София Шуленина - Цвет тишины

Жесты выстраивались путано, заплетались, не находили места. Как же давно это было. Будто и не с ним. Парень смотрел на Тахти, на его руки. Слушал.

* Твое имя? – спросил Тахти.

Парень не улыбался, но глаза его блестели. Когда он говорил, у него тряслись руки.

* Ю-д-з-у-р-у, – прописал он по буквам. – Зови: С-е-р-ы-й.

Не жестом цвета, а тоже по буквам, как имя. Его жесты были быстрые, плавно перетекающие один в другой. Не то, что угловатые и рваные жесты Тахти.

* А твое?

* Т-а-х-т-и.

Он повторил за Тахти буквы, как будто считывая их. Повторил его имя, и Тахти кивнул.

Серый слушал очень внимательно, он слегка наклонил голову набок и подался вперед. Его глаза не мигали. Кончики его пальцев как бы намеком повторяли жесты Тахти – будто он проговаривал слова про себя.

Когда он говорил, рукава свитера отползли наверх, обнажили потрепанную фенечку на руке и сиреневые пятна синяков на предплечьях. Узкий ровный шрам тянулся через правую ладонь. Такие остаются от ранений ровными острыми предметами. Например, от ножа.

Тахти говорил, Серый кивал, без явной уверенности. Он переспрашивал по нескольку раз. Тахти путал жесты, повторял, раз за разом, и реальность происходящего подернулась сюром. Он говорил на языке жестов, но много лет назад, – и даже тогда не знал его как следует. Жесты, которые он смог вспомнить сейчас – это отголосок, искаженное эхо. Они говорили сейчас, по сути, на разных языках. Спасало только то, что в языках жестов много похожего. Спасало то, что они оба хотели поговорить.

Они разговаривали впервые, они стояли в шаге друг от друга впервые. Но у Тахти возникло смутное, подспудное ощущение, что они раньше встречались. Будто он его уже где-то видел. Только никак не мог вспомнить, где это было и было ли это на самом деле.

* Это, – Серый указал на книгу, – хорошая книга. Помогает.

Тахти словно и впрямь вел беседу с инопланетной формой жизни. А может, и правда с призраком. Но к Серому можно было прикоснуться – и рука не пройдет как сквозь туман. На нем был шерстяной свитер, колючий как иголки.

*Я думал, ты призрак.

Он повторил эхом жест.

*Не понимаю.

*П-р-и-з-р-а-к, – Тахти прописал слово по буквам.

*Как привидение? Из книжки?

*Да, как у Диккенса.

*Почему?

*Я тебя звал несколько раз, но ты не отзывался. И Хенна на тебя не реагирует. Я испугался. Думал, только я тебя вижу.

*Я не призрак, – Серый покачал головой. – Хенна не знает жесты. Мы не можем разговаривать.

*Ты здесь работаешь?

*Да. Помогаю.

В тот вечер Серый не пойдет домой. Просто не сможет себя заставить. Если бы Триггве не было в городе, он бы остался ночевать в кафе. Но Триггве с Хенной вот уже неделю по вечерам клепали отчеты, пытались наскрести денег, чтобы продержаться на плаву еще месяц-другой. Поэтому Серый уйдет в восемь, сразу после закрытия.

Его найдет другой человек. Подойдет бесшумно со спины и схватит за руку.

***

Тори точно не знала, почему тащила за собой этого парня. Он не сопротивлялся, ничего не говорил, только шел, отставая на полшага. Ветер трепал его волосы, руки обжигали льдом, кеды промокли и чавкали. Он смотрел на нее, но не говорил ни слова.

Плащ был ему велик, рукава закрывали пальцы. Перчаток на нем не было, шапки и шарфа тоже. Корабельный плащ, джинсы и летние кеды. Он был одет не по погоде, слишком легко для местной осени. Тахти номер два, подумала Тори.

Она не знала, как так получилось. Когда она позвонила в дверь Твайлы, она так и держала его за руку. С его плаща капала вода, рука обжигала льдом.

– Все в порядке, – сказала ему Тори. – Здесь живет моя подруга.

Парень не ответил.

Твайла открыла дверь и замерла на пороге. Тори улыбнулась.

– Привет!

– Привет, – Твайла перевела взгляд на парня.

Тори вздохнула.

– Все сложно. Но все в порядке.

Твайла отошла в глубину коридора, и Тори вошла в квартиру. В душное тепло и запах корицы и кориандра. Твайла делала запеканку, ту самую, свою фирменную. Она ее делала всегда, когда они ночевали у нее дома.

Тори зашла в квартиру, а парень так и стоял в дверях. Твайла посмотрела поверх плеча Тори, и Тори обернулась.

– Заходи, – сказала она.

Парень смотрел на нее, но не сделал и шага.

– Заходи, – повторила Тори. – Смелей, никто тебя не съест.

Она взяла парня за рукав и втащила в квартиру. Он жался около двери, осматривался, словно искал взглядом ловушки и силки.

– Как тебя зовут? – спросила Твайла.

Парень смотрел в потолок, на высоченный стеллаж с коробками и книгами. Библиотека у тетушки была что надо. Когда книги заполнили гостиную, три спальни, кухню и кабинет, тетушка велела установить стеллаж в коридоре. Свободным от книг остался только туалет. Тори гадала, как надолго.

– Привет? – Твайла обратилась к парню еще раз, но он не ответил.

Девчонки переглянулись.

– Кто это? – спросила Твайла шепотом.

– Он из кафе, помнишь? Ну из того, из Старого рояля.

– А, точно. То-то думаю, лицо знакомое.

Тори потянула его за рукав, и он вздрогнул, отскочил назад и врезался спиной в дверь.

– Как тебя зовут? – повторила Твайла.

Парень покачал головой, поднял вверх указательный палец. Его рука дрожала, губы приобрели синеватый оттенок. Он коснулся пальцем уха. Твайла посмотрела на Тори.

Парень расстегнул плащ и нырнул рукой во внутренний карман. Под плащом оказался серый шерстяной свитер с узором по горловине, закатанный от постоянной носки.

Он достал блокнот и ручку, стал писать, а потом протянул блокнот на раскрытой ладони. Тори взяла блокнот в руки. На влажной странице с обтрепанным краем он написал:

«R нислышу. Ис венити. R луше пайду».

Твайла смотрела на страницу через плечо Тори. Тори подняла голову и посмотрела на парня. Твайла пошла к нему, сделала всего шаг, и парень попятился спиной к двери. Он развернулся, чтобы уйти, но Тори схватила его за плащ. Он обернулся, в глазах стояло смятение.

Тори повернула к нему раскрытые ладони, подняла вверх указательный палец – подожди, мол. И стала писать:

«Не уходи. Останься, тебе нужно согреться. Как тебя зовут? Меня зовут Тори, а это Твайла».

Она протянула ему блокнот, он прочитал, взял в руки ручку.

«Юдзуру».

Буквы плясали на листе, кривые и дрожащие.

– Я пойду поставлю чайник, – сказала Твайла. – У вас у обоих губы от холода аж синие. Особенно у него.

Юдзуру смотрел ей вслед. Мокрый плащ и сырые кеды придавали ему жалкий, потрепанный вид. Вокруг его ног собрались лужицы воды. Тори стащила с него плащ и повесила на крючок. Он смотрел на нее со смесью смятения и благодарности. Она указала на его ноги и положила перед ним пару домашних тапочек. Он разулся, ноги у него были насквозь мокрые. И джинсы ниже колен тоже. Тапочки он не надел.