Владимир Елизаров - Mein lieber friend

Он стал хватать Варвару за коленки.

– Варька…

– Только тронь еще…

Витек шлепнул ее по спине.

– Варька…

– Я кому сказала…

Он обнял ее обеими руками и стал задирать халат.

Ладони мои вспотели. Я вытер их об штаны и поудобнее прильнул к щели.

Витек уже повалил Варвару на стол. Халат ее распахнулся. Белые груди колыхались в разные стороны.

– Варюха…

– Совсем обалдел?

– Но но… чего ты?

Варвара вдруг обхватила его ногами, откинула назад руки и застонала. Витек торопливо стал расстегивать ремень на брюках. Я отскочил от двери. Ох ты! Весящее на стене корыто качнулась несколько раз и сорвалось. Раздался страшный грохот. Сверху на меня посыпалась мука, а потом упало что-то тяжелое и придавило к полу. Я не мог пошевельнуться. Мука попала в глаза, рот и уши. Я попытался сплюнуть. В носу зачесалось. Апчхи! Я чихнул. Сколько мне так лежать? А если меня не найдут? Я же могу умереть! Апчхи! Я снова чихнул. Вспомнил – если страшно нужно закрыть глаза и считать да десяти. Я закрыл глаза и стал считать до десяти. Раз, два, три, четыре… Пять, шесть, семь… И тут дверь в чулан распахнулась.

– Выползай, Ирод, – услышал я знакомый голос.

7

Как-то раз в воскресенье (был солнечный весенний день) меня повезли к другой моей бабушке в Сызрань. К бабе Марфе. Мы набрали с собой пирогов, вареных яиц и еще кучу всякой еды. Эта сызранская бабуля бормотала какие-то странные вещи.

– Храни тебя Бог, внучек. Бог, он все видит. Все знает. И всех любит. Захочешь чего-нибудь – попроси Бога нашего Иисуса Христа, и он тебе поможет.

Никто мне раньше не говорил таких слов. Оказывается, как просто – попроси Бога Иисуса, и он все сделает.

После ужина я забрался на сеновал и стал молиться, как показывала баба Марфа – Господи сделай так, чтобы родители завтра забрали меня к себе домой. Господи сделай так, чтобы родители завтра забрали меня к себе домой. Я повторил так раз двадцать и решил, что достаточно. Если Бог Иисус есть, он обязательно услышит меня. И уж тогда родителям несдобровать!

Все утро я крутился возле отца с матерью. Заглядывал им в глаза. Всячески путался под ногами. Почему они молчат? Наверняка готовят мне сюрприз. В конце концов, отец не выдержал и цыкнул – а ну брысь в огород. В тот же день меня отвезли обратно к бабе Тоне.

Черт! Видимо я не так попросил Бога Иисуса. Не теми словами. Или просто до меня у него еще очередь не дошла.

Прошла неделя. Потом еще неделя. Бог Иисус не спешил исполнять мою просьбу.

8

– Хватит скакать, – ворчала бабуля. – Сядь и порисуй.

Она сунула мне под нос книгу про животных.

– Что здесь написано?

– Сохатый.

– Правильно. Это лось. Он обитает в наших лесах.

Я нарисовал лося. Лучше всего у меня получались домашние птицы, но дикие звери тоже ничего. Лось вышел горбатый и с усами.

– Ба… Смотри, какой лось.

Она взглянула поверх очков.

– Где ты видишь у лося усы? И откуда у него горб?

– Ба… Дай еще листок. А теперь кого?

– Помнишь сказку про Нильса? Кто унес его со двора?

На этот раз я нарисовал гуся.

– Это кто? – удивилась бабуля

– Мартин. Гусь

– А почему у гуся четыре ноги?

– Дай еще листок.

– Так на тебя никаких листков не напасешься…

– Ба… А теперь кого?

Она полистала книгу.

– Вот послушай. В далекой Индии живут ручные слоны. Слоны очень умные. Они помогают людям перетаскивать бревна.

Я нарисовал слона. А между ног у него – волосатую дубину с красным наконечником.

– А это еще что такое??! – охнула бабуля, тыча пальцем в мой рисунок.

– Это елда, – сказал я. – У слона она может достигать 70 сантиметров.

Она вырвала у меня листок.

– Что ты сказал?

– Семьдесят сантиметров. Он ей кокосы околачивает…

– Семьдесят сантиметров…Как же это…Стоп! Кто тебя этому научил?

Я притих.

– Говори, кто. Я все равно узнаю!

Я молчал. Если все равно узнаешь – какой смысл говорить?

9

Азбуку и чтение я освоил быстро. А письмо мне плохо давалось. Скучное занятие – чистописание. Выводить крючки разной толщины и наклона. Чернила на пере быстро высыхают. Я старался макнуть как можно глубже, чтобы подольше хватило.

– Ты испоганил весь стол, паршивец! – ворчала бабуля. Сколько раз надо объяснять – не макай перо целиком! Что это за китайские иероглифы?

– У меня не получится…

– Получится, – успокаивала она.

– Не получится.

– Попробуй еще раз.

Я шепотом прочитал молитву богу Иисусу. Макнул поглубже перо. И тут же посадил огромную кляксу.

– У меня не получится.

– Что ты там шепчешь? Получится. Человек все может, если идет к своей цели.

– А если у человека нет цели?

– Знаешь, как называется тот, у кого нет цели?

– Знаю.

– Не ври…Откуда тебе знать.

– Бесцельный…

– Верно.

– Ба… А у тебя какая цель?

– Чтобы ты, Ирод, вырос, наконец.

– И смог бы весь наш дом в страхе держать?

Освоив чистописание, я решил написать рассказ и послать в журнал Крокодил. Журнал мне нравился – смешные заголовки, дядьки на рисунках, как пьяница Барбоша из первого подъезда. Адрес журнала я выучил наизусть. Конверт стащил из шкатулки, где бабуля хранила документы. Чистый белый конверт. Без единой картинки. Дождался, когда она уйдет на рынок. Кажется, это была пятница. Разложил листок и начал:

«…Варвара стояла у плиты. И тут Робин Гуд схватил ее за груди и тряханул так что…» Я никак не мог подобрать нужного слова… «…так что весь дом осыпался.

– Интурган собачье мясо, – завопила Варвара.

– Я люблю тебя, – закричал в ответ Робин Гуд»

Далее я описал вкратце, что произошло на кухне. Посмотрел на часы. Бабуля была уже на подходе. Рассказ получился короткий. Но как мне казалось, очень выразительный. Я запечатал листок в конверт. Аккуратно вывел адрес. Оставалось спрятать письмо понадёжнее.

В глубине книжного шкафа стояли три тома нашего главного вождя Ленина. Толстенные книжицы. Их бабуля доставала раз в месяц, когда вытирала пыль. Я попытался впихнуть письмо во второй том. Конверт был толстый и книга не закрывалась. Я взял нож и прорезал в листах отверстие. Вложил свое послание. Убрал все, как было. Испорченные страницы сжег, а пепел сдул под кровать. Бабуля прятала от меня спички. Но я знал все ее тайники. Теперь дождаться понедельника, когда пойдем на почту. Незаметно бросить письмо в ящик – и порядок.

…Стоило бабуле взглянуть на меня, как она сразу что-то заподозрила.

– Ты чего задумал? – спросила она.

– Ничего.

– Как ничего! Я же вижу! Почему горелым пахнет? Опять спички трогал?

– Ничего я не трогал.

Она огляделась. На столе заметила пару свежих чернильных клякс. Черт! Видимо я все-таки наследил, когда писал.

– Я так и знала, – вздохнула она. – Сколько раз надо повторять – не макай… не макай глубоко! Уууу… Угловская порода!