Алексей Александров-Листопад - Зима, которая не ты

Не будет звонить телефон. Выключится сам собой телевизор. И радиоэфир будет хранить радиомолчание, заполненный вещим «никогда».

Выпуск новостей закончился, и началась какая-то религиозная передача.

Елена остановилась перед зеркалом и посмотрела на свое отражение.

– Города не существуют сами по себе, – говорил спокойный женский голос. – Они соединяются железными дорогами. Цивилизация изобрела самолеты. Мир опутан телефонными проводами. И люди сами по себе не живут.

Елена вздрогнула при этих словах.

– Но как же это? Как? – произнесла она.

– Если человек один, это плохо, – продолжал женский голос. Это очень плохо. И совсем никуда не годится. Рядом с вами такие же люди, как вы. Сами по себе только звезды на небе, где живет наш Спаситель. Но на то законы космоса, намного более суровые, чем земные.

Плавно меняющиеся интонации голоса в приемнике успокаивали.

Стоя с опущенными ресницами, Елена куда-то плыла. Казалось, еще немного, и она полетит. Она хотела лететь, не касаясь ногами всего.

В ушах зашелестела музыка. Это напоминало тот сон по дороге домой. Море желтого света и цветов покачивалось в такт. Она парила над ним.

Рядом была мама. Мама, любимая мамочка говорила ей:

– За все в жизни нужно платить, Елена.

– Неужели я должна платить за эту чудесную музыку? Почему ты молчишь, мамочка?

– А почему же его нет сейчас здесь?

– А почему стало так тихо, мамочка.

– За все в жизни нужно платить, Елена…

Раздался оглушительный звонок в дверь.

«Я не стану открывать никому. Это нехороший звонок. Он мне не нравится».

Елена и сама не знала, почему. А настойчивые звонки следовали один за другим.

«Что же они, не понимают? Мой дом – это моя нора.

Я закроюсь на цепочку. Можно забаррикадировать дверь холодильником. Не хочу никого видеть».

«Что происходит? Если такого человека встречаешь в электричке, что просто ужас? Он мог проследить за мной. Но вряд ли это он. Какое ему, в сущности, до меня дело. Угрожал, и что с того? Возьму на всякий случай топор».

Топор она нашла в прихожей.

«А вот тут девушку недавно зарезали, в Сосновой Поляне?

А?»

Собравшись с духом, она спросила:

– Кто там?

– Вам телеграмма.

Она облегченно вздохнула.

– Я не могу вам открыть. Просуньте под дверь.

Под дверью появился клочок бумаги. Елена развернула его и прочитала:

К моему глубокому сожалению наш с вами ужин откладывается. Обстоятельства задерживают меня в Москве не скучайте, люблю —

Осень, ее любимая осень, обернулась в этот раз полным бредом.

4.

Покончив с несчастным нищим, он прислонился к каменной статуе, стоящей посреди поляны. Вытер пот со лба и сказал вслух:

– Аминь. Осталось немного поковыряться. Взяв за ноги труп, он оттащил его в заросли.

Мертвец никак не хотел выпускать из рук гармошку. И он

решил, что так даже лучше.

– Так… Хорошо. Глазки тебе, родной, так и быть, оставим. Легким движением руки он вскрыл черепную коробку и поместил нечто внутрь.

– Ты будешь как хренятина, двигаться как зомби. Имеет значение лишь моя капсула.

Труп остекленевшими глазами смотрел в небо.

– Сыграй мне что-нибудь, дружок, а я подпою.

Пальцы трупа зашевелились.

– Но как же это? Как же? – шептала Елена, свернувшись калачиком на диване, зажав в руке телеграмму. – Что со мной происходит? Неужели он не чувствует, не спасет меня?

Успокаивающий женский голос все говорил и говорил. Елена подумала – встать бы и выключить приемник, но двигаться не хотелось. Религиозная передача завершилась песней о Спасителе, и все смолкло.

Ждать было нечего. Ждать можно было только Сашу. Минуты тянулись как часы. Тикали ходики без стрелок на кухне. На улице шумел дождь. Где-то далеко шумела машина, на которой сломя голову несся Саша. Оттуда же доносились раскаты грома.

В квартире потух свет. Может, вылетели пробки? Выходить коридор было опасно.

– Возьму-ка я на всякий случай топор.

Елена заперлась в ванной. Топор лежал в раковине. Прохладная вода немного успокоила. В окно ванной светили уличные фонари. Елена протянула руку и распахнула его. Глоток свежего воздуха пополам с эфиром спасет ее.

Она с наслаждением вытянулась в ванне. Вспомнились слова Саши: «Все будет нормальненько». Елена попробовала улыбнуться. А потом вспомнила любимого мальчика, так было легче.

«Интересно, какие цветы он мне подарит, когда приедет? Может быть, розы. Я люблю розы. Желтые такие розы».

Рядом был кто-то еще. Она услышала его дыхание. Она заплакала, приговаривая: «Мама… мамочка».

– Подожди, тварь. Будут тебе розы.

В темноте сверкнули два самых нехороших, самых отвратительных на свете глаза.

– Какую песенку сыграть? Знаешь, иногда я бываю молчаливый. А бывает, что разговариваю с людьми и с животными. Только это всегда последние слова. Есть такое понятие – последнее слово. Я, в общем-то, добрый. Очень добрый. Но бываю и злой-презлой. Ну прямо как Серый Волк. Мне и топор этот даже не понадобится, я тобой сейчас по-своему распоряжусь.

5.

Это случилось весной. Однажды она принесла Елене приятный вечер.

– Привет, – услышала Елена, выйдя на своей станции. На скамейке сидел симпатичный парень в джинсах, плаще и кедах.

– Я давно тебя жду. Выкурил уже полпачки.

– Кто ты?

– Ты прекрасно знаешь, кто я.

Мальчик встал, и Елена поняла, что таким себе его и представляла. Не от мира сего. Полным свежих новостей для нее.

– Не желаешь прогуляться со мной?

Елена помолчала, внимательно глядя на любимого мальчика.

– Пожалуй, прогулялась бы, – сказала она.

– Этот парк очень красив. В нем среди деревьев прячутся статуи.

– Это все знают, – ответила Елена.

– Еще в нем есть биологический институт. Я работаю там. Младшим научным сотрудником.

Он улыбнулся. Он понравился ей, он сразу ей понравился.

Елена не помнила даже, о чем они потом разговаривали. Иногда они шли и просто смотрели друг на друга. И не нужно было никаких слов.

Настало время прощаться. Он взял Елену за руку, и та ощутила слабость в коленях.

– У нас ведь все будет хорошо, правда? – спросила она.

– В полном порядке.

– И мы скоро снова увидимся?

– Конечно.

– И будем каждый день гулять по парку, и ты подаришь мне цветы?

– Да, может быть.

– Летом, – мечтала дальше Елена. – Мы поедем на море. И будем лежать на песке под солнцем, и я буду у тебя одна, в легком белом платье?

– Конечно. И будем пить вино прямо в море, лежа на спине. И все будет в полном порядке.

– Все это будет, правда?

– Да. Но пока еще не кончились трудные времена. Мне надо срочно уехать в другой город. Поезд отходит ночью. Ты будешь ждать меня.

– Обязательно!

– Может быть, моя поездка затянется.