Анна Былинова - Намек. Повесть

– С чего ты решил, что я живу здесь? – С ухмылкой спросил он.

Я растерялся. Раньше я думал, что бомжи живут на свалке и должны знать ее вдоль и поперек, и ничего не придумал лучше, как брякнуть:

– Ну как же? Ты же… бомж.

У парня гневно сверкнули глаза.

– Я не бомж. Меня кто – то похитил и привез сюда. – Обиженно воскликнул он.

– Как? И тебя тоже?

– Ага. А ты?.. Тебя тоже что ли?.. – Догадался он, – А я думал, что ты бомжара. Я здесь уже вторые сутки. Уснул дома, проснулся здесь. Пошел туда, – он указал пальцем в ту сторону, откуда пришел, – шел целый день, там везде свалка. Потом повернул обратно и вот встретил тебя.

– Целый день? – Переспросил я, не веря своим ушам.

– Ага. Давай отдохнем немного, у меня сил нет.

С этими словами парень бросил веревку и сел прямо на землю. Я сел рядом и отчаянно принялся шевелить мозгами. Парень сказал, что шел целый день. По самым грубым подсчетам, это где—то около пятнадцати километров. Но как свалка может быть такой огромной?

– Свалка не может быть такой огромной. – Констатировал я.

– Почему?

– Просто не может быть такой огромной. – Повторил я. – У нас не такой большой город. У нас бы людей не хватило, чтоб так насвинячить.

Парень промолчал. Он с тоскою смотрел вдаль и думал о чем—то своем.

– Надо идти на юг. – Предположил я.

– Почему на юг?

– Ну, ты ведь пришел с запада, а я с востока. Ни там, ни там не видно дороги. Значит, нужно идти на юг или на север.

Парень кивнул. Спросил вдруг:

– Почему ты хромаешь? Ты ранен?

– Да нет, слегка пятку поцарапал. Но я не хромаю. – Ответил я.

Он утвердительно кивнул головой.

– Хромаешь.

Странно, – подумал я, – вроде не хромал.

– А как тебя зовут? – спросил он. Я хотел уже ответить ему, но по какой—то причине имя мое взбунтовалось и отказалось приходить на язык. Более того, оно спряталось в дебрях извилин головного мозга и, как бы я не напрягал мозг, я не мог вытолкнуть свое имя наружу.

– Э, я не помню!

Парень вздохнул и сказал:

– Такая же фигня. Помню, как маму зовут, сестру, а свое имя забыл.

Я свел брови на переносице, напряженно пытаясь вспомнить свое имя. Как меня зовут? Бывшую жену зовут Наташа, сына – Валера, соседа – Васька. Я перебирал в уме имена всех своих знакомых, возвращался мыслями к себе, но своего имени вспомнить никак не мог. Я нервно выругался:

– Что за фигня?

Парень подумал, что вопрос к нему и ответил:

– Не знаю. Мистика просто какая—то. Ладно, пора двигаться. Пойдем.

Он встал и взял в руки веревку, развернулся вместе с ванной на юг и пошагал. Я, все также пытающийся вспомнить свое имя, встал и поплелся следом, опираясь на палку. Тут я заметил, что слегка прихрамываю на правую ногу. Мистика!

– Что ты везешь? – Спросил я, догнав парня.

– Теплые вещи. Ночью тут было холодно и я подсобрал кое—чего… – просто, по – будничному ответил он, словно для него ночевать на свалке так же просто, как и ночевать где—то в лесу, в палатке, в компании единомышленников.

– Быстро ты приспосабливаешься. – Усмехнулся я. Парень хмуро взглянул на меня и сказал:

– Вечером посмотрим, как запоешь.

– В смысле вечером? Ты хочешь здесь до вечера шататься? Сегодня все равно найдем выход отсюда, не дрейфь.

Он мне ничего не ответил, потом остановился и сказал:

– У меня есть вода там, посмотри…

Тут я почувствовал, что горло пересохло. Я нагнулся над ванной. На ее дне лежал старый детский матрасик, поношенные куртки, замызганное розовое покрывало, под которым я нашарил бутылку с водой. Открутил крышку. Вода в бутылке была мутная, но мне очень хотелось пить, поэтому я приложился губами к бутылке, не мешкая. Напившись, я закрутил крышку и положил бутылку обратно в ванну.

– Так ты не знаешь, почему ты здесь оказался? – Спросил я. Парень отрицательно покачал головой.

– Тебя могли похитить или отомстить тебе за что—то? – Снова спросил я.

Он снова мотнул головой и с недовольством в голосе сказал:

– Нет. Кто мог меня похитить? И мстить мне не за что. Я ничего плохого никому не сделал.

– А чем ты занимаешься? Ну, вообще…

– Учусь. – Буркнул он.

Я понял, что он не хочет разговаривать со мной и не стал больше лезть с расспросами. Дальше мы шли молча.

Мы старательно обходили кучи, но однажды нам пришлось лезть на гору мусора, которая протянулась на сотни метров в разные стороны. С высоты птичьего полета ее можно было бы принять на длинную жирную неровную линию, разграничивающую две стороны. Обходить ее не было смысла, мы бы потеряли время. Парень пыхтел, таща за собой ванну, которая начала застревать на неровной поверхности. Я предложил ему свою помощь, но он отказался. Я уже преодолел этого огромного «зверя» и уже стоял на том «берегу», пока этот чудак пыхтел, пытаясь осторожно управлять ванной, дабы та не опрокинулась. Один раз она страшно накренилась вбок, угрожая извергнуть из себя грязное тряпье, но тот вовремя среагировал и придержал ее. Она же легкая, чего он там копается? – думал я, глядя на него.

Наконец, преодолев гору мусора, парень поравнялся со мной. Попили воды.

Лицо его вдруг стало темным, и я понял – почему. Смеркается! Мозг мой отчаянно попытался сосчитать, сколько прошло времени между тем, как я проснулся и оказался здесь. По моим внутренним ощущениям прошли не более пяти часов, плюс—минус час, почему же так быстро начало смеркаться? Я поделился этим со своим спутником. Тот по своему обыкновению просто пожал плечами и ничего не сказал. Нормально!

Я напряженно всматривался в ту сторону, куда мы шли, но там только черные кучи мусора сливались с землей. Никаких признаков автомобилей или телеграфных столбов, вышек, даже леса – ничего не было. Начали донимать комары. Эти существа и в аду достанут.

– Бесполезно. – Отдышавшись, подал, наконец, голос мой спутник. – Сегодня мы не выйдем отсюда. Надо устраиваться на ночлег.

Я хотел было возразить ему, но сообразил, что он прав и мне стало стыдно. Этот пацан был младше меня лет на десять, но действовал рассудительно. Вон, даже вещи где—то нашел и прихватил с собой. Но это было не все. Он оставил свою ванну и принялся собирать с земли валявшиеся палки, сучья, тряпки. Я тоже принялся искать топливо, понимая, что он хочет сделать. Я нашел табуретку без ножки, треснутую дверцу от шкафа, жердь. Парень достал из джинсов коробок спичек и принялся разводить огонь. Как только разгорелось пламя, я заметил, как быстро здесь стемнело. Я поискал глазами что-нибудь на что можно было бы присесть и заметил ведро. Перевернул его верх дном и сел. Мой спутник вытащил из своей ванны покрывальце и, расстелив его на земле, сел, по-турецки сложив ноги.

– Откуда у тебя спички? – Спросил я не из любопытства, а, скорее, ради того, чтобы отвлечься от тоскливого страха, заползшего ко мне в сердце с этой темнотой.