Игорь Михайлов - Вторник. №26, июнь 2021

За что уважаю Фаю – за немотивированный оптимизм. Если честно, мы уже неделю спим в свитерах и штанах. Только не думайте, что я хочу вызвать жалость. Не её, а гордость за силу человеческого духа.

…Помните рассказ Джека Лондона «Костёр»? Зашкальный мороз. Клондайк. Золотоискатель промок, замерзает и последний его шанс – костёр, который он развёл обмороженными пальцами… Но с ёлки падает снег… Костёр погребён… Вой волков…

Ты только не вылезай из одеяло-подушечного кокона, лапка, тебя могут съесть голодные волки!.. Но сначала, Лёва, я съем жареную колбасу… Бедная-бедная Фаечка, начался бред… Вот куда она полезла? В чёрном шифоньере лежат только дырявые велосипедные камеры, на заплатки, да бессмысленные железяки – никто не помнит, зачем они, а выбросить жалко…

Сухой спирт! Из Петиных эмчеэсовых пайков! Ай да Фая! Ай да затейница! Скворчащая в жестяной вогнутой тарелочке на треугольных ножках, под которой горит сухой спирт, колбаса прекрасна! Она поддержит наши силы, пока я раскладываю «шатёр в поднебесье»…

Только сейчас заметил. Потому что Фая свечки зажгла, которые преобразили стол. Жилище в буханке двухэтажное! Мышка завтракает внизу, а обедает наверху. И тревожно наблюдает в окошко за Фаей. Ждёт от неё неприятностей. Вроде шуршащих фантиков. И от волнения ест, ест, ест… Я бы на её месте уже с картошку вырос.

А мы с Фаей смотрим в окно на фонари, которые обжаривают косой снежок и бегущую по дороге собаку. И думаем о том, что жизнь обязательно наладится и будет весна. Это важно, ребята. Чтобы фонари и косой снежок и бегущая собака, и ультрамарин в окне, а над крышей Лены Рыжей чтобы горела, как люстра из Икеи, роскошная луна Куинджи.

И чтобы Жарки улетали в космос. Крутясь, как бумеранг. Под мигание звёзд. И потрескивание буханковой мышки. Ребята, да их две! Ей-богу, я вижу два подрагивающих хвоста! Наша мышка позвала подругу. Вот откуда такой сочный хруст! Это два хруста! Стенки и крыша их дома становятся всё тоньше. Но пока держатся. Я уже за пять живых душ борюсь. А может и шесть. Ночью что-то в диване похрустывало.

Что удивительно, ребята, в промороженном насквозь космосе Жарки неплохо себя чувствуют. Да и Фая, завернувшаяся в свой уютный кокон. Да и я сам – слышите, как пощёлкивают клавиши ноутбука? Ночной квартет с печкой и буханковыми мышками. А может, и квинтет. И ничего этого нет у Вали и у Лены Рыжей, и у Виктора Михайловича, и у фермера Шапкина, да и у Васьки. Потому что у них есть газ, а мы не успели. Либо газ, либо космос, ребята.

…Давай, Лёва, я сама затоплю печку… Я вам расскажу, как Фая топит печку. Не для того, чтобы вы учились, конечно. А чтобы не думали, что я сексист. Значит, так – она накалывает здоровенный ворох острой, как спицы, смоли и вперемешку с берестой завёртывает в «Новую газету»…

…Посмотри, Лёва, всего одна «Новая газета» – и как горит!.. Ну да, горит. Но смоль и береста преходящи… Ко всему прочему, это как рисовать «Сикстинскую капеллу» красками Рафаэля. Как изобретать лампочку головой Эдисона. Как играть Первый концерт Чайковского пальцами Березовского… Мы с вами пойдём другим путём. Вы уже в курсе. «Шатёр в поднебесье». Если, конечно, меня не будут снова отвлекать. Но меня отвлекают!

…Лёва, ты ничего не замечаешь? И Ричарда не замечаешь? А знаешь почему? Потому что он почапал к дому Лены Рыжей! А ты догадываешься, на что способна Лена Рыжая, когда обнаружит, с какой целью он к ней причапал?..

…Ладно, Фая, пойду скажу Ричарду, чтобы гадил только в родные сугробы.

…Лёва, Ваня чистит дорожку. И Валя чистит дорожку. И Виктор Михайлович чистит дорожку. Вся деревня, Лёва, чистит дорожки, причём широкие, чтобы не спотыкаться, а не как у нас…

…Я рад за них, Фая, но это удел обычных людей. Они родились для того, чтобы чистить широкие дорожки. А я – чтобы написать рассказ, как они всей деревней их чистят, а я спасаю нас пятерых от замерзания «шатром в поднебесье». А может, и шестерых… Этого мало, Лёва… А я думал, много… Согласен, без обычных людей мир превратился бы в безраздельный сугроб. А без нас с вами, ребята, – в бессмыслицу…

…Лёва, ты обещал разрубить курицу… Значит, так. Курица из магазина «Светофор» (г. Муром, 70 км от Жарков) в замороженном виде похожа на гарпун. А стоит по семьдесят рублей килограмм. Вы не ослышались, ребята, – семьдесят!!! Это почти коммунизм. Естественно, я заказал Андрюхе Чипсанову две штуки. И вот… здоровенные, цвета недозрелой моркови, и без мяса. Любопытно, чем их там кормят. Может, костями? Были бы клювы подлинней, ими можно было бы загарпунить небольшого кита. Раздвинутые крылья не дали бы ему соскочить.

Я думаю, это секретная разработка. Кстати, Ричарду ужасно понравилось. Он схрумкал эти кости – треск стоял такой, что голова разболелась. Были у Андрюхи Чипсанова и более удачные покупки в Муроме, та же самая пила «Орегон», напильник к ней, сапоги с мехом, топорик для колки горбыля. Мы их обмывали. Обожаю, ребята, выпивать осмысленно. Особенно под Андрюхины рассказы, как он курсировал в девяностые на «КамАЗе» между бандитами и гаишниками. И все были чрезвычайно им довольны…

Ну а что «шатёр в поднебесье», спросите вы? Наверное, я вас огорчу, но жизнь не похожа на сказку. Дал дуба «шатёр». Прозевал я его! И всё из-за вас! Заговорили меня! Гляньте, что вы натворили, мерзавцы! Мелкие, как блохи, алые искорки в чёрной сырой бездне. Но нос не вешать! У меня, как вы знаете, не только золотые руки, но и золотая голова. На «шатре в поднебесье» свет клином не сошёлся…

Да, чтоб не забыть. Просто ещё один полезный совет. Если дровишки у вас в печке сгорели, не верьте им. Где-то там среди милых углей затаилась вполне ещё дееспособная головешка, от которой вы можете угореть. Если закроете заслонку. Значит, так. Шураните кочергой и прикройте на минуту дверцу. И откройте. Удивлены? А я нет. Эти язычки пламени – отрава. Но кто предупреждён – тот спасён. Ещё разок шураните. Вот теперь закрывайте.

Как вы понимаете, развал «шатра» не сломил меня. Иначе бы вы не читали сейчас рассказ «Как мы не замёрзли». И знаете, кто мне помог? Именно так, буханковые мышки. Под их мелодичный хруст очень хорошо думается. Давайте вообще не будем с ними бороться. Назовём их мышками Яковлева. Есть же лошадь Пржевальского. И вам такая мышка не помешает, ребята. Выводить гулять не надо. Питание – буханка на месяц. Я уверен, вам по карману. И размышлять помогает.

Значит, так, «ярость вулкана». Стенки «вулкана» выкладываем из четырёх коротких берёзовых старичков (друг на друга ставим). Между ними, само собой, – «Неман» за 1988 год. Сверху – самые тонкие и сухие горбылёвые щепки. На них – потолще. И ещё потолще. И ещё. И два берёзовых чурбачка завершают это изумительное архитектурное сооружение. Ну и, так уж и быть, добавим Фаиной смоли с берестой. Только не говорите ей.