Наталья Самсонова - В дециметрах от рая

Раздался леденящий душу вой…

Или может?

А зажигалка никак не находилась.

Рукава и манжеты были уже в грязи.

Движения рук убыстрялись, и первая порция горячительных напитков с вечеринки уже куда-то испарилась.

Вот! Вот зажигалка!

Чирк!

Раздалось тихое поскуливание. Огонек выхватил из темноты мохнатую тушу с длинной шерстью, висящими ушами и высунутым языком. Шум шагов разбудил огромного цепного пса, и он ломился поприветствовать подходившего.

Псина улыбалась всей пастью и таинственно поблескивала светящимися зрачками. Он по пьяни совсем забыл, что в охрану дома зачем-то входил и этот шерстяной объект. И про фонарик в смартфоне забыл.

Мужчина поднес к лицу замараные руки. Фу! Микробы! И вытер их об пса.

Последний не возражал.

А вот и лавочка-скамейка, для отдыха перед дальнейшими поисками заветной тележки. Как же все необычно в этом захламленном углу сада. Как красиво смотрится вот эта резная решетка на фоне луны, а вот то дерево изогнуло ветви как печальная женщина. Так, женщины кажутся… Непорядок.

А вон там, вроде, белеет какая-то статуя. Удивительно. Оказывается, он тут никогда не был. Он вообще дальше идеальных клумб не выходил. Времени не было.

Ночной легкий туман, влажный воздух, хруст сухих веток, запах чего-то прелого, давно забытый посреди дезодорантов и освежителей…

Мужчина почувствовал, как все волосы на всех местах встали немножко дыбом. Необычненько…

Собака пристроилась у ног, согревая их своим теплом.

Отплывающее облачко обнажило лунный полумесяц. Пёс положил голову на колени, и, казалось, вопросительно посмотрел.

Мелвин его безмолвно одобрил….

Началась лунная песня.

Пёс самозабвенно завыл.

В лунном свете он не казался таким добродушным и домашним. Его размытые очертания стали жестче, мышцы напряглись, глаза горели холодным неистовым огнем.

Казалось, животное что-то оплакивает или пытается рассказать какую-то старую историю, послужившую причиной этого многомиллионнолетнего воя.

Дрёма заволакивала очи…

Прапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапраппрпрапрапрапрапрапрапрапраапрапрапрарапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапрапра….

прабабушка Помпеиньи Стахановны, назовем её Прапомпеинья, расположилась, присев в густую траву, и смотрела на пучок разнообразных ростков, лежащих перед ней.

В отличие от заросшей с ног до головы волосами дамы, сидевшей на другом берегу реки, выдергивавшей траву прямо из почвы и обгрызавшей сладкие корни, праПомпеинья не знала точно, какие из этих ростков съедобны. Лаборатории с реактивами были в предыдущем модуле корабля и остались чёрте где, может, на другом краю Галактики.

– Глянь, как аппетитно грызет! – подумала женщина. Но вслух не издала ни звука. Чтобы не привлекать внимание обитателей этого полутемного мира.

Ее комбинезон из серебристой сверхматерии пока позволял это сделать. Пока не кончится заряд в аккумуляторе, плоско лежавшем на ее спине изнутри одежды. Он был легким, почти невесомым. И позволял на Натаре извлекать массу энергии из окружающей среды. Только вот среда на Натаре была высокотехнологичная, а их родная звезда светила в несколько другом диапазоне, чем та, лучи которой были скрыты за плотными облаками.

И они учитывали этого при проектировании звездолета, который не долетел до места назначения, чудесным образом выплюнув в никуда только спасательную капсулу с ними двоими. Она только помнила, как прекратилось гудение двухкилометрового двигателя, все куда-то побежали, побежала и она (ох уж эти первобытные инстинкты), кто-то дернул ее за руку и…

Косматая кикимора закончила трапезу, почесалась в разных местах и, ставя ноги раскорякой, отправилась прочь от реки. По дороге она ухватила палку и швырнула ее.

– Если эта лохматая это съела, то вот этот корешок, наверно, не навредит и нам, – подумала неизмеримо исторически дальняя родственница Помпеиньи.

– Местные намподобные уже развились до хвата палки и примитивных разумных звуков, огнем пользоваться не обучены, – отметила она. – Тем не менее, они уволокли канистру и всем стадом лупили по ней полдня. И этому стаду мы вряд ли что-то сможем противопоставить. Особенно если соблюдать 23с498293—4750 галактическое правило: не вредить окружающей среде по месту прибытия. А у этой окружающей среды вполне плотоядные клыки.

– Только бы генератор и аккумуляторы подольше протянули, – тоскливо подумалось ей.

Заброшенные не туда с иссякающим генератором силовых полей они вдвоем искали пути освоения нового для них места.

Вдвоем с Мозгоруком.

Таково было прозвище мужчины, которому пришлось разделить с ней тяготы существования. Это он, никогда ей прежде незнакомый на звездолете, где были тысячи существ, дернул ее в отверстие спасательного шлюза.

Если бы не дернул, может, летели они бы дальше, или оказались бы уже в чреве какой-нибудь блуждающей черной дыры. Сигналы с капсулы в бескрайние просторы космоса оказались бесполезными – космос был безмолвен к их призывам.

Мозгоруком этот пожилой мужчина был потому, что его мозг вмещал огромное количество знаний в разных областях, а руки – огромное количество умений. Такими были все, кто перешагивал порог космических звездолетов.

Умение сражаться врукопашную с гориллоподобными местными в это число, впрочем, как-то не вошло. Для этого на корабле был тромм, которым можно было распотрошить и многокилометрового щура, атаковавшего их космоаппарат в созвездии Ла несколько десятилетий назад.

В том то и дело, что он остался где-то на звездолете.

Мозгорук, наверно, прооперировал бы мохнатую любительницу корений, при необходимости, вылечил бы ее – а что, наверно не сложнее, чем оперировать сторукую Ыщро, с ее тройной системой прокачки питательных веществ через двадцатиметровое тело, или смастерил бы одежду для ее мохнатого тела. А вот в схватке с ней на палках-ковырялках, он бы не победил. Сказались и годы в невесомости.

Невидимая пока для местной фауны, ПраПомпеинья привстала и посмотрела в сторону напарника. Его тощее тело в остатках скафандра и длинных космических сапогах ловко сновало туда-сюда по площадке, недалеко от места приземления спасательной капсулы.

Сейчас его мозг и руки прилагались к строительству хранилища для Священного Предмета, который загадочным образом попал в этот мир вместе с ними. Он лежал на дне спасательной капсулы. Наверно кто-то из членов экспедиции забыл его после очередного возвращения из каких-нибудь инопланетных джунглей.

Пока праПомпеинья на остатках горючего облетала их новое место обитания и подбирала питание из местного рациона, Мозгорук изучал почвы в поисках нужных для хранилища материалов.