Анна Былинова - Намек. Повесть

Прежде чем его привезли сюда, люди вытащили из него все свои тряпки. Ну оставили хотя бы одну вещь на память шкафу! Какую – нибудь застиранную майку или перешитый на сто рядов лоснящийся от грязи носок. Наверное, шкафу было бы не так грустно. А то наклейки… Я больше не мог смотреть на равнодушный шкаф и любопытный холодильник и, отвернувшись, пошел за своими спутниками.

Тут мое внимание привлек цветастый пакет на земле, из которого торчал черный ботинок. Я нагнулся и заглянул в него. Пара вполне целехоньких ботинок.

– Эй, подождите! – Крикнул я Ящеру и Рыжей. Они остановились и посмотрели на меня. Подошедши к ним, я взглянул на ноги парня. Грязные пальцы на его ногах глядели снизу вверх на своего носителя ногтевыми пластинами. Десять негритят, блин! Мне страшно стало жаль этих «негритят» и захотелось, чтобы они поскорее спрятались в тепло и темноту. Я предложил Ящеру обувь. Тот посмотрел на свои ноги, пошевелил своими «негритятами» и кивнул.

– Давай. – Коротко сказал он и тут же переобулся. Ботинки Ящеру подошли. Тапки свои он выбрасывать не стал, а кинул их в ванну. Запасливый парень, что и говорить.

Через пару часов пути Рыжая оглядела местность и сказала:

– Кажется, я здесь проснулась. Да, точно, вон на том матрасе.

Она указала на полосатый грязный матрас на земле.

– Хм, и я на таком же проснулся. – Рассмеявшись, сказал я.

– Вся Россия в этих полосатых матрасах. – Мрачно изрек Ящер.

– И в тюрьмах такие же. – Добавил я уже без смеха. Ящер быстро взглянул на меня и на секунду в его глазах блеснул странный огонек, который иногда можно увидеть у сумасшедших. Огонек исчез и Ящер бросил:

– Кинь мне его в ванну.

Я взял матрас и положил его в ванну.

– А вон и мотоцикл. – Сказала Рыжая, указывая на ржавый корпус мотоцикла без руля, бензобака и колес. Я огляделся и увидел проточную канавку. Нагнулся к ней, вода в ней была мутная и пахла затхлостью, однако, во рту горело от сухости.

– Дай бутылку! – Крикнул я Ящеру.

– Да осторожно ты, не поднимай грязь! – Рявкнул я на него, увидев, что тот хочет залезть в воду руками. Я аккуратно окунул бутылку в канаву и мутная вода полилась внутрь. Дождался, когда бутылка наполнится наполовину и, зажмурив глаза, отпил немного. На вкус это была обычная теплая вода. Ящер наблюдал за мной.

– Что? Даже червей нет? – Съехидничал он.

– Ага, и пиявок тоже нет, если не смотреть. – Ответил я, передавая ему бутылку.

– Фу. – Отозвалась Рыжая, глядя на нас. – Это же помойка! Как можно здесь пить?

– Заткнись. – Почти миролюбиво огрызнулся Ящер и припал губами к бутылке. Напившись воды, мы отправились дальше в поисках призрачного и почти невероятного выхода. Ничего не менялось, словно мы втроем маршировали на одном месте. Ворот моей пижамы лип к шее, кожа зудела от пота и укусов комаров. Сохли губы и я поминутно их облизывал. Каждый раз они больно саднили от появившихся трещинок. Я провел руками по заметно выступившей щетине и зачем—то взглянул на руку. Грязная рука в рукаве замызганной пижамы. Машинально начал стирать грязь с рукава. Где я так испачкался?

Внезапно Ящер выпустил из руки веревочку и согнулся пополам. Его начало рвать желтой вязкой консистенцией. Желчь. Рыжая отвернулась, прикрыв рот рукавом. А я смотрел на Ящера. Желчи было мало, но спазмы не отпускали парня. Наконец, он выпрямился, побледневший, с лихорадочным блеском в узких глазах.

– Калека, подай воды, пожалуйста. – Выдохнул он. Я протянул ему бутылку. Ящер ополоснул рот и немного отпил. Закрутил крышку и бросил бутылку в ванну. Затем, тяжел дыша, он вдруг со всей дури пнул валявшееся ржавое ведро без дна. Жалобно звякнув, как собачонка, ведро прыгнуло в сторону и упало на землю. Покачиваясь с боку на бок, оно тихонько простонало и затихло. Все, убил. – Пронеслась в моей голове дурная мысль.

Снова, также внезапно и необъяснимо почему, стало быстро смеркаться.

– Ну, че… Пора лагерь разбивать. – Проронил я.

– Зачем? – Встрепенулась Рыжая.

– Спать будем. Ночью здесь, хоть глаз выколи.

Рыжая взглянула на бледного Ящера и не стала спорить. По ее тяжелому вздоху я понял, что она недовольна остановкой и была бы ее воля, она бы шла дальше. Но это, потому что она здесь всего первую ночь. Посмотрим, что будет завтра.

Ящер устало опустился на землю. Я попросил Рыжую помочь мне собрать топливо для костра пока еще относительно светло. Она не роптала, молча принялась выуживать из куч мусора все, что может гореть. Благо, что этого всего было предостаточно. Сломанная мебель, картонные коробки, куски обоев. Все было сухим и это было странно. Неужели здесь не бывает дождей?

Днем, возле канавы мы немного отдохнули и набрали две полутора – литровые бутылки воды. Одна бутылка была Ящера, вторую из—под газировки нашел я.

Когда я развел костер, то сразу же вытащил из ванны тряпье и соорудил постель для парня. Тот лег и лежал с перекошенным от страданий лицом. Я накрыл его детским покрывалом. Стопа моя неприятно пульсировала. Что там, мне даже не хотелось смотреть.

Снова потянуло ночным холодком. Холод здесь особенно противный. Влажный, липкий. Или мне это казалось из—за того, что я несколько дней уже не мылся и не менял одежду.

За целый день солнце ни одним глазком так и ни разу не выглянуло из-за плотных туч, и дождя так и не было. Я посмотрел наверх – небо было темным и враждебным, из—за плотного покрывала туч свет звезд сюда не проникал. К нам даже не заглядывала луна, словно весь мир забыл о нас. А помнил ли когда-нибудь?

Рыжая принесла откуда – то выкрашенный желтой краской коротконогий стульчик и села на него рядом со мной. Ящер скрючился под покрывальцем и неподвижно смотрел на огонь. Черты лица обострились, а в узких карих глазах плескалась злая решимость. Такой просто так не сдастся. Я перевел взгляд на девушку. Свет от костра нежно оттенял ее кожу. Она тоже неотрывно смотрела на огонь, заложив руки в карманы толстовки. Я на секунду забыл, что мы находимся на свалке. Темнота оберегала наши глаза от безобразных куч. Свет костра вырывал у нее только клочок земли. Мы словно на пикнике. Я окликнул ее:

– Рыжая?..

– Что?

– Расскажи о себе.

Она вздохнула.

– Да что рассказывать? Нечего…

– О своей семье расскажи. О том, чем ты занимаешься.

Рыжая на секунду задумалась, потом улыбнулась и повещала:

– Да все банально. Папа у меня военный, мама врач. Живем мы в этом городе лет двенадцать. Я отучилась в школе. Все мои одноклассники поступили в институты, а я как-то потерялась. Не поступила в институт и год прогуляла. Ну, знаешь, тусовки, хаты, клубы… Мама хотела, чтобы я тоже поступала на врача, но мне не хочется. Мне всегда хотелось быть просто воспитателем в детском саду.