Кира Бородулина - Эгоисповедь

Вита вышла замуж в восемнадцать. Неясно, считает ли она это ошибкой – когда есть дети, трудно так считать. Детей она всегда любила и мечтала о своем, будучи ребенком сама.

– Я, наверное, жизни боялась, – Вита налила себе еще чая из пузатого чайничка, – восьмичасовой рабочий день не вдохновляет, к тому же, я так и не поняла, чем хочу заниматься. Есть факультеты для людей, которые не определились. Вот и меня родители запихнули на такой. Училась так-сяк, лекции писала левой ногой, а в основном прогуливала. Когда забеременела, ушла в академ, потом восстановилась на заочку, доучилась кое-как. В целом, думала, замуж выйду, буду о детях заботиться, а деньги пусть муж зарабатывает. Не мое это вообще, – она усмехнулась, – видимо, надо повзрослеть и перестать за кого-то прятаться.

Мне было неловко спросить, почему они с мужем расстались, но через несколько минут Вита заговорила об этом сама:

– Пока сидишь с детьми и превращаешься из интересной девушки в клушу-домохозяйку со всеми вытекающими, вокруг твоего мужа вьются акулы. Самые настоящие – засоляренные, с салонным маникюром, на фитнесе, плюс их объективно больше, чем мужчин. На одного впятером накинутся. А ты сидишь, думаешь: зачем мне талия? Я замужем теперь! Его можно понять. Что он дома видит? Разбросанные пеленки и страшную меня, которая вдобавок все для себя решила – ты, дорогой, деньги приноси, а я буду жопу нажирать.

– Но это ж не повод, – промямлила я.

– Это как раз повод. А причина в другом. Точнее в другой. Ему интереснее общаться с маркетологом из соседнего отдела, чем с женой. Со мной-то о чем? «Памперсы купи» да «что на ужин»? А, ладно, ни в чем я его не виню, сама дура. Вот теперь и я за маму, и за папу. И знаешь, жизнь не так страшна, а работа не так скучна. Наоборот даже, дома сидеть рехнешься. Сама себе не рада, будешь и себя грызть, и мужу плешь проедать. Кто ж выдержит!

Мы заказали кофе – судя по звукам из-за периодически открывающейся двери, дождь не переставал. У меня ломило затылок, и перед глазами плыло.

– Гулять сейчас не тянет, – Вита отломила кусочек пирожного трезубой вилкой, – но в музыку я бы зашла. Составишь мне компанию?

– Охотно.

Мне ничего не надо в этом магазине – музыки навалом, покупать ее я отвыкла, предпочитая заказывать магазинным пиратам или друзьям, которые качают из сети. Вита же покупала даже анимешные диски, хотя их можно было нарезать и менять – стоило бы намного дешевле. Для нее важна внешняя привлекательность коробочки, принадлежность этих коробочек к одной выпускающей фирме, в общем, чтоб коллекцию собрать.

– Я могу спустить все деньги на дорогостоящую ерунду, а потом экономить на троллейбусе и наматывать километры пешком, – призналась она, – надо отвыкать, мы в режиме жесткой экономии… Но иногда хочется себя порадовать!

Она выбрала какой-то типа панк-рок, а я тем временем впитывала атмосферу. Мне здесь просто нравится, и в большинстве магазинов с дисками и атрибутикой у меня уже появились знакомые. Меня легко запомнить, оказывается – хоть год не появляйся, все равно узнают.

Пока Вита расплачивалась, я заметила у двери объявление и, достав складную лупу, с которой не расстаюсь, прочитала: « Группе нужен вокалист, играем что-то вроде Rainbow, Black Label Society, Wasp. Вокал мужской, с приличным диапазоном, желательно скриминг… ». Дальше телефон и подпись TERROR . Жаль, что мужской! Чем я им не угодила, а? Прикола ради телефон записала. Хотя, к человеку с таким погонялом обращаться страшно.

– Я все! – сияя улыбкой, подлетела ко мне Вита.

– Ты не представляешь, что я сделала! – взволновано говорила телефонная трубка Виткиным голосом. – Я решила на ударных играть!

О май гад! Ну что тут скажешь? Баба Шура куда-то смоталась, поэтому пришлось мне самой плестись к телефону, не дождавшись, когда у звонившего иссякнет терпение. Десять утра. Ничего нигде не держится у бедной мамочки.

Я пожелала ей удачи, подбодрила, как могла, хотя в успех очередного предприятия с трудом верила. То она актриса, то певица, то модель, то форель, а в итоге – ничего толком, ничего целиком. Я вот хотя бы училка. Могу позволить себе гибкий график и в свободное время заниматься музыкой. Ценность самоопределения на лице.

– Ты не думай, я серьезно! Я уже была на пробном занятии и купила абонемент!

– Умничка! Хороший ударник всегда нужен.

Что я говорю? Кому он на фиг нужен, если есть компьютер и драм-машина? До хорошего еще дорасти надо, чтоб заметили, надо быть заметным, а Витка спечется, едва начав. Но почему-то я славилась умением вдохновлять. Ложь во спасение?

Мне нравилось быть по утрам одной в квартире, хотя в последнее время это случалось редко – я либо спала, либо была не одна. Я даже благодарна Витке за такой ранний звонок, потому что в утренней тишине есть особое спокойствие и умиротворение, которого в последнее время не хватало. Шумов почти не слышно – все разошлись по работам и школам, остались одни пенсионеры и бездельники вроде меня. Иногда мысль о собственном тунеядстве угнетала, но это быстро проходило, отдать должное моему бессовестному пофигизму и небольшим запросам.

Налив себе чая, я вернулась в свою каморку и включила компьютер, толком не зная, зачем. Оказалось, не зря: на электронную почту пришли новые заявки на репетиторство, аж три штуки. Ничего себе! Не предполагала, что это так быстро работает. Точнее, думала, вообще не сработает. Викина мама написала хороший отзыв, вот в чем дело. И кто-то повелся. Жаль, я не такая коммуникабельная, как мой отец – тот бы успел обзавестись тремя учениками на пути от подъезда к остановке.

Я кому-то написала, кому-то позвонила и договорилась о встрече на сегодня же. Чувствую, накроется моя первая свободная осень, не успею я похандрить и насладиться одиночеством, никомуненужностью, тоской и прочими атрибутами этого времени года.

***

Мама звонила по делу, хотя болтали мы долго, как всегда. И вылилось это в приглашение меня на ужин завтра вечером. Еще мама предложила не тратить деньги впустую, снимая задрипанную комнату у незнакомой старушки, а переехать к родной бабушке, раз уж «мы все тебе так надоели». Бабушка старенькая, всем спокойнее будет, если я окажусь рядом. Только за кого спокойней – за меня или за бабушку? Кто за кем присмотрит по маминой задумке?

Я жила у бабушки прошлым летом. Протянула два месяца. С ней трудно общаться не только из-за глухоты, но из-за прогрессирующей деменции тоже. Она забывает, о чем спросила минуту назад и лезет с тем же вопросом ко мне в комнату бесконечно. Я по натуре бирюк, мне нравится быть одной, и редко тянет пообщаться. Бабушка же – человек диаметрально противоположный. Она летит ко мне с каждой статьей из газеты, которым свято верит, с каждой сплетней, с каждой ерундой. Без стука. Отдельная песня, когда она по утрам настраивает слуховой аппарат, включая радио на полную, дабы проверить, как настроила. Кухня рядом с моей комнатой, поэтому я просыпаюсь в восемь утра, выключаю радио, когда бабушка уйдет в свою комнату. Но через минуту она забудет, что аппарат уже настроила, и опять включит радио для проверки. И так много-много раз.