Руслан Лимаренко - Истина в сумраке. Отражения зеркал. Том 2. Книга 4

– Да, спасибо Мария Владимировна, – ответил Рус, – я вам очень благодарен.

– Да ладно тебе, только смотри там, особо не переусердствуй, – сказала она, погрозив ему пальцем.

– Что вы имеете ввиду? – переспросил Рус, остановившись около дверей.

– Ну, чтобы ты только отвечал за свои слова: если говоришь, что всем поставишь зачет, то ставь как обещал, не обманывая своих студентов. А то многие сначала обещают, а потом не выполняют своих обещаний, и если придут на тебя жаловаться, то краснеть за тебя мне не хочется. Ты меня понял?! – спросила она с акцентом на последнем слове, снова строго посмотрев на него поверх своих очков, низко опустив голову.

Только тут Рус хорошо рассмотрел Марию Владимировну. Она стала значительно шире, чем раньше, почти вся седая, хотя, может быть, это такой цвет краски для волос, прошло же ведь всего восемь лет, но возраст и полнота ее не портила, наоборот, придавали некий серьезный вес уважаемой сильной личности, которая слов на ветер не бросает, хотя Рус по личному опыту уже знал, что люди, обладающие примерно такими же, как у нее, манерами поведения, любят не только серьезность и вес в словах, но и нередко лесть со всем вытекающими, а потому Рус решил для себя делать все возможное, чтобы часто с ней не встречаться. Ему бы только проработать у нее сорок восемь часов.

Он вышел из ее маленького кабинета, тихонько прикрыв дверь.

– Вы уже все? – спросила его секретарь Эля.

– Мария Владимировна сказала, что я буду у вас преподавать свой спецкурс, и чтобы вы меня в график поставили, – сказал он.

– Хорошо, она мне даст указания, и я вам позвоню, – сказала Эля, строго посмотрев на него, – дайте мне ваш номер телефона.

Русу ничего не оставалось, как дать ей виртуальный номер телефона дешевой сотовой связи Фора 6 6 В наши дни это сотовый оператор TELE2. , которой он в то время пользовался. Он назвал ряд цифр.

– Стойте, стойте, я что-то не понимаю, как вам звонить? – спросила его Эля.

– Сначала набираете вот этот семизначный номер, – ответил Рус, немного сконфузясь, – потом услышите гудок, нажмете решетку и наберете еще десять цифр моего виртуального номера, потом подождете двадцать секунд – и я вам отвечу.

Эля молчала.

– Давайте лучше вы сами позвоните мне сегодня через час, – предложила она.

– Да, так будет лучше, – согласился Рус, покраснев до корней волос. – Я могу идти? – спросил он, стараясь не смотреть ей в глаза.

– Да, да, конечно, всего доброго, – ответила Эля, приступив к своим обязанностям.

У Руса было чувство, что об него просто вытерли ноги, унизив максимально, все в этом здании старались показать свою какую-то псевдозначимость, власть, с какой только целью? Это Русу было непонятно. «Может быть, им так просто жить легче? – думал он, спускаясь по лестнице на первый этаж, – или они играют по установленным правилам начальства, чтобы вписываться в общий круг поведения?» Хотя, скорее всего, у всех этих людей просто были какие-то психологические проблемы и им надо лечиться, или Русу надо было просто бежать отсюда. Но бежать он не мог, потому что он должен был закончить свою магистратуру, поставив – как он уже решил – в своей учебе жирную точку.

На следующий день Рус все же решил принять обстоятельства такими, какими их ему продиктовала жизнь. Рус никогда не думал о преподавательской работе в ВУЗе, да у него и в будущих планах такого не было, а была только необходимость, связанная с правилами универа, которая привела его к изменению действительности. «Что ж, – подумал Рус, – видимо, необходимость и является тем самым движителем моей формулы успеха, которую я создал в прошлом, в ней как раз и не хватало чего-то подобного. Все мои попытки изменить судьбу так, как бы мне хотелось, ни к чему не привели, следовательно, надо попробовать принять их и пойти новым путем, диктуемым необходимостью». Рус не готовился к преподаванию, поэтому ему было нечего собирать с собой, кроме кодексов, которые у него всегда были в портфеле. Других каких-то специальных планов лекций, либо составленных им записей, у него не было, но зато у него было знание проблем в области лицензирования, он знал, что будет говорить и как. «Правит балом тот, кто говорит без бумажки», – подумал Рус, закрывая портфель. И тут Рус посмотрел на икону Божьей Матери, и в его голове появилась мысль, которая все расставила на свои места: «Дева Мария дает нам испытания, чтобы мы стали сильнее, милосердие, чтобы мы смогли их пройти, и надежду, чтобы потом начать снова жить». Он даже не задумывался над их появлением. «Быть может, эти слова пришли ко мне через подсознание?» – подумал Рус, присев на диван. Он закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Просидев какое-то непродолжительное время, он произнес: «Все будет хорошо, надо только в это верить, верить! Верить и рамсить! Ибо нет предела жесткости рамса!» Рус вскочил с дивана, одел свой костюм, в котором ходил в суд, и вышел из дома. Он сел в свою «новую» машину – пятилетнюю девятку, купленную у Игната, повернул ключ зажигания. «Слава Богу, завелась», – подумал Рус, услышав работу мотора, выехал из двора на Малодетскосельский проспект, развернулся и поехал к Московскому проспекту. Московский был свободен: пробок еще не было. По опыту Рус уже знал, что пробки начинались где-то после четырнадцати часов. Видимо, много в Питере таких людей, кто мог себе позволить свалить с работы после обеда и ехать по своим делам. Он же только ехал на работу, видимо, такие люди тоже начинали появляться. «Значит, пробки из-за того, что одни едут с работы, а другие на работу», – сделал Рус очередной вывод.

«Мои рассуждения как кривое зеркало, в котором я вижу полный бардак, отражающий нашу жизнь, – думал он за рулем. – Весь этот сумбур – ни что иное, как производная нашей жизненной суеты, которая, в свою очередь, производная наших проблем, которые мы пытаемся решить, несясь впереди паровоза, боясь остановиться, чтобы отдышаться и, быть может, сменить направление. А мы нет, мы несемся вперед, боясь, что не успеем, опоздаем, а ведь все это знак, знак свыше о том, что останавливаться уже поздно».

Рус повернул на Фонтанку, проехал по ней до Невского, повернул налево, выехал на Невский проспект и поехал в сторону Васильевского острова, где располагался его институт.

– Все, решено! – сказал себе Рус. – Назад дороги нет!

Дальше он ехал молча, внимательно следя за дорогой. Вдруг его подрезала какая-то светло-синяя машина.

– Эй! Ты что делаешь?! – крикнул он ей вслед. Да толку-то? Машина умчалась вперед по Большому проспекту, скрывшись из виду.

– Вот, тоже мне, умник, – сказал Рус, посмотрев в зеркало заднего вида и в боковое правое, чтобы перестроиться в правый ряд, – куда спешит? Так ведь можно и в аварию попасть.