Дмитрий Мазунин - Где ты, солнышко, где?

Уже дома, допивая последнюю бутылку, он со всей силы грохнул стаканом об стол и со злостью сказал:

– Сволочь! только одно слово- сволочь!

Время идет, а оно, как известно привлекательности не добавляет, особенно при таком образе жизни. Авдотьевна превратилась в маленькую толстую женщину с постоянно слипшимися грязными волосами. Толстые коротенькие, как сосиски, пальцы рук, постоянно покоились на ее животе, сливаясь с засаленным пятном давно не стиранного халата.

Николай Евграфович, когда-то спортивного телосложения, стал худым, как жердь. Шапка седых, беспорядочно торчащих во все стороны, волос обрамляла большой выделяющийся нос с бородавкой на конце, на его худом сером лице с красными налитыми кровью глазами, когда он улыбался, широкий рот обнажал десна с гнилыми желтыми остатками зубов. Они были похожи на Дон Кихота с Санчо Пансой, но тех сближали благородные помыслы, этих же бутылка, общее хозяйство и сын Сережка, который был предоставлен самому себе. Иногда недостаток в деньгах приводил их в состояние трезвости. Они наводили порядок в квартире, заводили стирку. Маленький Сережа даже на улицу гулять не ходил, радуясь домашним хлопотам, и принимался им помогать. Вечером Николай садился на табурет в кухне, у открытой форточки, закуривал, подзывал к себе мальчика и, гладя по голове рукой, похожей на грабли, заводил один и тот же разговор:

– Эх, Серый… Серый. Завяжу с зеленным змием, заживем! – при этом он тяжело вздыхал и во взгляде прослеживалось неверие в то, что сам и говорил. А на следующий день все вставало на круги своя. Как и другие родители, они по-своему тоже любили своего сына и заботились о нем, как могли. Агрипина Авдотьевна занимала должность технички в столовой, работенка не весть какая, но голодными они никогда не были.

Иногда она срывала зло на мальчике, награждая его подзатыльником, считая его причиной своих несчастий в жизни:

– Если бы не ты! Не хотела дитя без отца родного растить.… Вот и терплю!

– А ты, неблагодарный…

Мужа своего она ненавидела всей душой и называла не иначе как «старый козел». Доходянин же иногда за это прикладывал к своей благоверной кулак, но в большинстве случаев не обращал на нее никакого внимания.

Сергей подрастал, и вот пришло время, идти в школу. За неделю до 1 сентября, отец пришел с работы трезвый и принес большой сверток.

– Серый! – крикнул он с порога, – пойди-ка сюда, сынок! На-ка примерь! – и, пройдя в комнату выложил на кровать: школьный костюм, рубашку и ботинки. Мальчик обрадовался и с любовью, нет, скорее с чувством благодарности, посмотрел на отца.

– Мать! Иди сюда! – крикнул он в кухню, -посмотри какой красавец! Дон Жуан, да и только.

Сережа рассматривал себя в большое зеркало трюмо. Ему казалось, что нет ничего красивей школьной формы, хоть она была и не глаженная, зато новая, с этикеткой, приятно пахнущая. Родители давно ему ничего не покупали.

– Лохмы отрастил, балбес! – сказала Агрипина, посмотрев на сына.

– Брюки длинноваты? – обращаясь к Николаю, критически заметила она.

– Ничего подрастет… Дети они знаешь! Не заметишь, как женится.

– Где деньги взял?

– Шабашнул. Аврал на работе, дом сдаем.

– Можно было костюм и не покупать. Машка отдавала за так. Пашке-то своему новый купила.

– Ничего. Пусть. Человек первый раз в школу идет. А, ты погладь все и на плечики повесь. Завтра ранец принесу.

– Что скажешь, сынок? – Николай присел на корточки, взяв его за плечи и в ожидании ответа, посмотрел в глаза.

– Спасибо, папа! – неуклюже поцеловав его в щеку, ответил Сережа.

Николай сконфузился, дрожащей рукой смахнул, навернувшуюся на глаза слезы, и достав папиросы, прикуривая вышел в кухню.

Первое сентября! Это особый день в жизни каждого ребенка. Конечно, каждый волнуется и переживает, но больше самих детишек переживают в этот день родители. Неизменная белая рубашка и букет цветов – атрибуты этого праздника. Доходянины тоже радовались, но по своему.

– Серый, за тебя – поднимая очередной стакан с вином, радостно провозгласил отец и, чокнулся с супругой.

– Учись хорошо, сынок! – вытирая тыльной стороной ладони губы, напутственно произнесла Агрипина Авдотьевна.

Сергей уже привык смотреть на картину бурных излияний своих родителей и спокойно воспринимал их пожелания.«Хоть не дерутся, – думал он, – и то хорошо».

– Сбегай-ка, одень форму еще раз! Посмотрим! – попросила мать.

Мальчик с радостью исполнил пожелание. Форма была чуть-чуть большевата, но хорошо отутюженная, смотрелась совсем неплохо. Сергей стоял на табурете поворачивался из стороны в сторону, демонстрируя свой новый ранец, который издавал бренчащие звуки, заполненный карандашами и ручками, пеналом. Вдруг в дверь постучали:

– Кто там? – не вставая со стула, крикнула Агрипина: – Входите открыто! Дверь со скрипом отворилась, и из коридора прихожей появился огромный букет фиолетовых астр, украшенных туйкой, а из-за него выглядывало улыбающееся лицо соседки бабы Вали.

Николай ловким движением руки схватил со стола недопитую бутылку и хотел спрятать под стол, но, увидев соседку, водрузил бутылку обратно, вспомнив, что она не пьет.

– Вот, цветы принесла! Подумала, негоже парню без цветов-то.

– Спасибочки! Проходите, садитесь! Угощайтесь, чем бог послал, – указывая рукой на свой стул, приветливо пригласила Агрипина.

Сергей соскочил с табурета и принял из рук соседки трехлитровую банку с водой, в которой находился букет, заботливо перетянутый черной ниткой у основания, и поставил его на подоконник.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.