Андрей Клепаков - Приманка

– Средство вроде универсальное, но ты права, давай сначала на этом попробуем, – кивнул демон. – Руку вытяни, – велел он мне.

– Зачем? – тревожно спросил я.

– Лечить тебя будем, давай, давай.

– Да я вроде не больной.

– Ничего, лечиться всегда полезно. Крем Азазелло испытывать будешь.

Я неуверенно протянул руку демону.

– И я стану невидимым и свободным?

Демон грубо заржал.

– Это вряд ли, – и вдруг резанул когтем мне по предплечью. Хлынула кровь, я вскочил и заорал. Рана была глубокой, кровь била фонтаном, видимо, демон рассек артерию.

– Руку держи! – крикнул демон. – Щас пройдет. Наверное, – добавил он и облизнулся. Подцепив пальцем крем из банки, шлепнул на рану. Рука отнялась до плеча, но кровь течь перестала сразу.

– Я ничего не чувствую! – испуганно воскликнул я. – Руки не чувствую.

– Видишь, ничего не болит, а ты боялся, – демон добавил еще крема и размазал от кисти до локтя. – Скажи: «Крэкс, пэкс, фэкс!»

– Крэкс, пэкс, фэкс, – автоматически повторил я.

Движением фокусника демон крылом стер излишки крема. Раны не было, даже царапины не осталось. Боли тоже не было, по коже побежали мурашки, чувствительность начала постепенно восстанавливаться.

Демон сунул мою руку под нос ангелу.

– Действует. И никакой магии, заметь. Только химия. Ну что, попробуешь? – спросил он.

Мисюэль осторожно протянула руку. Следы от демонской пятерни сильно побледнели, но все еще оставались заметными. Страшная когтистая лапа замерла рядом с тонкими пальчиками ангела. Мне показалось, что демон хочет дотронуться, но не решается.

– Давай сама, – он протянул мазь.

Ангел опасливо сунула кончик пальца в баночку.

– Холодит, – сказала она.

– Конечно, – кивнул Оринас, – там же анестетик.

Ангел медлила.

– Давай я, – не выдержал он. Демон осторожно нанес крем на кожу девушки.

– Ой, – сказала она. Демон провел пальцами по ладони ангела. Мисюэль испуганно вскрикнула и отдернула руку. Посмотрела на ладонь, следов от демонского прикосновения там не оказалось.

– Как же так? – удивилась ангел. – Вы меня коснулись, я без защиты, а следов нет.

Оринас осклабился.

– Учись, крошка. Настоящий демон умеет контролировать свою демоничность.

Он закрыл банку, протянул мне.

– Держи. Может пригодиться.

Потом повернулся к ведру и помешал в нем мастерком. Вонь усилилась.

– Ничего, – сказал демон, – высохнет, пахнуть перестанет.

– Что это? – спросила ангел.

– Это лучший изоляционный материал. На основе дерьма василиска. Никакое излучение не проникнет. Ни сюда, ни отсюда. Будете как в раю жить. Никакого инфразвука.

И он мастерком плеснул содержимое ведерка на стену. Вонь поднялась страшная, мы с ангелом закашлялись и зажали пальцами носы.

– Ничего, ничего, сохнет быстро, – приговаривал демон, обрабатывая дерьмом стены и потолок дольмена. – Давайте, ребят, к той стене перебирайтесь, там уже подсохло, а я здесь пошурую.

Я перетащил матрас, мы с Мисюэль снова сели рядом. Я осторожно коснулся стены. Шершавый камень был покрыт чем-то гладким и твердым, вроде стекла.

– Все, – демон бросил мастерок в опустевшее ведро и выпрямился. Несколько раз махнул крыльями, разгоняя запах. Действительно, вонь исчезла, снова запахло травой и цветами.

– А вентиляция? Осталась? – спросил я.

– Не нужна тебе вентиляция, дружок, ты не дышишь, – ухмыльнулся он мне.

Я вдохнул полной грудью свежий воздух, напоенный ароматом райских садов.

– Как рука? – повернулся демон к ангелу.

– Прошла, спасибо.

– Ну так лети, птичка. Тем более твои опять приперлись, ща завоет все.

И точно, где-то далеко-далеко включилась сирена. Я вздрогнул и покосился на ангела.

– I’ll be back, – вставая, шепнула она мне на ухо. Я засмеялся.

– Оринас, – ангел стояла перед демоном, выпрямившись во весь свой небольшой рост, но ее крылья вздымались высоко над головой, – вы поставили меня в сложное положение. С одной стороны, я вам благодарна за помощь, с другой, я увидела огромное количество нарушений, о которых должна сообщить… – ангел запнулась. Демон с интересом смотрел на нее. – Я поняла, что система инфразвукового воздействия включается только в момент появления сотрудников Верхнего отдела. Все остальное время объекты остаются без наказания.

– Здесь нет времени, детка, и воздействие идет постоянно, просто ваши ангельские эманации блокируют инфразвук, поэтому приходится увеличивать интенсивность излучения при появлении сотрудников Верхнего отдела. Спросите у грешной души, когда ей хуже – с вами или без вас, – демон ткнул когтем меня в грудь.

Я пожал плечами и развел руками.

– Мне вообще плохо, – и для достоверности добавил: – Интеллигенция всегда страдает.

– Вот видишь, никаких нарушений, грешник страдает, – ухмыльнулся демон. – Рука не болит? – спросил он.

– Спасибо, не болит… – начала ангел.

– Тогда снеси пару яиц и поджарь их на своем нимбе, – сказал демон, – и вали отсюда, пташка.

Ангел вспыхнула светом, потом вдруг как-то резко погасла, дернула крылом и молча исчезла.

– Суки, – сказал демон. – Все они суки, имей в виду, никогда не связывайся, – демон плюнул, наподдал ногой ведро с мастерком и тоже исчез.

Я остался один. Лишь тускло, словно лампочка аварийного освещения, горел красным плевок демона. В его слабом свете я подобрал деформировавшееся от пинка ведро, нашел мастерок, аккуратно подцепил плевок и стряхнул в ведерко. Красное пятно света расползлось по по толку.

– Торшер, – усмехнулся я. Накрыл ведро снятым с бедер полотенцем. В дольмене стало совсем темно, лишь красноватое пятнышко горело на полотенце. Я повалился на матрас. – Спокойной ночи, ребята, – прошептал я. – И идите на хер.

Уснуть, естественно, не удалось.

Я лежал с открытыми глазами и тупо пялился в темноту. Где-то далеко, на пределе слышимости пару раз взвывала сирена.

– Господи! – начал я молиться. – Иди Ты в жопу. И со святыми твоими, и со ангелы, и со демоны. Отказываюсь я от веры Твоея, не верую более ни в тебя, ни в сына твоего, ни в дух твой, ни в пророка твоего на земле, ни в Аллаха, ни в Буддаха. Нет никого и ничего. Есть лишь великая пустота, и вы все только рябь мимолетная на ее бесконечной поверхности. Идите нах. И пусть блаженное и милосердное Ничто объемлет меня, и растворюсь я в несуществующем пространстве и времени и также перестану существовать. И некого станет тебе дергать как марионетку за ниточки. Из жизни в жизнь, блин. Из жизни в жизнь.

Я закрыл глаза. Но Ничто, естественно, не шло.

«Нейтрино, говоришь?» – подумал я. Сел, сдернул полотенце с ведра. В мутном красном свете насмешливо поблескивала пробка, затыкавшая вход. Я попытался ее пошевелить, камень не поддавался.