Кира Соболева - Жизнь в деталях

Но все же вернемся в мое студенчество. Проистекало оно весьма бурно – я училась, работала, строила семью. Ну, как все. Правда, однажды утром меня забросило во Владивосток. Знаете, так бывает. Просыпаешься утром и вдруг отчетливо понимаешь, надо сейчас собрать вещи и улететь. Как можно дальше. От кого? От себя. Почему? Да потому что твоя совесть требует одного – писать, бороться за никому не нужную правду, а твой разум говорит тебе: «Дурак, очнись, в дурдом, конечно, не попадешь, но кто ж это в печать пропустит-то?». И правда, никто не пропустит, никому не интересно. Вот устроить скандал псевдопатриотичный, а потом попасться с конвертиком с конкретными подписями… Узнаваемо. Правда или нет? Даже если нет – непрофессионализм поражает. В любом из вариантов развития этой истории. Был у меня «дедушка» в Санкт-Петербурге, который по рассказам бабушки делал так. Вот читает он газету и нахваливает какого-то финансиста. Мол, хорош шельма, шустр! А на следующий день читает, что этого финансиста посадили в тюрьму, и начинает его чихвостить. Ну и домашние ему говорят: ты ж, мол, вчера сам его нахваливал! На что он им отвечал: так я его за что ругаю? За то, что он попался, значит, дурак был. Дедушка, к слову, был адвокатом. И все это я к чему? К тому же – что надо быть профессионалом.

И опять-таки быть профессионалом – значит нести ответственность. Вот если так подумать, откинув в стороны патриотические лозунги, громкие звания, ведь журналисты, литераторы – это те, кто задают тон. Их читают по утрам в метро, проглядывают быстро во время обеденного перерыва, обсуждают в курилках. И этот тон задается каждый день. И это правда власть. Над умами, над душами, над сердцами. Власть, которой надо пользоваться умело и осторожно, чтобы не навредить. Ни себе, ни людям – своей стране. Ведь помните, как там было в фильме «Государственная граница»: «Мы служим не царю, а отечеству». Глупые принципы, глупые взгляды на мир, которые позволяют ощущать себя… не то чтобы доисторическим существом, а этаким князем Мышкиным (тут я, конечно, льщу себе, и очень сильно, но что поделать – не польстишь себе сам и ходишь как оплеванный). Пусть даже глупые, принципы у меня есть. Но принципы ни в одной стране мира, кроме, пожалуй, Японии, вас не прокормят. Традиции нынче не в цене, как и верность, и долг. Вот… мы подходим к тому, что, проучившись и проработав энное количество времени, я вдруг оказываюсь той самой «сильной женщиной» из картинок-шаржей, которые сейчас так популярны в социальных сетях. То есть с парой очаровательных детей-балбесов на руках, двумя котами, кучей родственников, без мужа, без квартиры и без диплома. Вот та вселенная и реальность, куда завели меня мои принципы.

Мир удивителен, не так ли?

В этом месте я бы поставила проигрываться Моцарта, рондо «А ля Турка», и прочла бы что-то из своего, чтобы такое… да вот, например:

Окончание этого стиха мне до сих пор не нравится, бывает такое, что понимаешь: плохая концовка. А лучше уже никак не выходит. Ну не идет рифма, и хоть сдохни. Дохнуть не хочется, а рифма не идет. Так и остаются грустные три точки в конце. Вот так и моя жизнь поставила грустные три точки и чуть поодаль огромный знак вопроса. Сильная женщина, несильная, принципы, не принципы, а детей кормить надо. Хотя, если здраво порассуждать, не очень-то с этим справляюсь, но к теме отношения это особо не имеет, так что пусть его. Но все факторы вместе взятые отправили меня на поиски пропитания. И вот, пройдя множество совершенно «потрясающих» собеседований, я оказалась в одной очаровательной фирме. Нет, в моих словах нет никакого сарказма. Я и сейчас, несмотря на то что уволилась оттуда, считаю, что это было лучшее, что могло случиться со мной за десятилетний период истории моей личной жизни. Почему уволилась? Потому что иногда надо делать шаг вперед. Закрывать глаза и падать со скалы. Не туда, где подстелена соломка, а просто в пропасть. Когда-то один японец мне сказал: «Наверх есть два пути (цитируя кого-то из великих): один – взобраться на скалу, а второй – упасть с утеса. Так или иначе ты достигнешь вершины». Долгое время не могла понять, что он имел в виду, точнее, на самом деле все настолько просто и очевидно. Ведь совсем неважно, падаешь ты или карабкаешься вверх, это просто выражение твоих личностных качеств – бесстрашия и упорства. В любом случае рано или поздно ты пройдешь точку «невозврата» и достигнешь своего предела, за которым будешь уже не ты. Однажды я улетела, теперь я уволилась. Два поступка – два прыжка с утеса. После них буду уже не я. Будет кто-то другой. Наверное, даже вступление сейчас уже пишет кто-то другой. Я бы та, что сидела в своем «японском» уголке, не смогла бы все это написать. Не решилась бы. Я очень долго учила себя молчать и наклонять голову. Хотя не всегда получалось.

Так вот, собеседования. Нет в нашей стране ничего более унизительного, чем собеседование. Почему? Потому что приходишь ты со своим Рахманиновым, своим Сезанном (про которого тебе отвечают «не читал, не знаю, кто это»), со своим «давайте сделаем этот мир лучше». А на тебя смотрят как на идиота и говорят: «Вы нам не подходите, ваша квалификация недостаточно хороша». И говорит это тот самый человек, который только что сказал, что «не читал» Сезанна. И вдруг мне встречается «охотник за головами», который при моих ответах на вопросы начинает светиться. Тут бы мне задуматься, ей-богу. Но нет, я была уже слишком в отчаянном положении. Это сравнимо разве что с состоянием, когда ты продаешь банку душу за несчастные 150 тысяч, а потом выплачиваешь их полжизни. То есть готов платить проценты. И чудо свершилось. Меня пригласили на второе собеседование. Вопрос: какие писатели у вас любимые? Знаете, этот вопрос всегда приводит меня в ужас. Он столь же неприличен, на мой взгляд, как вопрос «за сколько времени вы сможете написать 5 тыс. знаков авторского текста?». Сегодня я их напишу за 15 минут, а завтра буду сидеть сутки и потом еще столько же, потому что «ну не идет». То же самое и с литературой. То, что я назову несколько громких фамилий, еще не будет совершенно означать, что я точно знаю, о чем писал Ибсен во «Враге народа». Но отвечать же как-то надо. И как-то «прилично», чтобы «не заподозрили» в неквалифицированности. Я уже говорила, иногда я совершаю безумные вещи. Это была одна из них, когда в ответ на имена перечисленных классиков мне заметили, что можно уже путеводитель писать, и все говорят одно и то же. Я, конечно, не стала говорить, что читаю Сашу Денисову, хотя ее обработка Ибсена в Маяковке не так уж и плоха, но, не стесняясь, заметила, что мои «любимые» авторы вряд ли известны широкому кругу читателей. И правда, давно ли вы за чашечкой кофе обсуждали новое издание «Хагакурэ»? А меж тем произведение, от которого невозможно оторваться. Нельзя так отвечать, нельзя, но порой полезно для себя самого. Удивительно, меня позвали еще на одно собеседование. Думала, не позовут вовсе.