмо-кор, оставляя после себя горы бутылок и сигарет. Место, созданное для того, чтобы спасать, но которое только забирало человеческие жизни. Которое одними своим видом даже для человека далекого от понимания сущности этого места вселяло ужас, и наталкивало конспирологов со всего мира на создание самых мрачных сценариев апокалипсиса. И все эти люди, включая диггеров, сатанистов и конспирологов знали лишь о вершине этого айсберга.

Мимо мелькнул как всегда людный Камергерский переулок украшенный декорациями к очередному празднику со множеством живых цветов, для жизни которых были приглашены десятки флористов. Знаменитый книжный магазин быстро сменился Елисеевским гастрономом, который всегда считался знаковым с дореволюционных времен, когда даже в самые голодные годы там были самые изысканные деликатесы по великолепным ценам для уважаемых господ. И во время советского союза всех дипломатов из других стран непременно вели в Елисеевский, чтобы показать изобилие, даруемое обычным гражданам социалистической властью. И сейчас это место было центром необомонда .

Площадь Белорусского Вокзала как всегда играла музыкой нервных сигналов водителей, не успевающих проехать на Лесную улицу, на которой ожидающие машины запаркованы в два с половиной ряда, крайний левый из которых может не опасаться камер и не прятать номера от штрафов.

На огромном дисплее над стадионом Динамо крутилась различная реклама, которая своими вспышками могла ослепить или ввести в эпиприступ своим мерцанием неподготовленного водителя.

Виктор ехал по памяти, и лишь рядом с Соколом обратился к дорожным указателям, чтобы нечаянно не уехать на Волоколамское шоссе. Периодически улыбаясь он ехал по знакомой дороге, по которой он много лет ездил на работу.

Свернув на Беломорскую и встав на втором светофоре он чертыхнулся, увидев непонятно зачем построенный посредине трассы огороженный бордюром двухметровый квадрат, который сжирал по половине полосы в одном и обратном направлении.

Машина остановилась на Клинской около железного забора, за которым кипели строительные работы. Виктор непонимающе взглянул на забор без каких-либо надписей. Кивнул Алёне и они вышли рядом с воротами.

Русский работник сидящий в оранжевом жилете на стуле, охранял вход.

– Закрыто! – улыбнулся он из под кепки, щурясь от лучей заходящего солнца.

Виктор схватил себя за грудь в поисках пропуска, но он забыл его, сняв вчера после душа.

– Вот! – Алёна протянула два пропуска. Виктор благодарно кивнул.

Работник выкинул шелуху, отряхнул руку о коленку и взглянул на пропуска.

– Ну ладно. – сказал он и нажал на кнопку. Ворота поползли в сторону.

Десятки глаз русских работников, в оранжевых жилетах окинули их взглядом. Они тут же поспешили накинуть пропуски на шею.

– Что это за место?

– Я не понимаю… Его нет?

– Чего нет? – спросила Алёна.

Кругом кипела строительная работа, ходили люди, работала техника. Помимо обычных камазов и фургонов тут стояли какие-то новые машины, порой маленькие как газонокосилка, а порой громоздкие и широкие как два грузовика. Странным было и то, что все работники были русскими, и не просто русскими, приехавшими на заработки из каких-то губерний с трудовыми мазолями на руках или вернувшиеся из мест не столь отдаленных, покрытые хохломой , компенсирующей отсутствие зубов. Тут были именно люди, которые выглядели как передовик инженер с плакатов из советского союза. У каждого был свой планшет в специальном кармане, так же у каждого работника висел на груди портативный видеорегистратор, у всех были беспроводные наушники.

Огромный котлован, по которому как муравьи с какими-то металлоискателями ползали работники, ограничивался чем-то закрытым с надувным куполом, ограниченным еще одним забором, обвешенным камерами, у входной двери в который дежурили два человека в черной форме со шлемами и с автоматами, тип которых было трудно различить с этого расстояния. Где-то уже заканчивали строительство первых этажей нового жилого комплекса. Но смущал и поражал сам этот котлован больше напоминающий какие-то раскопки, а строящиеся дома выглядели лишь декорациями- забором.

Стоя на краю котлована посреди строительного шума, к ним сзади подошел человек в кожаной чёрной куртке, рубашке и синих джинсах.

– Как же вы заебали нос свой пытаться засунуть!

Виктор обернулся и от неожиданности протянул пропуск неприветливому гражданину, который был чуть пониже его.

– Да в жопу засунуть его себе можешь! Предупреждали – предупреждали, всё равно что-то хотите. Сказали не ваше дело, значит сидите тихо и не рыпайтесь. Но сейчас вы попали! И начальника вашего сейчас пробьем и выебем, сказал он и, достав телефон потянулся камерой к пропуску, который Виктор тут же одернул, спрятав под кофту.

– Слышь?! – возмутился его дерзостью неприветливый товарищ, который, как стало ясно, принадлежал к какой-то иной структуре, стоящей выше, чем полиция.

– Представься! – прервал его пыл Виктор.

– Чё? – оторопел гражданин из службы .

– Представься по статусу, с номером допуска, без персональных! – повторил Виктор, в надежде, что подобная ахинея может что-то значить для службиста . Которые, как правило больше других подвержены эффекту субъективного подтверждения, упоминаемого в психологии как эффект Барнума, когда человек, получивший абстрактную информацию наподобие гороскопа, готов дополнить её исходя из своих ожиданий, так что информация выглядит с его точки зрения правдоподобной.

Пауза в реакции персонажа, действующего по служебным алгоритмам, означает, что попадание критическое, но не летальное и стоит лишь усилить напор, главное не перегибая палку.