Ольга Токарева - Светкин дар. Переплетенье жизненных дорог

И будь пацан местным, то и близко не подошел бы к самому опасному месту на реке. Каждое лето из этого омута вытаскивали утопленников, и многие ведь знали, что коварное место, но прохлада и глубина манили. Сейчас холодная вода сжимала все больше, в легких практически не осталось кислорода. Пацан был тяжелым, одной рукой грести было тяжело, и Сергей, сжав зубы от злости, на последнем рывке достиг берега. Хватая ртом воздух, он изо всех сил тянул тяжелое тело. Волны старались сбить его с ног, на которых он едва стоял.

Их немного покидало, а потом с очередной волной выбросило на берег. Сергей обхватил мальчишку под мышки и потащил быстрей от бушующей стихии, чтобы она ненароком опять не затянула их.

Пацан лежал неподвижно, губы покрыла синева. Сергей смотрел на него, и стало страшно, даже начался озноб. Шквалистый ветер насквозь продувал мокрую одежду, выстужая и без того замерзшее тело.

Сергей наклонился над лежащим, положил трясущиеся руки ему на область сердца и надавил. Он не знал точно, как это делать, просто один раз стал свидетелем того, как доктор, приехавший на скорой, откачивал утопленника. Сергей долго и монотонно давил мальчишке на сердце, а потом дышал в рот. Тогда он еще подумал, как это доктор не боится прикасаться к утопленнику.

Сейчас ему не было страшно, но руки ходили ходуном и не слушались. Тогда он соединил их и со всего маха ударил мальчишке в область грудины, сначала один раз, затем второй.

Мальчишка дернулся, вода полилась из его рта. Сергей, собрав последние силы, повернул его на бок, и тот сразу закашлялся, хватая ртом воздух. Вскоре мальчишка немного успокоился и посмотрел на Сергея полными трепета глазами.

– Сп-па-сс-си-бо, – проклацал он, затем отвернулся и заплакал.

У Сергея по щекам тоже побежали горячие слезы. Только сейчас он стал понимать, что мог погибнуть вместе с этим мальчишкой. Они сидели на берегу реки, прижавшись друг к другу, тряслись от холода и ревели.

Наконец, выплакав весь пережитый страх, Сергей встал, протянул мальчишке руку.

– Пойдем, а то замерзнем тут совсем.

Пацан ухватился за протянутую руку и поднялся, продолжая трястись. Понимая, что им обоим необходимо как можно быстрее согреться, Сергей взял свою куртку и протянул ее мальчишке.

– Снимай свое мокрое белье и надевай мою куртку.

Мальчишка посмотрел удивленными глазами на Сергея, как бы спрашивая – а ты как?

– Я закаленный, – ответил Сергей, сел на песок и стал обувать ботинки. Сначала хотел предложить их вместе с курткой, но посмотрел на ноги мальца и понял, что тот их просто потеряет, потому что размер у Сергея был уже как у взрослого парня. Он даже гордился этим.

Когда обулся – а сделать это было непросто, ведь руки тоже тряслись от холода, – поднял голову и оторопел. Пацан все так же стоял и не мог пошевелить посиневшими руками. Сергей молча подошел к нему, снял куртку, рубашку снимать не стал, понимая, что не сможет расстегнуть пуговицы, быстро надел на спасенного куртку, кое-как умудрился застегнуть молнию и, подхватив мальчишку под руку, спросил:

– Ты далеко живешь?

В ответ мальчишка попытался что-то сказать, но вышло только жалобное мычание и клацанье зубов.

– Побежали тогда ко мне, мы тут недалеко живем.

Сергей схватил мальчишку за руку и поволок за собой, потому что тот еле передвигал ноги. Ветер хлестал по ним порывами, о том, чтобы бежать, не было и речи, оба продрогли насквозь. Но Сергей не останавливался и упорно подгонял мальчишку.

– Давай, шевелись, иначе мы совсем окочуримся.

Но тот едва шептал посиневшими губами.

– Я не могу больше, отпусти меня.

– Еще чего, – и Сергей еще сильней сжал руку мальчишки. Чтобы отвлечь его, спросил: – Зовут тебя как?

– Па-а-шка.

– А меня Серегой. Так что не дрейфь, Пашка, вот уже и мой дом.

При мыслях о тепле у обоих открылось второе дыхание, и они зашагали быстрей.

Хорошо, что возле дома на лавочке никто из соседей не сидел, а то бы начались охи и ахи. Сергей рванул входную дверь, и та сильно заскрипела, как будто была недовольна таким обращением. Нужно теперь преодолеть два пролета лестницы. Он потянул Пашку за собой, тот споткнулся и упал.

– Ну чего же ты. Давай быстрей, пока никто не видит. Не люблю, когда с открытыми ртами рассматривают. Начнут вопросы задавать.

Собрав последние силы, Пашка поднялся и, схватившись за перила, стал подниматься по ступенькам. Они остановились на втором этаже у старой двери, и какой у нее цвет, сложно было сказать, так как вся она была облезлая и грязная. Один слой краски показывался из-под другого.

Сергей приоткрыл дверь и прислушался. На их счастье, в коридоре никого не было, только из кухни доносилась возня и завывание тетки Машки, любила она распевать песни, когда готовила, а это значит, на кухне она была одна.

– Идем за мной, – обернувшись, кивнул он, приглашая нового знакомого пройти, – только тихо, и ботинки снимай.

Он тоже снял свои ботики, затем мокрые носки, обул отцовы тапочки, а Павлу протянул свои. Посмотрел на мокрый пол, с их одежды уже накапало прилично воды, и опять махнул головой, приглашая гостя следовать за собой. Они осторожно прошли мимо кухни, затем мимо таких же облезлых дверей, расположенных по обе стороны коридора, и остановились возле самой последней двери. Сергей немного постоял, а затем резко открыл ее. Они вошли в небольшую, плохо освещенную комнату, одно небольшое окно ее было закрыто шторами, которые едва пропускали свет. Сергей подошел к окну и откинул шторы.

– Опять в темноте сидишь, – обратился он к матери, сидевшей на стуле возле стола.

Она была маленькая и хрупкая. Руки, сложенные вместе, лежали на ее ногах. Склонив голову, она молча смотрела потухшими глазами в пол, никак не отреагировав на замечание сына и продолжая сидеть в той же позе.

– Мам, – потряс ее за плечо Сергей. – Мам, слышишь, – еще раз потряс он ее, но уже более настойчиво. И смотрел, не отрываясь.

Галина подняла голову и увидела перед собой сына. Он так изменился за последнее время, вырос, возмужал, а она даже не заметила. Но самое удивительное – она не могла оторвать взора от его хмурого взгляда и черных глаз, потому что видела все те же родные глаза мужа и эти сдвинутые вместе брови, когда он чем-то бывал недоволен. Ее Виктор стоял сейчас перед ней, только в образе их сына, и почему она раньше не придавала этому значения. Нет, конечно, видела, как они сильно похожи, но чтобы настолько… это она поняла только сейчас.

Она погладила сына по мокрой голове и прижала к себе. Чувствовала, как худенькое тело слегка трясется под мокрой одеждой. Ее халат тоже намок. Галина отстранила сына от себя, посмотрела на свой халат, затем опять на сына, окинула его взглядом с головы до ног. В глазах появилось сначала удивление, затем тревога, она еще раз потрогала его голову и куртку и изумленно спросила: