Дарья Решетникова - Present Invisible

Редактор Сергей Павлович Денисенко

© Дарья Николаевна Решетникова, 2021

ISBN 978-5-4490-9017-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Мне доводилось наблюдать множество литературных дискуссий, в ходе которых над автором нависали одни и те же вопросы – «Зачем ты это написал?», «О чём это?» или даже «Почему ты считаешь, что можешь писать об этом?». Любопытно то, что зачастую автор сразу же начинал подбирать «правильный» ответ, как будто он находится на скамье подсудимых, и от того, что он скажет, будет зависеть приговор. Также любопытно и то, что все эти ответы, какими бы они ни были, со временем растворяются в пространстве, и читатель с апломбом разглагольствует на тему «что хотел сказать автор», не делая скидку на то, что это его – читателя – представления о замысле автора.

Предвосхищая все эти дискуссии, позволю себе ответить на три поставленных вопроса авансом, ещё до того, как ты приступишь к чтению. Правильных ответов нет. Потому что любой ответ – правильный. Человек наделён даром речи – устной или письменной, это не так важно. Важно то, что любая книга имеет право на существование, независимо от её литературной ценности. К тому же, мне ещё ни разу не посчастливилось встретить универсальное жюри, которое могло бы безошибочно определить, стоит ли издать какое-то произведение или же место ему в столе автора до скончания веков.

Более шести лет в мою ментальную копилку со звоном, грохотом, хрустом и другими звуками приземлялись разнообразные фрагменты – жизней, портретов, описаний. Истории, подсмотренные случайно (если случайности существуют). Диалоги, записанные во время дружеских встреч. Сценки, украденные у прохожих в кафе, на многочисленных вокзалах, на улицах разных городов. Сначала они просто накапливались, не предвещая перспективы превратиться во что-то большее. Позднее мне стало казаться, что все они как-то связаны друг с другом. Что сейчас это разрозненные семена, каждое из которых станет растением, но вместе они превратятся в лес. Собственно, так оно и вышло – тропический лес текста внезапно возник перед моим озадаченным взором, ставя меня перед фактом: «я есть».

Зачем был создан этот текст? Затем, что любой текст имеет право на существование, и автор не обязан получать чьё бы то ни было разрешение на его написание. О чём это? Обо мне. О тебе. О них. О нас. Обо всех, кто меня окружает. Обо всём, что происходило со мной и не со мной. Это было интересно, любопытно, и временами настолько неправдоподобно, что уже в чистом виде могло стать книгой. Почему я считаю, что могу написать об этом? Потому что мне это удалось.

Итак, я – автор, обладающий неограниченной властью над пространством чистого листа, смешиваю людей, события и истории, как ингредиенты коктейля, как реквизит фокусника. Я заимствую у вас лица, жизни, диалоги, ваш платок, и ваше зеркальце, и вот ваши карманные часы, и ваше вот это вот – не знаю, что это; помещаю всё это в цилиндр, тщательно перемешиваю, произнося какие-то полу-латинские, полу-вымышленные заклинания… и вынимаю из цилиндра трепещущего зайца с прозрачными розовыми ушами! Зайца, не имеющего отношения ни к одному из вас, но состоящего из вас всех.

Посему, дорогой читатель, если ты узнаёшь себя или меня в каком-то эпизоде – знай: это не ты. И не я. Это заяц. Поэтому не рефлексируй и не спеши делать выводы. Просто смотри фокус, любуйся зайцем, потому что нет ничего более реального, чем эта иллюзия.

Если бы у Бога было хобби, то непременно макраме. Иначе как объяснить его пристрастие к завязыванию таких сложных сюжетных и кармических узлов?

Если верить в карму, то мы с Аароном неплохо попортили друг другу кровь в прошлой жизни, поэтому нас сделали близнецами. Однако вопреки расхожему мнению, мы были абсолютно разными. Нет, на лицо нас было весьма сложно различить, особенно в детстве (когда нас крестили, священник даже чуть не перепутал имена). Но во всём остальном мы ни на грамм не походили друг на друга. Более того, меня удивляет то обстоятельство, что мы не придушили друг друга ещё в утробе матери.

Так случилось, что я нашла на чердаке дневник Аарона. Конечно, мне было интересно, что в нём. И у меня были иные причины влезть в его личное пространство.

Аарон очень странно вёл записи – он как будто путешествовал во времени. Иногда это вообще были какие-то мысли и переживания, не привязанные ни к чему. Я читала долго и выборочно, пока не вспомнила о своём дневнике. Любой подросток когда-нибудь заводил себе красивый блокнотик, которому изливал свои страдания и радости. У меня тоже был такой, у меня их было много. Правда, мало что сохранилось – частенько, перечитывая прошлогодние вехи своей судьбы, я ощущала себя дурой редчайшей породы, и в гневе на себя самоё уничтожала большую часть блокнота, оставляя только то, что ещё не раздражало глаз. Как правило, это была красивая обложка.

Я читала дневник Аарона на чердаке, время от времени вспоминая, что было со мной в тот или иной период. И идея сопоставить наши записи по датам пришла как-то сама собой. Говорят, близнецы проживают одну жизнь на двоих. Я читала о двух братьях, разлучённых в детстве; они получили одно и то же имя от разных родителей, женились на женщинах с одинаковыми именами и одинаково назвали своих детей. Даже не подозревая о существовании друг друга.

Мы с Аароном были совершенно разными. Наверное, обычно Бог смешивает различные черты характера и моменты судьбы в одном шейкере, и из него, как по бокалам, эту смесь разливает поровну в близнецов. В нашем случае, судя по всему, он очень торопился – возможно, ждал гостей. Поэтому забыл перемешать ингредиенты, и нам с Аароном достались совершенно разные составляющие. Но временами я обнаруживала, что сейчас я как будто не я, а он. Например, посреди диалога, жестикулируя, я внезапно выключалась из процесса и смотрела на свои руки, и мне казалось, что у меня руки Аарона, что это не я стою тут, а он. Как будто он на мгновение телепортировался в мою оболочку.

Центр управления нашими телами иногда давал сбои. Сигнал терялся и приходил не на тот спутник. В период нашего отчуждения это происходило наиболее явно. Однажды я проснулась в воскресенье, нашла самый приличный наряд в шифоньере, в пустом автобусе приехала в костёл и добровольно отсидела мессу, ни минуты не понимая, что я тут делаю. Пастор говорил тихо, но из-за специфической акустики голос его был везде. Его руки описывали в воздухе какие-то мягкие дуги. Мне показалось, что я его где-то видела. Впрочем, для такого маленького города это не странно – здесь все друг друга видели, просто объём человеческой памяти ограничен, поэтому лишняя информация удаляется. К тому же, мне довольно часто кажется, что я уже встречала это лицо где-то раньше. Возможно, это из-за привычки разглядывать людей. Я часто их рассматриваю, не могу объяснить, зачем.