Наталья Самсонова - В дециметрах от рая

Планета оказалась схожей с их собственной по составу атмосферы, воздух был даже более насыщен кислородом. Здесь была густая растительность и более высокая влажность. Новое место обитания было диким, и свет здесь не проникал сквозь постоянную густую облачность…

Истошный визг прервал лунную песнь собаки и дрёму мужчины.

– Ииииии!

– Ииииия!

– Ааааяяяяяяяяяяяя, – раздавалось во мраке.

– Меееееееелвин Ге Ге геееееетааааааарпвич!

– Меееееееелвиииии-ииииии!

Вопль принадлежал Стакановне.

Она верещала так, как будто ее резали на кусочки.

– Чтооооооо случилось?

– Идите сюда! На огонек.

Мужчина чиркнул зажигалкой, псина гавкнула.

Повизгивание и ойканье зигзагообразно, с парой прерываний, перемещалось в нужном направлении.

Из кустов вылезла Помпоша с туфлей в руке, прижатой под мышкой своей маленькой сумочкой и перемазанным в грязи боком. По пути на огонёк она, естественно, почтила своими телесами какую-то кочку.

Мелвин поинтересовался: «Ну, и…..».

Помпеинья с выпученными глазами, слезами и судорожным дыханием изрекла:

– Там!

– Там!

– Говорите же!

– Там!

– МЫШЬ!

Кто бы мог подумать, что кто-то, прошедший не раз налоговую проверку, может испугаться мыши.

– Ну, мышь же это не гигантский щур! – неожиданно изрек Мелвин.

– Какой щур? – поинтересовалась Помпа.

Он задумчиво посмотрел вокруг…

– Проехали…

В сумерках кавалер взял даму под локоток и сказал:

– Помпеинья, присядьте на скамейку. Я поищу садовую тележку.

Дама умудрилась сесть мимо скамейки.

Мелвин подхватил ее подмышки и разместил куда надо. И как она управляется с делами?! Может это на нетрезвую голову такая несуразность.

Человек направился на поиски элемента садового инвентаря. Кто бы мог подумать в начале пати, что такое вообще возможно: по закоулкам сада, по земле, в элитных башмаках, шаркая не менее элитными штанинами по кустам и цепляясь карманами за сучья.

Вот садовый домик. Тележка… Не совсем легкая.

– Справлюсь, – подумал Мел, – не тяжелее штанги в зале.

Как бы не так. Катить эту колымагу через садовые заросли оказалось не так уж и просто. Канава, пригорок, куст… Опять канава, опять куст. Куст, куст, канава. И откуда тут столько канав?

Он тащился на звуки Помпеиньи, которая распевала на лавке какую-то песенку милым пьяным голоском. Пес комментировал эту арию легким поскуливанием.

Мел присел на скамейку рядом с Помпеиньей. Четвероногий с радостью лизнул его руки.

– Ну что, в обратный путь, Помпеинья Стахановна?

– Пойдемте, пойдемте, – закокетничала дамочка.

Парочка двинулась в сторону гаража, но, не пройдя и десятка шагов, Мелвин понял, что Помпошу очень интенсивно раскачивает из стороны в сторону. Что же она такое пила?

– Садитесь в тележку, подвезу!

Восторженный хохот был ответом.

Мел и сам ухмыльнулся. Никогда он еще не подвозил женщин таким образом. К тому же он принял вызов. Вызов его мускулам от тележки и разместившейся в ней женщины. Выбравшись из кустов, он достаточно легко катил конструкцию.

– Да, я могу нести что-то больше, чем перо элитной ручки, – с удовольствием констатировал он.

Тусовка торчала на балконе. При их приближении раздались аплодисменты.

– Смотрите Мел!

– Он тележку тащит!

– Мел в роли рикши!

В ответ Мелвин картинно раскланялся. Достал сигарету и закурил.

На балконе мамаша блондинки что-то любезно втирала одному из его друзей. Наверно рекламировала дочь, постреливая в ее сторону глазками и тыча туда же пальцами. Друг не без интереса смотрел в залу, где в танце блондинка спиной к ним извивается телом под поднятыми вверх тонкими руками с длинным красивым маникюром. Вверх-вниз, вверх-вниз.

Шатенка общалась с каким-то незнакомым ему толстяком. Явно обсуждали высокую или не очень кухню. Толстяк потел на развесистое декольте шатенки и, похоже, облизывался и причмокивал на расписываемые ему вкусности.

На массивные её ляги под обтягивающим платьем хищно нацеливался и куряший тут же «Пупсик». Его сигара, пожевываемая зубами, поднималась чуть-чуть вверх-вниз.

– Так, дама без шлейфа скоро нас покинет, – ухмыльнулся Мел. Шатенка была тощевата на вкусы «Пупсика». – Ничего, он ее откормит, – еще раз про себя улыбнулся мужчина. – А вот покерфейсу он так и не научился – как нервно сигару то жует.

Под балконом, в компании сигареты и резной скамейки, сидела стройняшка-ученая.

Мел помахал ей рукой:

– Что не с ними?

И указал на балкон.

– Это не тема моей диссертации.

Тележная Помпеинья внезапно активизировалась.

– Правильно, – пьяно крикнула она. – Нечего Вам там делать!

Взмахнула руками. И вывалилась из тележки.

Партер и балкон, обернувшись на выкрик, ржал…

Мелвин, поржав вместе со всеми, поднял окончательно перепачканную Помпошу, плюхнул в тележку и повез к беседке.

Зачем? Там всегда был запас горячительного для полирования впечатлений.

Сколько раз он говорил своему приятелю-программисту: в беседку девушек не затаскивать. Хоть кол на дисплее чеши – не понимает!

Там, говорит, романтично. А то, что камеры на улице стоят, и охрана потом красная неделю ходит, ему не понятно?

В беседке было не только романтично, но был и отличный бар. Из которого некоторые любители окрестных населенных пунктов как-то попытались (после подсматривания на увеселения в бинокль с сосны в близлежащем лесном массиве) приватизировать некоторое количество стеклянной тары с благородными жидкостями внутри. Не получилось…

– Двадцать третий двадцать второму. Пшшшшшшшш, у нас, похоже, незваные гости.

– Кто там?

– Кто-то перелез через забор, идет внутрь территории.

– Там табличек до хрена про частные территории.

– Может в темноте не видно.

– Скажи еще, что читать не умеет.

– Ржунимагу.

– Серьезнее. Серьезнее!!!

– Ба! Да это же Филин.

«Филином» охранники котеджного поселка звали возрастного жителя близлежайшего наспункта, который периодически приходил в лесной массив, откапывал из листвы старый бинокль и, забираясь на дерево, уже несколько недель наблюдал за отдыхом жителей коттеджа.

Особенно часто он наводил свои окуляры на беседку. Охрана при близлежайшем рассмотрении видела, как жадно он облизывается и сглатывает во время коктейльных вечеринок. Он ерзал на ветке, утирал потные ладошки о рубашку, перелезал туда-сюда и пару раз чуть не свалился вниз в алкогольных позывах. Иногда, обозревая танцы молодых девчонок, он тянул ворот рубахи вниз, как будто его что-то душило, тормошил штаны. Его слюнявая нижняя губа оттопыривалась и подрагивала в такт неровному дыханию.