Ольга Сквирская - В консерватории что-то поправить

– Мне еще не приходилось держать в руках музыковедческую работу, которую было бы так интересно читать, и в которой я бы не мог предугадать, чем все кончится…

Так что своей отличной оценкой, пятеркой, я частично обязана ему.

Но все же почему, почему тогда он удрал, не подписав мне бумажку?!

– …Если можешь чего-нибудь не дать, так не дай! – часто повторял эту фразу один блистательный пожилой мэтр, воспитавший целую плеяду пианистов, гордость нашей консерватории.

После того, как Маэстро эмигрировал в Израиль, его стали цитировать еще чаще. Именно ему удалось сформулировать суть жлобства, которое пышным цветом цвело-процветало в нашей забытой Богом консерватории.

Все было перевернуто с ног на голову. Амбиции, самолюбование, карьеризм – к этому в консерватории относились с пониманием. Зато такие архаизмы, как доброта, верность и щедрость – нещадно высмеивались, как проявления слабости.

Можешь не дать, – не дай. Вот по этому принципу все они и действовали. Не потому ли замечательный Аркадий Михалыч не подписал мне тот документ?

…Львиная доля профессиональной музыки является христианской. Анализируя ее структуру, изучая тексты, исполняя произведения, все мы тем не менее не постигали главного, самой сути христианства: Бог есть Любовь.

Именно Любви здорово не хватало в консерватории. И Бога.

…Кстати, о Боге.

Наши консерваторию, этот оплот марксистско-ленинской идеологии, вдруг посетил настоящий францисканец – в коричневой сутане с капюшоном, опоясанный белой веревкой с тремя символическим узлами. В том же Малом зале, где нам читали лекции по научному атеизму и подобным не подтвержденным жизнью наукам, монах-священник по имени отец Павел, настоятель католической церкви на улице Мира, провел беседу на тему истории старинного ордена францисканцев, затем ответил на многочисленные вопросы не веривших собственным ушам и глазам студентов и преподавателей. Кто позволил?!

После его визита в консерватории католичество буквально вошло в моду. Студенты повадились петь в церковном хоре, а преподаватели кинулись изучать Библию, консультируясь с профессионалом-священником. Куча моих однокурсников приняли крещение. Многие съездили в паломничество в Ченьстохову, на Встречу молодежи с Римским Папой.

Мы с Шуриком продержались дольше остальных, не желая поддаваться модным веяниям, но и мы стали в конце концов взаправдашними, как говорится, воцерковленными католиками.

Только недавно меня осенило: все это произошло с легкой руки Аркадия Михалыча, хотя меньше всего консерваторское начальство можно было заподозрить в причастности к христианству. Но ведь это он пригласил отца Павла в консерватории, используя свое служебное положение. Больше некому. Только зачем ему это нужно?..

…Спустя много лет в числе прихожан новосибирского католического Кафедрального собора Преображения Господня я с удивлением вдруг заметила Аркадия Михалыча.

Так он католик! Чудны дела Твои, Господи…

Пожилой профессор всегда выбирал места на последних скамейках, предпочитая вечерние Мессы, на которых не столь многолюдно. Храм он всегда покидал последним, перед самым закрытием.

Проходя мимо него, я не знала, как себя вести. Его лицо было непроницаемым. Хотел ли он быть узнанным или нет?

Однако Аркадий Михалыч еле заметно кивал мне головой.

Болтали, что он был смертельно болен.

Я поднималась по лестнице Якутского аэропорта.

Наша съемочная группа только что сняла у трапа встречу нового католического епископа. Шел август девяносто девятого года. Его Преосвященство прибыл с пастырским визитом в Якутию.

Как вдруг на верхней площадке я увидела двух человек из моей прошлой, консерваторской, давно забытой жизни. Это был профессор Лапкин, известный на весь мир этномузыколог, и якутка Таня, моя однокурсница, его нынешняя жена.

Оба преспокойно стояли здесь, на краю земли, и улыбались мне, удивляясь не меньше меня. Таня была в зеленом деловом костюме, как и положено быть супруге замминистра культуры республики Саха. А ведь я помню ее в джинсах и свитерке. Такая же хорошенькая, как и раньше. А Лапкин пополнел, даже слегка обрюзг.

Я бросилась к ним, как к родным. После тройных объятий и сбивчивых поцелуев они пригласили меня к себе домой. Осталось только отпроситься у брата Дамиана, моего начальника.

– Только учти: в шесть утра машина отъезжает в Алдан – с тобой или без тебя, – предупредил тот меня.

Главное, что отпустил.

…С Лапкиным я познакомилась на первом курсе Новосибирской консерватории, в восемьдесят пятом году. С Таней – тогда же.

Профессор Лапкин читал лекции по предмету «Народное музыкальное творчество», и делал это весьма неординарно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.