Дарья Решетникова - Present Invisible

Майка: Физ-ра пятой парой – это верх садизм а, товарищи.

Санча: а ты представь, что физрука сегодня замещает твой ненаглядный Бандер ас.

Майка: ты переоцениваешь моё воображение. Знаешь, какой была самая длинная и содержательная фраза физрука за этот семестр? «Не рекомендую злоупотреблять». А ещё он на прошлой паре разгадывал кроссворд около часа (мы всё это время бегали по стадиону, там ещё была огромная стопка матов, и мы с Мией периодически прыгали за неё, чтобы пропустить пару кружков). Потом к нам стали присоединяться ещё человек пятнадцать, поэтому за матами прятаться стало проблематично, и он что-то заподозрил. Так вот, когда его вызвали на кафедру, мы подошли посмотреть, что он там наугадывал. Санча, там было ДВА СЛОВА! Два слова за час разгадывания кроссворда! Причём, одно из них – «рыба», а второе зачёркнуто! П.С.: А вот от домашнего Бандер аса я бы не отказалась…

Санча: попроси своего парня, он наверняка не станет возражать.

Майка: а я что, я ничего. Это мне, так сказать, для помощи по хозяйству – мусор там вынести, например…

Санча: фи. И для этого тебе Бандер ас? Уж лучше пусть стоит в каком-нибудь обозреваемом углу, на видном месте… с обнажённым торсом…

Майка: что за мысли? И не краснеешь?

Я: Майка, это ты должна краснеть – у тебя в комнате полуголый мужик непонятной нацио нальности, на все вопросы отвечающий что-то невнятное про мусор.

Санча: ладно, а теперь о высоком. Майка, твой первый урок вальса будет завтра вечером у Мии.

Майка: у тебя духовка работает?

Я: ага

Майка: ураааа, пирожкиии!

Санча: красивый лифчик.

Майка: ?!

Санча: это я тонко намекаю, что в декольте видно. Не наклоняйся так над конспектами.

Я: может, это так задумано. Может, она экономиста совращ ает.

Майка: фу, я не совращ аю экономиста.

Я: совращ аешь- совращ аешь!

Майка: ты не доживёшь до физ-ры.

Санча: Тыква ожидается кстати? У неё четвёртый прогул, она кроссы будет бегать каждый день с такой посещаемостью.

Я: не знаю, не знаю. Она вчера ночевала у меня, стрельнула 48-листовую тетрадь, строила глазки Баксу, клятвенно обещала сегодня быть, но судя по тому, что я её не наблюдаю, слова её – пустые обещанья. Кстати, а Бакс жарил нам котлетки в ночи. Вкусные весьма. А Аарон опять сидел в своей комнате, зарывшись в книжки. По-моему, он там втихушку что-то употребляет – во всяком случае, там периодически явственно ощущается запах спирт а.

Майка: и без нас? Вот мерзавец!

Аарон: 5 апреля 2003 года.

Мага ушла из жизни Орасио, забрав с собой все пластинки. Она унесла музыку из его жизни. И больше на протяжении повествования ни её имя, ни она сама, не появляются. За исключением одного упоминания – неизвестно, где она; возможно, рассылает открытки подругам с какими-то скандинавскими именами.

Ты ушла от меня не тогда, когда перестала отвечать на звонки. И не тогда, когда глядя на меня с какой-то неприязнью, объявила о своём уходе. Ты ушла от меня в тот момент, когда я стоял в прихожей с мёртвым шарфом в руках и читал книгу, лежащую в углу комнаты, сквозь обложку.

Аарон: 8 апреля 2003 года

Майка, Санча и Тыква поочерёдно меня выгуливают. Это Миа им поручила, наверное. По крайней мере, иначе я не могу объяснить, чем так внезапно вызвал столько внимания с их стороны; в конце концов, это её друзья, а не мои. Думаю, они боятся меня оставлять одного. Но это зря. Я не стану себя убивать – я обещал тебе, что никогда этого не сделаю. Забавно: даже сейчас ты спасаешь меня.

Миа: 17 апреля 2003 года

Сегодня смешной день)))

Можно сказать, официально зафиксированная дата моей первой любви. Я не удивлена, что помню её. Во-первых, об этом мне сообщил мой допотопный дневник, в коем большая часть записей была сделана розовыми чернилами, местами вклеены вырезки про Modern Talking и какие-то картинки из журналов. Во-вторых, это был очень кинематографичный момент, моя память бережно хранит такие эпизоды, как фантик от жвачки, разглаженный ногтем, выдержанный в толстой книжке и всё ещё пахнущий синтетической дыней.

Мне было одиннадцать. После школы мы все втроём околачивались у мамы на работе. Временами там были и другие дети, но в основном мы варились в собственном соку. Поэтому периодически что-нибудь выкидывали. Например, однажды Аарон притащил откуда-то настоящий огнетушитель, и мы его опробовали в мамином кабинете. Чипсе повезло меньше всех: порошок попал в её голубой глаз, отчего глаз сменил цвет на ярко-красный и неслабо отёк. Она долго умывалась, причитая, что мы идиоты. Чипсина мама работала с нашей, и Чипсе тоже было смертельно скучно, поэтому мы объединились в наших бесстрашных поисках приключений. Потом мы собрали столько котов, сколько могли унести, и приволокли их в мамин шкаф. Коты не поделили территорию и чуть не разнесли всё помещение.

В этот день мы с Чипсой нашли плохо обозреваемый закуток, где росли черёмухи и яблони. Они как раз цвели, аромат стоял плотный и сладкий. Мы залезали по очереди на дерево и трясли его. Та, что оставалась внизу, кружилась под падающими лепестками. Чипса носила джинсовую жилетку, чему я безумно завидовала, правда, откровенно девчачья вышивка на спине отменяла всю брутальность Чипсиного одеяния. У меня была трёхслойная юбка с кружевной оборкой и надписью «lambada», розовая футболка с далматинцами и пышная грива, на которой якобы не удерживалась ни одна заколка, стоило мне покинуть мамин кабинет. По утрам грива на затылке превращалась в валенок, и мама расчёсывала меня долго и мучительно, пока я завтракала. Я периодически визжала, но красота упорно требовала жертв, и заколки продолжали «спадать».

Я кружилась под деревом, ещё не подозревая, с какими нервами мама будет вычёсывать все эти лепестки из моих волос, когда Чипса на ветке сначала замерла, уставившись в одну точку, потом побледнела, и в следующий миг её сдуло ветром в неизвестном направлении. Я обернулась и увидела охранника. Судя по всему, он уже давно созерцал этот зоопарк – стоял, прислонившись плечом к кирпичной стене, с закатанными рукавами, и смотрел на меня с каким-то умилением и примесью «сейчас я кого-то за шиворот отнесу к маме». И по диагонали всего этого шика летел черёмуховый снег. И пахло невыносимо вкусно. И я влюбилась. Влюбилась даже, наверное, не в него, а в эту манеру смотреть, в эти точёные, взрослые линии рук, в это превосходство. Я стояла и не могла дышать. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок.