Мирослав Гришин - Горох. Старушка Божия. Книга 3

Во Владимире сегодня праздник – день города, приехали многочисленные гости, поэтому свободных номеров в гостинице не осталось. Батюшка извиняется, дескать, номера неказистые, что иностранцы скажут? А ничего и не скажут – все устали, набегались за целый день, буквально валятся с ног. Спасибо тебе, батюшка, что хоть такие номера удалось заказать – нам ведь всё способствует ко благу!

Вынимаем паспорта, начинаем «прописываться» в гостинице.

Пока гости завершали формальности в регистратуре, я пошёл в магазинчик при входе в гостиницу купить питьевой воды.

Ко мне подошла молодая девушка и, участливо обращаясь ко мне, спросила – не хотите, мол, отдохнуть? Я простодушно ответил, что только о том и мечтаю.

– Вам это обойдётся в пятьдесят долларов.

– Так ты блудница? – удивился я.

– Не блудница, а путана, то есть проститутка, – приосанившись, солидно объяснила девица.

– Господи помилуй! Да почему же ты ко мне обратилась? Ведь ты мне в дочери годишься!

– А к кому же ещё? Вон с тобой два попа, старуха да иностранец – у него на лице написано, что он не от мира сего (это она про Ангела). Да ты и деньги из кармана за всех достаёшь, значит, с тобой и говорить про бизнес надо.

Я спросил у девчушки, как её зовут, спросил её о семье, есть ли детки, живы ли родители, чем она занимается по жизни.

Она наркоманка. За дозу «работает» в гостинице, почти все деньги отнимает сутенёр. Мужа нет, а тот, что есть, не муж ей, а так просто – сожитель, такой же наркоман. Дома её ждут двухлетняя дочка, младший брат-школьник, больная раком мать… О своей жизни она не задумывается – некогда. Да и ни к чему. Жизнь делится на две части: чёрную и белую – поиск дозы и кайф после неё. Она знает, что наркоманский век короток, через год-полтора, когда молодость увянет, её выкинут с «работы». Что будет делать? Выбросится из окна или вены в ванной вскроет – в тёплой воде не больно.

В свою очередь я рассказал, кто мы, куда и, самое главное, к кому мы едем. Кратко описал ей чудеса, которые совершаются по заступничеству святого Серафима Саровского перед Богом, указал на наших греков, которые приехали в Россию не по театрам ходить и не матрёшек на барахолках покупать, а единственно, чтобы поклониться Божьему угоднику в Дивееве и попросить его о выздоровлении больного.

– А мне он поможет с иглы соскочить? – в сонных глазах Юли появилось осмысленное выражение.

– Всё возможно верующим. Пойди в храм Божий. Посмотри, найди себе батюшку. Чтобы лик его был тебе приятным. Лучше – с седой бородой. Поговори с ним. Он научит тебя молиться, даст понятие о грехе, научит, что делать дальше. Иди в храм Божий и больше не греши. Господь к блудницам кающимся милостив.

– Неужели это правда? – её глаза по-детски округлились.

Я широко перекрестился:

– Истинная правда. Господь милостив и к разбойникам, и к блудницам. Всех нас, как своих детей, одинаково любит Господь.

Она отошла радуясь, словно получила от меня не сто рублей, а сто тысяч долларов…

В современных гостиницах, особенно в провинциальных городах, как червяки для наживки в рыбачьей банке, сосредоточены и переплетены между собой все человеческие страсти и пороки. Здесь бурлит своя особая, ночная жизнь с её «культурным отдыхом» – игровыми автоматами, казино, барами, ресторанами и т. д.

И то сказать – будем пить и веселиться, ибо завтра умрём (1Кор 15:32).

Несмотря на крайнюю усталость, уснуть мне не удалось – провалялся, ворочаясь с боку на бок, весь остаток ночи до рассвета, толком так и не сомкнув глаз.

Давно я не попадал на такой «праздник жизни»!

На нижнем этаже не смолкала так называемая музыка – оглушительные звуки, напоминающие работу механизмов в прессовом цехе, обильно сдобренные криками певцов и воплями танцующих, будто вовсе и не русские люди отдыхали, а какие-то туземцы с Полинезийских островов.

Грохот «продолжения банкета» в соседних комнатах: канонада открываемых и закрываемых дверей, пьяные возгласы, шум драки, треск ломаемой мебели, звон битого стекла, женский визг и всё такое прочее.

Утром отец Митрофан на вопрос, как ему спалось и как он себя чувствует, неожиданно для меня отреагировал в положительном смысле: «Хорошо. Можно было сосредоточиться не на сне, а на молитве». Ну, понятное дело, он монах – ему чем хуже, тем лучше…

Наступившим утром, в день памяти схимонаха Ионы (12 сентября н. ст.), с тяжёлыми от ночных бдений головами мы двинулись к храму Покрова на Нерли. Мы хотели прикоснуться душой и ладонями к его древним белым камням, а значит, и к той неуловимой православной тайне, которая вот уже тысячу лет живёт на Руси, не давая нам окончательно оскотиниться и погибнуть.

Мы прибыли к Покровскому храму.

Зашли внутрь, приложились к иконам, помолились. Осмотрели, обошли храм снаружи. Это Чудо…

Было довольно прохладно, всего лишь плюс четыре градуса. Со стороны заливных лугов дул пронизывающий недобрый ветерок, но отец Евгений предложил всем искупаться в благодатных водах прихрамового озерца.

Ангел стал отнекиваться, ссылаясь на нездоровье и нежелание мочить голову, но один из нас сказал ему: «Ангел! Где твоя Вера?»

Эти слова возымели на него сильнейшее впечатление. Чуть ли не вырывая с мясом пуговицы на своей одежде, он быстро обнажился, с душераздирающим криком бросился в святые воды и поплыл.

Вот оно, исповедание своей Веры!

Я думаю, что случись Христу позвать Ангела ходить по водам, такой бы не усомнился, не забоялся и не начал бы тонуть.

Вода прожгла наши тела не холодом, но огнём – кровь забурлила в жилах, а Святой Дух, с избытком пребывающий в этом святом месте, вселил великую радость в сердца.

Мы бегло осмотрели Боголюбский монастырь, Успенский собор с фресками Андрея Рублёва, приложились к мощам святых Александра Невского, Андрея Боголюбского и его сына Глеба, князя Георгия. Молитвенно приложились и ко Владимирской иконе Божией матери и другим святыням.

В раке св. Глеба имеется выпиленное отверстие, откуда, услаждая обоняние православных, для укрепления Веры явно доносится благоуханный сандаловый аромат. Несколько лет назад я спросил настоятеля храма: «Из чего сделана внутренняя часть гробницы, не из красного ли дерева?» Отец Сергий ответил: «Нет, обычная сосна – я сам стругал доски…»

Расслабляться нам некогда: время неумолимо диктует поспешать к главной цели нашего паломничества – в Дивеево.

И вот мы, тепло попрощавшись с отцом Евгением, уже катим по мосту, выезжая на Муромскую дорожку. Оборачиваемся, делаем фотоснимки Успенского собора, величаво вознесшегося к небу над высоким обрывом реки Клязьмы, любуемся золотыми главками множества владимирских церквей.