Анастасия Михайлова - В поисках ветра

Такое трюмо Алина помнила с детства в бабушкином доме: оно было деревянное с двумя маленькими тумбочками, закрывающимися на небольшие задвижки с узким и вытянутым вверх зеркалом с центре. Было тревожно подходить так близко, но любопытство влекло к нему с неукротимой силой, и вот Алина стояла перед ним, смотря на саму себя. Казалось, она стояла очень долго, силясь понять, зачем она здесь, и что все это значит, пока не стало происходить что-то страшное…

Внезапно от нее будто откололась вторая она и стала мерзко хохотать и строить рожи. Возмущение возникло одномоментно со страхом, со страхом повернуться спиной и убежать. Проснуться не получалось и Алина тщетно отыскивая хоть что-то, чтобы разбить злостное зеркало, с ужасом наблюдала, как насмехалось второе отражение, пока не решила прибегнуть к кресту… Это было тоже с детства, мама всегда говорила, что стоит осенить себя крестным знамением, и все плохое улетучится само собой. Но здесь это не работало и потому было еще страшнее. Отражение, юродствуя только изображало ужас, оставаясь при этом непоколебимым. Тогда Алина, продолжая крестить зеркало, стала произносить слова коротенькой молитвы, которую они учили вместе с мамой. Это было сокращение от молитвы Честному Кресту.

Отражение не испугалось, но будто нахмурилось, ожесточилось, и Алина, также неожиданно, как попала сюда, вынырнула из своего сна в явь.

Тяжело дыша и боясь вернуться, она приподнялась на подушках, чтобы не заснуть снова и стала усиленно молиться, по сути просто прокручивая по многу раз единственную молитву, которую помнила наизусть.

Нет, она не была верующей в полном смысле этого слова. Но эта ночь показала ей, что каким бы не был сильным и стойким человек, во сне он совершенно беспомощен. И каким бы наивным не казался приснившийся кошмар на утро, ночью слишком легко в нем увязнуть и очень трудно выкарабкаться наружу. Неизвестно, что такое молитва – волшебный текст или просто самовнушение, так же, как и неизвестно, что такое сон.

Ах, эти узкие коридоры в старых зданиях Москвы! Сколько в вас таинственного и будоражащего. И эти стены, такие близкие, словно обнимающие… Уже прозвенел звонок и все направились в аудиторию. В коридоре двигались в кабинет четверо, впереди шел Никита, за ним Алина, а за ней двое ее однокурсников. Ника шел и разговаривал по телефону, Алина же постоянно поворачивалась к своим и что-то рассказывала. Сомнительно, что он не знал, что Алина идет следом, хотя может он, конечно, и неосознанно в процессе своего телефонного разговора как-то приостановился и посмотрел в сторону, тем самым смешав движение. В этот момент Алина, в пол оборота шла и говорила с Денисом. Получилось так, что она врезалась в плечо Ники. Как-то ничего особенного, случайность. Она пробурчала под нос «извини», и они вошли в аудиторию. Но это столкновение отчего-то заставило продлить в памяти Алины ощущение прикосновения с его телом.

У Ники была девушка, с которой он встречался два года. И Алина всегда уверяла саму себя, что ей все равно, и он просто надутый индюк, но тем не менее, регулярно посещала его страничку в сети, проглядывая фотографии его и этой… Марии. Алина знала ее заочно и, может, даже они несколько раз пересекались в разговоре в университете. Она была красива, умна, обаятельна, дружелюбна… Всегда Алина отмечала ее сходство с Селеной Гомез – молоденькой американской актрисой и певицей. Такая же смазливая, милая брюнеточка с маленьким носиком, полными губками, как у куколки и очаровательными ямочками на щечках. Алина не проигрывала ей во внешности. Она была другой. Хрупкая девочка с короткими светло-русыми волосами.

Алина не знала, что ее больше раздражало, но сегодня бесила улыбка на лице Ники, с которой он глядел на нее, обнимая Машу.

Она его видела достаточно часто в университете до их, если можно так сказать, знакомства. Но видя в коридорах, на крыльце университета, в столовой, на лавке, у дверей деканата высокого молодого человека, который пусть был не столько красив, сколько уверен в себе, задорен, весел от него так и веяло жизнью, огнем молодости заразительным и соблазнительным, Алина с молниеносной скоростью и даже с какой-то внутренней раздражительностью отводила взгляд и поворачивала мысли в другое русло. Есть категория молодых людей, обладающая уже врожденным обаянием (в йоге есть такие понятия как шакти и бхакти, что-то похожее на харизму в нашем понимании). Никита входил в эту категорию, но Алина упорно стремилась заставить себя его не замечать и даже признаваться самой себе, что он не в ее вкусе, дабы не быть одной из тех, «кто попался». Это для нее было сродни тому, чтобы не купить такую же вещь, в которой сейчас к примеру ходит пол города, и неважно, что эта вещь сейчас на пике популярности и просто ультра модна. Именно поэтому Алина никогда не купит ее, а возьмет что-то другое наперекор общественным вкусам и взглядам.

Теперь Алина знала достаточно для защиты. Он был горд, уверен в себе, любил отпускать колкие, обидные шутки, не заботясь, как это воспримет другой человек, (и, кстати, у него это здорово получалось). Еще он привык ко вниманию и чуть ли не поклонению с стороны своего окружения. Он был умен. Никто из группы не изъяснялся на английском так свободно, как он, и никто не переводил тексты так метко и быстро, как он. Он участвовал в студенческих играх по футболу и пусть не был первым, но играл неплохо, а смотрелся со стороны так и вообще ничего.

Не хотелось признаваться с себе, но и она тревожила его. Уже несколько раз она ловила его взгляды на себе, но намеренно делала вид, что не замечает.

Работа над романом превратилась в коротенькие заметки на полях, где Алина, прячась от себя самой под именем Кайи, анализировала свои чувства.

« – Кому эта ленточка? – спросил папа Кайю..

Кайя подбежала к Арсану. Неподалеку от него сидели девушки.

– Арсан, Арсан это тебе! – сказала Кайя, отдав ему ленточку.

– Мне? Спасибо. А за что?

– За то, что ты мне нравишься…

Девушки переглянулись и улыбнулись.

– Правда, Кайя? Ты мне тоже нравишься.

– Нет, Арсан это тебе, как моему жениху!

– Жениху-у?? – удивленно протянул Арсан и улыбнулся.

– Да-да. Знаешь, я любила Самуила, но он постоянно молчит, еще он не может любить женщин, поэтому я решила эту ленточку подарить тебе.

После этой фразы разразился громкий хохот. Арсан оглядывался на девушек и тоже широко улыбался… Но Кайя вся затряслась, щеки покраснели, на глазах выступили слезы… и она мигом убежала».

Тем не менее, не признаваясь самой себе, что Кипиани был ей интересен, Алина продолжала жить статусом « в активном поиске»: знакомилась с мальчиками, ходила на свидания. Она не считала, что совершает какое-то преступление, если уделяла вечер тем, кто жаждал ее общества. Алина общалась на разные темы, была весела, открыта, разрешала проводить себя до двери подъезда, но, в принципе, сразу давала понять, что ее интерес сугубо дружественен. Что ж, а в таком случае не очень настойчивые, а потому благоразумные парни, разочаровываясь в своих мечтах и ожиданиях, либо сами собой куда-то исчезали, либо пополняли лист очень хороших знакомых.