Александра Хмарская - Можно просто Этери. Дружба, смерть и конный спорт на окраинах Сибири

Толчок.

Слишком рано. Мы не успеем на следующий барьер.

Я изо всех сил зажимаю шлюсс 21 21 Нога всадника от бедра до колена. С помощью шлюсса всадник держится в седле. , до спазма в коленях. Даю ему понять, что нужно сжаться в узком проезде между барьерами тройной системы.

Он приземляется. Отвес 22 22 Высотное препятствие: две стойки и несколько жердей между ними. В этом случае препятствие высотой 100 см. сто – чисто.

Короткий темп похож на взбрыкивание. Я отпускаю повод.

Толчок. Мы зависаем в воздухе чуть больше обычного – брусья 23 23 Высотно-широтное препятствие. Два отвеса стоят рядом, перепрыгнуть нужно сразу оба. выставлены по стандартным требованиям к широтным барьерам. Девяносто в высоту, сто десять в длину.

Брусья девяносто – чисто.

Я плотно прижимаюсь к седлу, подбирая его перед следующим барьером.

Раз. Два, три. Шенкель!

Последний высотный барьер системы. Мы снова находимся в воздухе, я, благодарная, отпускаю повод так сильно, как только хватает рук. Он выгибает шею, вытягивает ноги, и приземляется.

Отвес сто пятнадцать – чисто.

Прямо галопом. Он расслабляется, я возвращаюсь к привычному темпу, принимаю волнообразные толчки галопа мышцами диафрагмы.

Раз. Раз, два, три.

– Отлично! Пошагай! – кричит Ольга Николаевна. – Дар, поехали!

Я отпускаю повод, поднимаюсь на стременах и шумно хлопаю Лорда по шее. Шепчу что-то ласковое. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Женей. Он сидит на трибуне и тянет вверх руку с задранным большим пальцем.

Я отворачиваюсь.

Когда я снимала с Лорда уздечку, краем уха услышала голос Алёны – он доносился из амуничника. Мне не терпелось обсудить с ней тренировку, последнюю перед соревнованиями. Быстро ополоснув металлический трензель 24 24 Металлическая часть уздечки, которая помещается лошади в рот. С помощью трензеля всадник управляет лошадью. в ближайшем ведре с холодной водой, я схватила тяжёлое седло с влажным от пота вальтрапом наперевес и ворвалась в амуничник.

Но я осеклась, как только попала в поле зрения подруги. Она была не одна, она стояла рядом с Женей.

Я не стала влезать в их разговор: только коротко улыбнулась Алёне, молча повесила седло на нужный кронштейн и развесила вальтрап на сушке. Женя – он был даже выше, чем я думала – покорно держал для Алёны седло Гузара, пока она промазывала приструги 25 25 Часть седла, к которой крепятся подпруги. специальным кремом. Алёна красиво отбрасывала белоснежную косу за плечо и кокетливо смотрела на него из-под идеально уложенной чёлки. Они болтали о какой-то конной чепухе, и голос Алёны показался мне каким-то особенно очаровательным. Казалось, что с нами она разговаривает совершенно иначе: проще, небрежнее и грубее, чем с Женей. Женя же настойчиво расспрашивал её о том, как давно она работает с Гузаром, делал комплименты её элегантной посадке и умелому контакту с лошадью.

Я проглотила комок в горле, вышла из амуничника и решила больше ни слова не говорить о Жене, даже если девочки опять заведут о нём разговор.

Лорду явно не хватило лёгкого моциона на корде 26 26 Корда – длинная верёвка для работы с лошадью без всадника (или с неопытным всадником). Спортсмен держит в руках корду, пристёгнутую за уздечку, и стоит на месте, лошадь бегает по кругу диаметром обычно 10 метров. . Когда я отпустила его пошагать после тренировки самостоятельно, он пустился в настоящий пляс по вечернему пустому плацу.

Конь остановился в противоположном от меня углу площадки и смачно плюхнулся на землю. Хорошо, что из амуниции на нём была одна уздечка. Седло до утра бы не отмыла.

– Ах ты ж паразит! – взвизгнула я уже на бегу к нему. – А кто тебя драить завтра будет? Вот же свинтус!

Он меня не слушал: мой конь переворачивался с боку на бок, самозабвенно дрыгал в воздухе ногами и тщательно грёб своей на днях вымытой чёрной гривой по мелкому песчаному еврогрунту. Когда я добежала до него, он перестал возиться в грунте, лёг на правый бок и злорадно уставился на меня.

Я остановилась в пяти метрах, боясь спугнуть лежачую лошадь. Лошади – очень пугливые животные, которые веками вынуждены были спасаться бегством от хищников всех размеров и форм. Поэтому лежать лошади предпочитают в состоянии полного покоя, в безопасном месте, где есть только они и проверенные собратья по стаду.

Лорд продолжал лежать. Я сделала ещё два шага ему навстречу – он не пошевелился, только слегка повёл ушами в мою сторону.

Есть два признака, по которым можно определить степень доверия лошади к человеку. Во-первых, лошадь позволяет ему находиться сзади.

Я сделала ещё пару шагов – между нами оставался какой-то метр. Лорд протянул ко мне свою длинную голову и коснулся носом моего живота.

И второй, самый верный и важный признак: лошадь не встаёт в присутствии человека, позволяет ему взаимодействовать с ней даже в лежачем положении.

Я положила руку на его нос, осторожно провела ею по его морде против шерсти, расчесала пальцами его чёлку, и вплотную подошла к его открытому животу. Он продолжал ковырять носом в моей куртке и, видимо, даже не думал в панике сбегать.

Закинула ногу на костлявую спину, обхватила руками за шею и рухнула на него сверху, как на большой рыжий диван.

Он даже ухом не повёл.

Во мне поднялась такая волна тепла, что я готова была разлить её по этому дорогущему еврогрунту как парное молоко. Война между нами была официально закончена. Я прижалась всем телом к его шее и закрыла тяжёлые веки. Он положил голову мне на правую ногу.

Минут через десять я открыла глаза: мне показалось, что на плацу кто-то есть. У выхода на парковку, небрежно облокотившись на белоснежный забор площадки, стоял Женя и смотрел прямо на меня.

Только через целую вечность он понял, что я тоже на него смотрю. Женя вздрогнул, резко оттолкнулся от забора и скрылся в здании конюшни.

Я дрожала как осиновый лист, и Лорд, казалось, дрожал вместе со мной.

Разминка подходила к концу, и мне предстояло ехать первым номером.

Первым. Номером. В свой самый-самый первый в жизни окружной чемпионат.

Ничего пугающего в маршруте не было: высота барьеров до ста сантиметров включительно, восемь препятствий, десять прыжков – всего одна тройная система на весь маршрут – и никаких резких поворотов, что было, конечно, лучшей новостью за сегодня. Маршрут был построен на больших дугах, нам просто предстояло крутиться восьмеркой по огромному плацу. Перепрыжки не было. Я постоянно, ни на минуту не останавливаясь, зубрила про себя порядок прохождения барьеров, пробегая взглядом по ярким полосатым препятствиям, расставленным на кремовом еврогрунте.