Александр Сих - В плену

Михаил в очередной раз понял, что чудом избежал смерти. В его жизни нечто подобное уже случалось дважды, только при других обстоятельствах и без участия машин. Но впервые ему по-настоящему стало страшно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Виктор проснулся первым. Впрочем, как в каждое утро. Раз спишь с краю, то будь любезен вставай первым. И не просто вставай, а делай то и это.

Он посмотрел в сторону жены Тани, которая безмятежно посапывала, изредка всхрапывая. Сейчас Виктор с удовольствием сделал бы это, но будить ради этого жену было рискованно. Она сама выбирала время и место для подобных гимнастических упражнений.

Он свесил ноги и рывком поднял своё мощное тело. Натянув майку и спортивные брюки, влез в тапки и тихонько вышел из спальни.

Включив на кухне газ и поставив чайник, Виктор прошёл в прихожую, переобулся и вышел во двор. На улице ещё были сумерки.

Вообще-то, удобства для утренних необходимых процедур находились дома, но молодой мужчина в хорошую погоду предпочитал посещать уличное строение, оставленное по его личной инициативе, вопреки требованию жены сровнять его с землёй.

На обратном пути подходил к рукомойнику на металлическом штативе и с наслаждением умывался прохладной водой. И только после этого приступал к утреннему чаепитию.

Виктор с Татьяной поженились одиннадцать лет назад. У них было двое детей: девочка десяти лет и мальчик восьми лет. Он работал в совхозе механизатором, Таня – дояркой. Жили они дружно в новом доме, не замахиваясь поймать журавля в небе, но и не собираясь выпускать синицу из рук.

Когда Виктор торопливо вошёл в кухню, Таня уже была на ногах и заваривала себе кофе, а его чай стоял на столе, готовый к употреблению.

– Когда я вчера вернулась с вечерней дойки, – сказала заспанная жена, – ты уже дрых. Короче, слушай. Выпивай быстро свой чай и сразу же, пока темно, бери свой трактор и подъезжай к нашей ферме. Мы вчера с Ленкой заготовили двенадцать мешков муки. – Татьяна налила кофе в большую кружку. – Сегодня Пасха, у начальства выходной. Отвезёшь, как обычно, моим родителям, чтобы тут не рисоваться лишний раз. Так что, давай, пей чай и вперёд.

Виктор принялся поспешно пить чай, обжигая губы и язык.

– По хозяйству сама справишься? – спросил заботливый супруг.

– Что, впервой, что ли?! Не в бухгалтерии же сижу?! – Отхлебнув кофе, заметила. – Сволочь, конечно, эта Ленка.

– Чего это она сволочь? – вступился за заведующую фермой муж. – Вы же подруги?!

– Конечно, подруги, – согласилась жена. – Только я вкалываю, чтобы иметь всё это, – она крутанула головой, обводя стены и потолок, – а она, стерва, всё на дармовщину.

– Ты сама ей предложила такой вариант.

– Вариант – да. Но условия не мешало бы пересмотреть. Ну ты сам подумай! Мука-то эта не её!

Виктор резонно возразил:

– Это её ответственность. Если совхозные коровы, телята, свиньи начнут голодать, то отвечать будет она. Или ты?

Татьяна не сдавалась:

– А мои родители должны на неё горбатиться?

– Всё, Танюха, завязывай. Все в доле: и она, и мы, и твои родители. Или тесть с тёщей чем-то не довольны?

– Я не довольна, – насупившись, ответила жена. – Иди уже. Будь осторожен. Посматривай по сторонам. Мало ли… кругом одни завистники.

– Чего смотреть-то? Посевная почти закончилась. Все расслабились и спят спокойно. К тому же сегодня праздник. Теперь все стали страшно религиозны, даже те, кто в прошлом был ярым атеистом-коммунистом. Раньше били поклоны в партийных кабинетах, теперь бьют в костёлах и церквах.

– Знаю я, как они спят. Сидят возле окон и подсматривают. Чтоб им пусто было! Да, Витя, не забудь родителей поздравить с Воскресением Господним.

– Я всё помню. Не забуду.

Виктор поменял брюки, обул короткие сапожки, накинул рабочую куртку и взялся за дверную ручку, как неожиданно был остановлен.

– Тьфу, ты! – воскликнула Татьяна. – Чуть не забыла!

Она ушла и через несколько секунд вернулась, неся в руках бутылку водки:

– На, дашь дяде Коле. Скажешь, что за соломой.

Через десять минут Виктор, отворив по шире ворота, вошёл на территорию совхозного автотранспортного парка. Подошёл к маленькому домику, состоящему из одной комнаты, и негромко постучал в дверь. Потом ещё раз постучал, но уже сильнее.

Наконец, дверь открылась и показалась заспанная и помятая физиономия сторожа.

– Какому злодею не спится в выходной и святочный день? – просипел он, стараясь разглядеть злоумышленника.

– Дядя Коля, это я.

Сторож голос признал мгновенно:

– А, Витёк! Чего это в такую рань?

– Трактор надо взять. Соломы тёще подвезти.

– Ну так и брал бы. Будить-то на хрена?

– Из уважения, – льстиво ответил Виктор. – А это тебе. Презент, так сказать.

И сунул в руку сторожа бутылку. Пальцы того молниеносно вцепились в ёмкость мёртвой хваткой, и в секунду та куда-то исчезла.

– Через сколько обернёшься? – бодро спросил дядя Коля.

– Думаю, за час-полтора управлюсь.

За четверть часа Виктор доехал до фермы. Миновав два здания свиноферм, телятник и, проезжая коровник, увидел в свете фар силуэт. Остановив свой почти новенький МТЗ, он выскочил из кабины. И тут же услышал упрёк женщины:

– Витя, ты идиот?! Скоро светать начнёт. Смена на утреннюю дойку придёт. Давай быстрее!

Виктор помог открыть большие железные двери, запрыгнул опять в трактор и загнал его задом в склад.

– Подсоби, – скомандовала женщина, стоя возле открытого прицепа.

Виктор с удовольствием подсобил, подхватив её за ягодицы и с лёгкостью забросив в кузов. Женщина обворожительно улыбнулась и приказала:

– Давай быстрее таскай! Шевелись!

Виктор иронично ухмыльнулся и принялся за работу.

Ему, при метре девяносто и весом в центнер, сорокакилограммовые мешки, что другому пятикилограммовые пакеты. За десять минут работа была закончена. Виктор принял на руки вспотевшую и запыхавшуюся заведующую, закрыл борт, прежним способом забросил её в кабину, влез сам и отъехал на десяток метров. Выскочил, закрыл ворота на ключ, посмотрел по сторонам и запрыгнул в работающий трактор.

Положив ключи в протянутую руку, он надавил на газ. Через минуту они покинули пределы фермы и поехали просёлочной дорогой в сторону леса.

Родители жены жили в соседней деревне, в трёх километрах. Можно было ехать в объезд: часть по асфальту, а часть по гравейке. А можно было напрямки: по дикой тропе через лес и поле. По работе, естественно, ездили дальней дорогой, а по личным нуждам предпочитали короткую.

В кабине Елена отдышалась и привела в порядок растрепавшиеся волосы. Было видно, что женщина за собой ухаживает. В свои сорок она выглядела моложе. Была хорошо сложена и симпатична на лицо. Даже морщинки были только по уголкам губ и глаз. Что говорило либо о весёлом нраве, либо о саркастической недоверчивости. Впрочем, ни то, ни другое не мешало её семейному и простому человеческому счастью.