Александр Олексюк - Камыши

Когда-то верхние этажи здания выкрасили в бордовый цвет, отчего со временем дом стал походить на облезлого петуха. Жили там такие же облезлые, блеклые старики. Но в этом унылом ветхоаварийном здании имелась примечательная деталь – у входа в одну из парадных медленно тлел и разрушался бетонный лев, напоминающий циркового: он стоял в подобострастной позе на задних лапах, поджимал передние, а на сомкнутой пасти держал каменный шар. Точнее, кусок шара – вторая половина еще во времена моего детства отвалилась, обнажив арматуру. Я жил неподалеку и всю жизнь, проходя мимо, тоже заглядывался на льва. На пожухлый дом со львом ездил смотреть и Коля.

– Я, знаешь, такой дом вчера видел. Со львом! Бетонным, конечно. Видал такой? На улице Красных летчиков? – восторженно рассказал мне Коля, нарезая кусочками сало во время обеда. – Такой красивый. Я его как увидел, машину поставил, вышел, закурил и стоял минут 10, на дом глядел.

– А чем же он тебе так понравился, этот дом? – спрашиваю.

– Ну, просто красивый, лев с шаром опять – таки. Я таких никогда не видел. Вчера вечером домой приезжаю, говорю своей, поехали, мол, дом покажу. Красивый. Детей тоже взяли. Всей семье на дом глядели. Сказка, а не дом. Старинный! – уважительно резюмировал Коля.

Я поперхнулся от смеха. Такой потешной мне показалась эта картина: семейство Коли стоит в лучах закатного солнца и умильно смотрит на облезлую сталинку. Мне почему-то казалось, что и жена и дети нашего водителя точно такие же – всему удивляющиеся, счастливые люди. Коля на мой смех, разумеется, не обиделся: угостил меня салом и замолчал.

На следующий день я тоже ходил смотреть на дом со львом, и кажется начал понимать, что имел в виду Коля-водитель и почему ему так хорошо.

У крыши серой хрущевки приколочен железный серп и молот – последний солдат империи. Под ним чадят и клокочут маленькие чертята капитализма: ларьки с шаурмой, торговые центры и спа-салоны, а он висит себе одинокий, как тот лермонтовский парус, и тихо ржавеет.

Металлические серпы и молоты почти везде в городе разломали и посбивали, а этот, как заколдованный: висит себе и висит. Наверное, ждет своего часа.

Рано или поздно его основание окончательно разъест ржа, подует северный ветер, и железный серп и молот глухо упадет на голову какому-нибудь казнокраду или компрадору. И вот тогда на место этой железной конструкции повесят гирлянду или, например, снеговика, поздравляющего "дорогих земляков" с новым годом.

А тем временем, неповоротливая система начнет скрипеть шестеренками. Прокуратура заведет уголовное дело, ведь кто-то должен ответить за несчастный случай, кто-то же “растил” этого ржавого динозавра на крыше. Однажды утром серп и молот в качестве вещдока погрузят в бортовую “Газель” и привезут в участок.

– Семеныч, ептить, ты хочешь чтобы у меня эта хрень в кабинете стояла? Она ж все пространство займет! – в сердцах скажет следователь районного УВД Игорь Бродягин своему коллеге – капитану Федору Семеновичу Аноприенко, который вместе с курсантами МВД притащит огромный серп и молот к кабинету на втором этаже. Конструкция грязная и колючая, пока ее будут тащить – в нескольких местах порвут казенный линолеум и перепачкают коридор ржавой кашей.

– И куда ж мне его? Это ж вещдок! – скажет Семеныч.

– Уносите его нахер. Куда-нибудь во двор, где у нас, это самое, однорукие бандиты конфискованные стоят. Там под навесом есть место, – ответит ему следователь и подумает, что до пенсии осталось два года, точнее, целых два года.

Следствие ни к чему не придет. Поначалу захотят обвинить управляющую компанию, которая должна была следить за крышей, но выяснится, что по документам на этом месте уже пять лет висит баннер с рекламой ежегодного конкурса “Народный участковый” заказчиком которого является ГУВД. Чтобы не подставляться под прокурорские проверки, дело спешно закроют, а железный серп и молот вместе с другим металлолом во время апрельского субботника отправят на переплавку.

Он еще несколько лет пролежит, придавленный старым холодильником и карданным валом, прежде чем попадет на Волгоградский Тракторный Завод, где из него сделают…трактор? Нет, трактора там больше не делают. Из серпа и молота, убившего казнокрада, изготовят замечательную орешницу: запекать орешки со сгущенкой, теперь на предприятии делают орешницы. Таким образом повторится сюжет сказки Ганса Христина Андерсена "Старый фонарь". Старый уличный фонарь – друг звездочки, ветра и селедочной головы – после смерти стал подсвечником, а ржавый серп и молот станет орещницей.

В первый день пенсии следователь районного УВД Игорь Бродягин проснется очень рано: будет еще темно. Тихо, буквально на цыпочках, чтобы не разбудить жену, он пройдет на кухню. Достанет из холодильника бутылку водки, накатит, закусив огурцом, сядет за стол и раскроет ноутбук.

– Теперь с утра пить будешь? – жена все-таки проснулась и ворчит.

– Слушай, мать, знаешь, хочу орешков со сгущенкой, как в детстве, помнишь? В магазине фуфло какое-то, мы с мужиками покупали. Приготовишь, а? Вот тут на “Озоне” я вижу, продаются, Волгоградский тракторный завод делает, представляешь. А в войну танки делал.

Игорь Бродягин еще какое-то время посидит в сети, а потом снова накатит и проспит до обеда. Спешить ему некуда. Ему приснится детство. Советский Семипалатинск и он маленький на залитой солнцем кухне ест обжигающие орешки со сгущенкой, а по радио передают 17.00.

Электричка – потрепанная железная гусеница – ползла от Ярославского вокзала до станции Сергиев Посад со всеми остановками. Я сидел у окошка и с любопытством следил за выступлением вагонных торговцем, они заходили один за другим, предлагая пассажирам черт-те что: пояса из собачьей шерсти, разноцветные мешочки с лавандой, бамбуковые зубные щетки. В их товарах не было ничего особенного – ерундовый ширпотреб из хозмага, но все торговцы – помятые мужчины, беззубые старухи и бледные юноши – являлись носителями некого коммерческого гнозиса, знали тайну, заставляющую меня смотреть на них и чуть ли не хлопать в ладоши от удовольствия.

Каждый железнодорожный продавец-приставала демонстрировал свой товар как единственное средство стать счастливым. Это подкупало, распахивало портмоне, кошельки и старушечьи гаманки. Люди всегда ищут счастья, горько плачут и не находят его, но есть выход – скатерть со снегирями! Купи ее, тут же в вагоне, и она станет билетом в рай.

Рослый мужчина в мешковатой куртке, которую я поначалу принял за армейскую плащ-палатку, торжественно извлек из клетчатого баула средство для выведения пятен.