Владимир Де Ланге - Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта

Причина отказа от вакцинации поражала простой: родители ребёнка больше верили богу, чем врачам. В своей практике педиатра Вера ещё не встречала такого религиозного упрямства!

– Не переживайте, Вера Владимировна, – убеждала её в своей правоте эта верующая мамаша, – наших детей не прививки защищают от болезней, а сам Всевышний Бог. Я знаю, что у вас доброе сердце, самое время подумать о душе. Я вам книжки принесла, почитайте на досуге.

– Хорошо, уважаемая Сафонова, давайте договоримся по-хорошему: мы делаем профилактические прививки Юрику, а я на досуге читаю ваши книги.

Не поддавшись на врачебный шантаж, радостная Сафонова с ребёнком на руках ушла домой, Вера мстительно закинула в ящик две маленькие книжки со словами: «Я не поддаюсь на происки сектантки».

Вера понимала, что она во многом проигрывала этой простой женщине, у неё не было уверенности в будущем, хотя жизнь в её семье наладилась: Женя в совхозе «Мирный» не пил, работал историком в школе и щедро ставил Катюше двойки по истории Древней Руси; Витя и Таня по причине мороза сидели дома, им было вместе хорошо; Пират стал четвероногим членом семьи; Вера училась печь хлеб, доить корову и лечить взрослых людей.

Почувствовать себя счастливой женщиной ей мешал страх, который науськивал по ночам, что муж рано или поздно запьёт, что дети не получат правильного образования; что ей не справиться с руководством совхозной больницей, где нет тепла, медикаментов, воды и бензина для машины «скорой помощи».

Ответственность за работу участковой больницы легла на плечи Веры тяжёлым грузом, так как из врачей в больнице осталась она одна, а из больных – трое беспризорных стариков, один дед и две бабушки, тогда как в больнице не работало центральное отопление и не было воды. В палате, где они жили, круглосуточно работало два обогревателя, а постельное бельё для них стирали сотрудники больницы по домам, зато кормили стариков хорошо, по-домашнему.

Первым умер парализованный дед, запойный алкоголик, – его похоронила бывшая жена, простив то зло, которое он творил при жизни, – а две бездомные старушки дожили до тепла. Одна – бывшая трактористка, приехавшая на целину по комсомольской путёвке, – пока была в больнице, буянила, а зимой присмирела, холод загнал её в постель.

Другая старушка, божий одуванчик, каждое утро выбиралась из кровати и тихонько передвигалась по комнате, она пользовалась ночным горшком и выглядывала в окошко своего сына, боясь пропустить его приход.

В самые морозы люди на приём не ходили, болели они редко и предпочитали лечиться домашними средствами, выздоравливая от горячего молока с маслом или от куриного бульона с перцем. Но иногда вызывали врача на дом, а однажды к Вере на веранду принесли человека с ножом в груди, хорошо, что у неё всегда был под рукой чемоданчик для оказания экстренной помощи.

А на приёме больных Вера обычно скучала, и от нечего делать прочитала книжки Сафоновой, которую звали Надеждой.

В этих книжках-брошюрках прописывались правила примерного поведения, что делать хорошо, а что – плохо, но были приведены и такие утверждения, с которыми женщина согласиться не могла.

– Иисус праведник, он страдал за грешника, который страдания сам заслужил, но дети безгрешны, но они тоже страдают, почему? Иисус видел, что со мной случилось в детстве, и был ко мне равнодушен, потому что я о нём не знала? Или он хотел, чтобы я страдание уже с младенчества восприняла нормой жизни? Но, по большому счёту, я не просила Иисуса Христа за меня умирать, зачем мне нужна эта жертва? Чтобы тяжелее было на сердце, чтобы дать мне почувствовать себя убийцей Христа?

***

Воспоминания детства мешали женщине совершать паломничество в своё прошлое. О том, чтобы простить свою маму за пережитый ужас в детстве, не было и речи. Мама есть мама, как на неё можно обижаться, ведь кроме неё у Веры нет другой мамы. Посчитав свой пульс, успокоившись, Вера вновь возвратилась к работе над своей испорченной кармой.

***

В тот год посёлок Мирный замело снегом по самые крыши – все дома, кроме конторы, школы и двухэтажной больницы. В глазах у односельчан читались недоумение от происходящих бедствий, потерянность и ожидание грядущей катастрофы.

Пробираться к домам приходилось через снежные коридоры, а к дому Сафоновых вела вычищенная до земли дорожка, где Веру, как участкового врача, всегда встречали как долгожданную гостью. От тепла и гостеприимства она быстро согревалась, но не оставляла попытки привить годовалого сына Надежды.

– Если верить той книге, – начинала Вера разговор, уже поменяв тактику убеждений, – что вы у меня оставили, то всё, что случается на земле, по воле бога. Не думаете ли вы, что и предохранительные прививки были созданы не по умыслу человека, а по божьему замыслу, чтобы защитить наши народы от вымирания во время эпидемий?

Надя, держа малыша на коленях, внимательно посмотрела на доктора, а потом перевела взгляд на мужа, который показался на пороге. Павел, как глава семьи, важно прошёл в комнату и сел на табуретку перед женщинами.

– Ваши слова мне очень по душе, уважаемая Вера Владимировна. Вы приняли Божью весть с пониманием. Его святая воля на каждом из нас. Вы прочитали книги о нашем Господе. Теперь мы приглашаем вас к нашему столу отпить чайку.

В тот раз Вера от чая с вареньем и пряниками отказалась, но в другой раз поддалась уговорам Сафонова-старшего, чтобы поближе познакомиться с семьёй верующих людей, которые развал страны не воспринимали трагически, а, наоборот, радовались, что они о Боге могут говорить открыто.

Чаепитие всегда способствует дружбе. История этой семьи казалась бы банальной, если бы в ней не случилось чудо, которого не было у Веры.

***

Всего несколько лет назад многодетная семья Сафоновых слыла самой неблагополучной семьёй посёлка. Надежда с мужем пили беспробудно, а дети росли как придорожная трава, сами по себе. Сафонов в пьяном виде нередко поколачивал жену, силу его кулака знали и дети.

Любовь Господа Христа открылась Наде первой в семье. Она услышала о ней из уст молодого проповедника-евангелиста, который вырос в семье ссыльных баптистов. Божий служитель не ругал Надю за пьянство и за плохое воспитание детей. Он читал ей стихи из Библии, которые оказались понятными для женщины и давали надежду, ту самую надежду, которую дал Иисус Христос грешнице Марии Магдалине, смывая с неё порочную славу развратницы. Слова молодого проповедника о том, что жена должна быть покорной мужу, стали откровением для Нади. Это единственное, что она могла тогда сделать для Господа за его любовь к ней, по которой она, Надежда Сафонова, вновь приобрела честное имя. Остановившись с пьянкой, она стала служить мужу как рабыня, чем довела его до белого каления.