Виктор Свинаренко - Белуха. Выпуск №5

17 января после продолжительной артиллерийской подготовки Берзин куда-то бежал, куда-то стрелял, рядом падали солдаты, свистели пули, глухо взрывалась земля, выбрасывая в морозный воздух мёрзлые комья земли и снег, превращавшийся за долю секунды из белоснежного в грязно-серый. Но ничего этого он не видел и не ощущал.

Ему не было страшно, эмоций не было, он был как бы обезглавленным без мыслей и чувств, с одним лишь желанием – скорее бы кончилось это безумие, где, как казалось ему, нет ни верха, ни низа, где нет никого, а есть только он в какой-то бесцветной, звенящей, взрывающейся пустоте.

Бег, стрельба, короткая передышка, снова наступление, дым, разрывы снарядов, смерть и всё как в тумане, – такими были первые дни настоящей войны, а не учебной на полигоне «Карьер» Омского военно-пехотного училища.

В эти дни Берзин понял главное, надо выжить, но не любой ценой, а ценой смерти врага, которого он должен, нет, обязан, уничтожить. С каждый новым наступлением он понимал, что идёт на смерть, но уже шёл в атаку не бездумно, а с полным осознанием своих действий, он учился воевать.

За одним днём приходил другой, смерть чередовалась жизнью, а жизнь ранениями и смертью. В первом бою погиб младший лейтенант Пермяков, через два дня младшие лейтенанты Самсонов и Уфимцев.

26 января в 8 часов 338-я стрелковая дивизия овладела Воскресенском, Мамушами и, не встречая особого сопротивления со стороны немецкой обороны, продолжала наступление в направлении на Замыцкое. В этом бою погиб односельчанин Филимона – младший лейтенант Кудряшов Иван и боевой офицер кавалер ордена Красного Знамени участник финской войны командир батальона майор Семилетов. Командование батальоном взял на себя командир 3 роты капитан Кузнецов, роту принял командовавший 1 взводом этого подразделения младший лейтенант Трусов – единственный офицер роты, оставшийся живым к этому дню.

Январские морозы, не ослабевая, заставляли командиров и комиссаров всех степеней в перерывах между боями вести разъяснительную работу среди личного состава о недопущении обморожений тела, т.к. среди солдат всё чаще стали появляться обмороженные и даже умершие от переохлаждения, особенно из числа жителей южных республик страны.

– Кто же умирать хочет? – между собой говорили бойцы после таких инструктажей, – тем более так бесславно, – от холода.

– Рады бы в тепле-то, только валенки и тёплые рукавицы командиры меж собой расхватали, а нам на рыбьем меху, – отвечали другие.

– А Худойбергенов так тот вообще пальцы на ногах и руках обморозил. Солдаты, которые лежали с ним в санбате, сказывали, ампутировали их ему, – говорили третьи.

– Колотите, – говорят командиры, – ногами и руками, – а толку что… Я вот колочу-колочу ногами, всё равно мёрзнут, а руки только и согреваю, что в штаны между ног сую, так от этого яйца мёрзнут и ещё больше колотун берёт.

– Это точно! Если руки-то как-никак согреешь, то ноги в яйца не засунешь, – тяжело вздохнув и грубо понося фашистов, говорили солдаты отделений, взводов и рот, и к утру нередко находили одного, а то и двух из тех бойцов с остановившимся сердцем – замороженным январской стужей.

Война, никто из солдат, офицеров и генералов не знал, что ждёт его завтра, через месяц или через секунду. И не только от мороза умирали солдаты и офицеры, они гибли в бою, падали на промёрзшую землю и в чёрный взъерошенный снег сражённые пулями и осколками снарядов. За первые девять дней наступательных боёв в 1138-ом стрелковом полку 338-й дивизии погибло 50% офицерского состава. Урон в потерях офицерского состава был ощутимый, приказами по полку командирами рот назначались младшие лейтенанты и старшины, командирами взводов – сержанты.

(27 января 338-я дивизия овладела районами Скотинино, Дорофеево, Кобелево. К 28 января, не встречая сопротивления противника, переместилась в район Федотково, Буслава, Абрамово.

31 января передовой 1138-й полк занял Горбы.

В ночь на 2 февраля 33-я армия заняла позиции для атаки на Вязьму. 338-я дивизия остановилась в Воробьёвке. В этот же день – утром противник атаковал 1138-й полк в районе Захарово, и немцы окружили передовую Юхновскую группировку 33-й армии, в которой находился командующий армией генерал-лейтенант Ефремов.

После нескольких дней ожесточенных боёв, испытывая недостаток в личном составе, вооружении и боеприпасах, группировка пошла на прорыв по кратчайшему пути – на соединение с частями 43 и 49 армий. Этот прорыв закончился гибелью командующего армией генерал-лейтенанта Михаила Григорьевича Ефремова и командиров его штаба, пленением большого числа бойцов и командиров.

14 апреля изрядно поредевшие полки 338-й дивизии прорвались через дорогу Беляево – Буслава и вышли из окружения, но это была малая часть Юхновской группировки 33 армии, которая пробудет в окружении до середины апреля – начала мая 1942 года.

Трагедия 33-й армии генерала М. Г. Ефремова хорошо описана военным историком и писателем Сергеем Егоровичем Михеенковым в научно-исторической книге: «Армия, которую предали»).

– Я тебя, трус, предатель, враг народа, сейчас тут же расстреляю, – кричал лейтенант НКВД на капитана Кузнецова, временно принявшего штаб полка, взамен погибшего начальника штаба, а затем и полк от полковника Кучинева, выбывшего по руководству частью по ранению. – Полк, скотина, в окружение заманил. Да, я тебе… – лейтенант замахнулся для удара и в это время услышал резкое: «Отставить!» – это член военного совета 33-й армии генерал-майор Бабийчук, войдя в дом, в котором боевого офицера с истязанием допрашивал лейтенант НКВД Погребняк, остановил допрос.

– Ты, лейтенант, офицеров, вышедших из окружения, сначала дай осмотреть медикам, многим, уверен, требуется госпитальное лечение, а потом уже и допрашивай.

– Так бежать могут! Им верить нельзя. Каждый по-разному говорит.

Генерал пронзительно посмотрел в глаза следователя НКВД, протяжно и громко вздохнул и твёрдо проговорил:

– А это от того, лейтенант, что каждый и них выполнял свою задачу и не смотрел по сторонам, он смотрел только вперёд, на врага и уничтожал его, грыз зубами, а не сидел… Всё, прекращай допрос!

А в это время своей участи ожидали ещё несколько офицеров 1138 стрелкового полка.

Младшие лейтенанты Алексейцев и Горбунов погибли в начале февраля – в первые дни окружения немцами Юхновской группировки. Из всех выпускников Омского пехотного училища прибывших в полк для прохождения дальнейшей воинской службы в живых остались только младшие лейтенанты Берзин и Трусов. Берзину срочно требовалось госпитальное лечение, – был ранен в голову, Трусов имел легкое ранение в плечо, но и ему требовалась медицинская помощь. Раны у каждого нестерпимо болели и кровоточили, но офицеры были вынуждены ждать допроса, иначе, как предупредил Погребняк, их ждёт расстрел. Лишь после вмешательства члена военного совета армии все офицеры были освобождены от допроса и направлены в медсанбат, кто на лечение, а кто на осмотр и перевязки, – в большей или меньшей степени ранены были все офицеры.