Анна Былинова - Намек. Повесть

– Спички-то? – Отозвался он. – Да мне вчера стало холодно, и я принялся искать зажигалку и нашел вот этот коробок спичек. Странно, да? Я подумал, что кто – то совсем недавно их здесь оставил и хотел уже пойти на поиски. Походил немного, но стало совсем темно…

– Действительно странно. И они даже не отсырели?.. Кто – то здесь точно был. Совсем недавно…

Парень с надеждой в голосе спросил:

– Думаешь?

– Ага. Спички бы отсырели, если бы пролежали здесь больше трех дней.

– Ну да.

Он покивал, соглашаясь. Мысль о том, что мы здесь не одни немного согревала. Было теоретически возможно, что мы найдем этого человека, оставившего спички. Но все завтра. Парень помолчал и, улыбнувшись, сказал:

– Давай я буду называть тебя калекой?

– Из-за ноги что ли? – Засмеялся я.

– Ага.

– А я тогда буду звать тебя… Как же мне тебя называть? – Фантазия моя, обычно выстреливающая на ура, дала осечку.

– Называй меня – ящер. – Предложил парень.

– Ящер? Почему?

– Не знаю, просто нравится, как это звучит – Ящер.

– Окей, как скажешь. Ящер. – Согласился я. – Хотя это не справедливо. Ты – Ящер, а я – Калека.

Парень расхохотался, обнажая белые зубы.

– Нормальное прозвище! – Сказал он. – Чего не нравится?

– Да ладно. – Махнул я рукой.

– Жрать охота. – Вздохнул он после паузы. – Я бы сейчас поиграл во что-нибудь. Когда играешь, не замечаешь, что хочется есть.

– Во что поиграл? – Не понял я.

– Ну знаешь… В доту, например. Ты играешь?

Я отрицательно покачал головой.

– А, не привлекает.

– У меня на компе последняя версия GTA. Или в «лолке» зависаю… League of Legends сетевая игра. – Пояснил он. – Это нечто. Можно сутками сидеть. Мама ругается, конечно. – При слове «мама» он усмехнулся. Ящер подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. При свете костра ему можно было бы дать не больше пятнадцати лет.

Костер энергично трещал сучьями, снопы искр взвивались вверх и тут же гасли. Жар стал обжигать колени и щеки, и я чуть отодвинулся от костра.

Ящер сказал:

– Знаешь, я подумал, если мы оба не знаем, как здесь оказались, то… Я думаю, что мы попали в какую – то игру. Как думаешь?

Я рассмеялся. Такая дурацкая версия мне в голову не приходила.

– Что смеешься? Думаешь, что все – таки нас просто так похитили?

Я вспомнил о своей ране на ноге и снял ботинок. При свете костра я увидел, что рана начала гноиться. Я взял бутылку с водой и, смочив носок, осторожно стер гной. Все это время Ящер смотрел на меня – ждал ответа.

– Кто – то с очень плохим чувством юмора решил пошутить. – Сказал я. – Это самое рациональное объяснение, почему мы здесь.

– А то, что мы не помним свои имена? Это ты как объяснишь?

Я пожал плечами и положил носок рядом с огнем, чтобы тот просушился.

– Может быть, какой – то препарат. Кстати, когда ты проснулся, у тебя не болела голова? – спросил я, вспомнив о жуткой головной боли после пробуждения.

Ящер отрицательно мотнул головой.

– Нет.

– А у меня башка чуть не раскололась, когда я проснулся. Может быть, реакция разная на этот препарат, которым накачали нас? – Предположил я, хотя мне самому версия с препаратами казалась уже маловероятной. Ящер презрительно усмехнулся.

– Да какой тебе препарат! Тогда зачем нас похитили? Для чего? Чтобы выкуп попросить? У моей матери нет денег. А у твоей – есть?

Я пожал плечами.

– И у моей нет.

– Так я тебе и говорю – для игры! – Воскликнул парень. – Смотрел фильм «Куб»?

– Не помню, про что там?

– Ну, там люди просыпаются в замкнутых помещениях и не помнят, как туда попали. В общем, они ходят из одной клетки в другую, пытаются выход найти, а эти клетки их потихоньку убивают.

Что – то знакомое мелькнуло в памяти.

– Не помню. Но вряд ли кто – то в России создал такую громадную по территории свалку ради нас с тобой. – С улыбкой сказал я.

– Может быть мы не одни, откуда ты знаешь? – возразил он.

– Может быть и не одни. – Согласился я с ним, вспомнив о спичках.

Уже совсем стемнело и начало заметно холодать. Ящер встал, бросил в костер табуретку; тот обхватил съестное своим жидким косматым ртом и принялся с аппетитом пережевывать дерево. Парень подошел к своей ванне и вытащил оттуда всю оставшуюся поклажу. Две куртки он отдал мне, а матрас и покрывало оставил себе. Я постелил одну курку на землю – ту, что была поплотнее, а той, что потоньше, я накрылся, как одеялом. Куртка воняла сыростью, поэтому я не стал закрываться с лицом. Но на лицо начали садиться комары и мне пришлось натянуть куртку до затылка, ноги остались открытыми.

Спал я плохо. Несколько раз просыпался, вырываясь из липкого сна. Всю ночь над головой нудно пищали комары. Костер доел стул и, заскучав, погас. И сразу же под куртку полез влажный холод, скользнул под пижаму и обнял мое тело. Меня начало потряхивать. Ящер храпел. Намучился, бедняга.

Проснулся я, как и в прошлый раз, с жуткой головной болью. Я брезгливо отбросил куртку и сел. Цемент в моей голове плавно опустился на веки. Те вмиг отяжелели и норовили сомкнуться. Первые секунды спросонья я не понимал, где нахожусь.

– А—а—а, черт… – Вырвалось у меня, когда свалка приветливо помахала мне своими драными пакетами. Услышав меня, проснулся Ящер. Он, как и я, мутными ничего не понимающими глазами посмотрел вокруг, на меня, и тоже тяжело вздохнул.

Я встал и почувствовал резкую боль в стопе. Снова сел и, развязав носок, охнул. Рана вспухла и покрылась гноем. Воды уже не было, и промыть ее было нечем, поэтому я просто перевязал ногу носком и надел ботинок. Ящер молча собрал наше тряпье и положил в ванну, после чего мы двинулись. Он, таща за веревку ванну, я, опираясь на палку и сильно прихрамывая на правую ногу. Сначала было больно идти, но постепенно рана привыкла к давлению и боль притупилась.

Разговаривать не хотелось, а хотелось пить и есть. Тупо сосало под ложечкой, во рту стояла горечь. Я посмотрел на небо, как и вчера, оно было затянуто тучами. Почему нет дождя?

Через некоторое время Ящер остановился и молча показал указательным пальцем на что—то впереди. Я посмотрел туда и увидел движущуюся черную точку. Точка двигалась навстречу нам.

– Зверь или человек? – спросил Ящер.

– Кажется, человек! – Воскликнул я, всматриваясь вдаль.

Человек шел медленно, склонив голову точно так же, как и Ящер вчера. Затем он поднял голову и, приложив руку ко лбу так, словно заслонялся от солнца, остановился, заметив нас.

Ящер нетерпеливо махнул рукой.

– Иди сюда! – Крикнул он. Человек услышал и пошел к нам. В ожидании его мы стояли, тяжело дыша.

Подошедши, человек скинул капюшон. Это была девушка. Она была одета в теплую серую толстовку с капюшоном, темные брюки и в черные кроссовки. На вид ей было двадцать два – двадцать три года. Высокая, почти со мной ростом. Рыжие, точь-в-точь как у моей матери, волосы, были растрепаны и липли к белому лбу, на котором, лежала ранняя морщинка. Эта морщинка придавала ее лицу оттенок усталости. Взгляд серых глаз был распахнутый и незамутненный, такой взгляд бывает у людей, которым нечего скрывать. Тонкий нос, ровное очертание маленького рта. В лице ее не было ничего нервного и дерганного. Весь ее облик выражал спокойствие, словно она находилась не на свалке, а стояла на тротуаре шумной улицы и спокойно ждала, когда загорится зеленый, чтобы перейти дорогу.