Анастасия Михайлова - В поисках ветра

– Ты что?! – остановила свою деловую прогулку девочка. – Конечно, ходят! Но мне больше нлавится здесь, когда никого нет

– А-а, понятно. И изображать священника тебе нравится?

Девочка на это промолчала, но потом промолвила.

– Когда тут люди, я ничего не понимаю, и очень шумят все… и места, места нету!

– Тебе места нету? Тесно что ли? Ты же такая крошечная…

– Да, тесно все равно. Я за спинами ничего не вижу, тогда мама вводит меня в самый перед, а я стою у святельника, а он так орет! Мне прям в уши, – она закрыла уши и покачала головой, Арсан засмеялся. А девочка довольная, что нашла слушателя, продолжала:

– А когда играют на стлунках, мне нравится стоять впереди, я хочу тоже поблинькать, а мне не лазлешают…

– Не разрешают? – соучастливо покачал головой Арсан.

– Нет, – грустно вздохнула девочка. – Говорят, это только монахи на них блинькать могут, а я не могу…

– «Маленькая еще» говорят?

– И это тоже, – кивнула она головой. – Говорят, это магические стлунки, не как у меня дома, и когда на них блинькают, разговаливают с Богом. А я тоже же хочу с ним поговорить!

Девочка задумалась и погрустнела.

– Знаешь, я вот тоже люблю, как ты, бывать один… – проговорил Арсан.

– Ты тоже сюда приходишь?

– Нет… я в городе по улицам один гуляю. Все уходят на службу, никого в окрестностях нет, но редко кто мне встретится …И вот я иду и думаю: все это мое…

Девочка серьезно на него посмотрела.

– Не ходишь в храм?

– Нет… – пожал плечами Арсан.

– Фу, какой ты! – она развернулась и отошла от него, состроив брезгливую гримасу.

– Да вот такой я: фу какой, плохой-преплохой. Поэтому мне так грустно, никто со мной не дружит, даже вот ты не хочешь говорить мне, как тебя зовут. О бедный я, несчастный!

Арсан закрыл голову руками и сел на корточки.

Прошло какое-то время. Девочка ходила вокруг да около, но не приближалась… Арсан сидел все в такой позе и делал вид, что плачет. Тогда она подошла к нему и сказала.

– Кайя… Меня зовут Кайя.

– Кайя? Это ты дочка Эванны и Сазаря? Ну-ка пойдем скорее! Теперь я хотя бы знаю твоих родителей, пойдем, они же волнуются!

Арсан попытался было взять ее за руку, но она отпрянула.

– Ну-же: пойдем!

Но чем ближе он подходил, тем дальше от него отходила Кайя, пока все это не перешло в игру «Догонялки». Громко смеясь, Кайя пряталась от него за каменными колоннами, а он гонялся за ней, как мальчишка. Внезапно он схватил ее, и она закричала.

– Что здесь происходит! Ну-ка отпусти ее! – раздался сзади голос старца.

За спиной как из-под земли выросли величавые фигуры Эванны, матери Кайи, Амрина, друга Арсана, и старца Иисидора.

– Кайя, быстро сюда!

Кайя подбежала к маме. Та схватила ее за руку и строго посмотрела на нее. Девочка опустила глаза.

– Ты что себе позволяешь? – строго спросил Иисидор Арсана.

– Я ничего не сделал… Она уже была здесь одна, я собирался…

– Мы видели, как ты собирался, – ледяным тоном проговорила Эванна.

– Вместо того, чтоб отвести девочку ты сам носишься здесь и ржешь, как конь! И это в божьем доме, где нужно соблюдать благодатную тишину! Быстро вон отсюда!

Кайя вырвала руку свою из руки мамы и, топнув ножкой, закричала на старца

– Не ругайся! Ты сам больше орешь, уши болят!

– Кайя! – возмущенно воскликнула мама.

Арсану стало смешно, но Кайя была настроена серьезно. Она сурово вращала глазами и, нахмурив бровки, смотрела на старца, а потом на мам, которая, как ей показалось, смеет осуждать ее за справедливое замечание.

– Простите, – проговорила Эванна. – Простите, пожалуйста. Кайя ты должна..

Но старец остановил ее жестом руки.

– Ты – мудрое дитя, – проговорил он, глядя на Кайю, и кряхтя, сел на корточки перед ней.

– Ты правильно дала мне понять, что и я поступаю неправильно, а берусь судить другого человека… Ведь судить другого человека может только тот, кто сам делает все правильно. Мол, посмотри, я так не делаю и ты не делай. Верно?

Кайя, соглашаясь, качнула головой.

– Но, а ты сама… все ли ты правильно делаешь, чтобы судить меня? А? Не безобразничала ли ты здесь, не расстраивала ли маму..?

На пару секунд воцарилось молчание… У Арсана сжалось сердце, наблюдая, как маленькая девочка пытается противостоять двум взрослым, защищая его. Амрин сделал ему знак уйти. Арсан не двигался. Тогда Амрин изобразил жестом, что если он не уйдет, старец Иисидор открутит ему голову. Это возымело на Арсана действие. Он пошел по направлению к выходу, слыша за спиной назидательный шепот старца.

– Ты ведь все правильно делаешь, да, Кайя? Ты хорошая?

– Да.

– Что « да»?

Арсан остановился в проходе..

– Что да?

– Я хорошая, но…

– И правильно все делаешь?

– Нет…

Маленькое личико скуксилось, и Кайя заплакала. Мама обняла ее. А девочка разразилась горькими рыданиями… Арсан, понурив голову, скрылся в тени пещеры».

Во сне у Алины было место, куда она возвращалась на протяжении всей своей жизни неоднократно. Это был заброшенный домик в лесу. Пробираясь сквозь прутья веток и кусты, она всегда безошибочно могла отыскать его. Снаружи он казался совсем небольшим и невзрачным. Но внутри была роскошная обстановка: полы устелены дорогими коврами, на потолках – хрустальные люстры. И даже если учесть, что во сне все выглядит достаточно размыто, нельзя было не заметить сходства этого дома с каким-нибудь музеем, настолько все вокруг впечатляло своей красотой и безупречностью, граничащей с холодной пустотой.

В разные периоды своей жизни Алина оказывалась в этом месте только три раза, и спроси ее, она никогда бы сказала, когда именно, и с чем могло быть это связано. Оказываясь там, она мельком осматривала дом и, всегда поднимаясь по витой лестнице, попадала в зеркальную комнату на втором этаже. Стоя у порога, она окидывала взглядом множество зеркал, развешанных по стенам, восхищалась их громадными размерами от потолка до пола и старинными потертыми рамами. После этого неведомая сила, управлявшая ее сознанием, выбрасывала ее в другие сны, которые она не всегда даже запоминала на утро. Но посещение этого места она помнила всегда.

Сегодня она переступила порог зеркальной комнаты и замерла, ожидая своего привычного для этого момента исчезновения… Но ничего не мешало ей сделать шаг, и еще один, и еще…

Очутившись в середине комнаты, она увидела свой смутный силуэт, отобразившийся во множестве зеркал. Сама комната визуально расширилась и стала будто бы круглой. Интересно, что при общем восприятии комнаты круглой, тусклый свет, падающий с верхнего в крыше мансардного окна, освещал одиноко стоящее трюмо в дальнем углу . Но во сне так допустимы абсурд и нелогичность…