Алиса Тишинова - Она такая разная. Современные рассказы о любви

Только светлые усы отличали его от подростка. Очень худой, с прозрачными синими глазами и волнистыми, пшеничными волосами до плеч, – он походил на изможденного Христа. Из истории болезни Катя узнала, что зовут его Николай Дронов, работает сапожником в мастерской, и периодически уходит в запои. Совсем не подходящий объект для девичьего интереса. И все же она смущалась, проводя осмотр. Впалый живот юноши пересекал огромный, страшный, Т-образный шрам. «Удалено 3/4 желудка после кровотечения, осложненного перитонитом». Жалость затопила сердце. Ему совершенно нельзя пить! Только что ему еще делать? В этой глухомани пьют все – кроме тех, кто не живёт здесь постоянно, а лишь приезжает отдохнуть на природе, и, возможно – некоторых врачей.

Бывает такое? Прекрасно сознаешь, что человек не твоего уровня и круга (и это не гордыня, а просто факт), болен физически и душевно – разве алкоголизм не болезнь души? А тебя переполняют эмоции – радость от его улыбки, взгляда; жалость и нежность такие, что – расплакалась бы. Безудержное желание помочь хоть чем-нибудь – настолько сильное, что ты готова к сплетням и пересудам.

Катя заметила, что медперсонал, по большому счету, махнул на него рукой: все равно, мол, смертник: алкоголик-язвенник, с культей желудка. Скоро ему на выписку, а ФГДС-контроль не проведен. Все лечение – диета да фамотидин. Недрогнувшей рукой Катя подключила к терапии более дорогие и эффективные препараты, назначила обследования; изменила предполагаемый срок выписки. За что вскоре получила нагоняй – от узистки и от хирурга. Но это ее не остановило – подойдя к старшей сестре, она пожаловалась на якобы беспокоящий её гастрит, и была удостоена упаковки «Де-нола», и бутылочки «Альмагеля». Она понимала, что для Коли дорогих препаратов никто не даст, и заранее позаботилась обеспечить его лекарствами на какой-то период после выписки.

Конечно, их можно было купить в обычной аптеке. Да где та аптека? Катя ещё не изучила местность, и знала лишь одну дорогу – от больницы до финского домика, да к продуктовому магазинчику рядом. Посёлок невелик, но кругом сугробы по пояс, а названия улиц и номера домов – если вообще имелись – скрываются в потемках полярной ночи. Тут заблудиться, провалиться в сугроб – нечего делать. Весной найдут… К тому же, это морально было неприятно для нее. Потратить личные деньги на пациента – даже если он не узнает, хоть это маловероятно в таком посёлке (но от самой себя-то ничего не скроешь!) – казалось ей чересчур интимной заботой. Кате не хотелось чувствовать подобное. К тому-же, больница – по ее мнению – должна выписывать человека домой, обеспечив необходимыми на первое время препаратами. Так было заведено там, где она училась. Это нормально и правильно. Ну и пусть ей пришлось пойти на хитрость.

Как ни старалась Катя скрывать эмоции – молодой человек заметил внимательное отношение. Трудно было не заметить. Ведь теперь – её стараниями – он принимал новые лекарства, и даже ходил на лазеротерапию. И о том, что лечиться ему теперь ещё дольше недели – тоже, разумеется, знал.

Впрочем, если отбросить эмоции, – Катя всего лишь восстановила справедливость. Николаю же её действия показались гораздо более значимыми. Теперь он часто приходил на пост, где Катя заполняла истории болезни. Там ей было удобнее, чем в холодной ординаторской – не надо каждый раз бежать за медсестрой, чтобы отдать историю. Коля благодарно смотрел огромными голубыми глазами, пытался заговорить с ней о чём-нибудь, – для него это было непростым делом. Но Катя, улыбаясь, быстро пресекала мучительные попытки благоговейного флирта – по той причине, что ей, в самом деле, было совершенно некогда. Больных оказалось очень много на нее одну – и так она торчала в больнице до самого вечера.

За три дня до выписки Дронова, Катя заболела. Немудрено простудиться – переутомившись, да находясь среди чихающих и кашляющих. Пусть в инфекционное «крыло» здания она заходила редко, для консультаций, – но всё равно, это случалось.

Долго болеть ей не позволили. Невролог Анна Сергеевна – молодая, но уже мрачная и задерганная; худенькая, с мальчишеской стрижкой, женщина, – пришла навестить её. От имени всего коллектива – сколько их там осталось? Анна Сергеевна вела теперь практически всю больницу, кроме хирургии и инфекционного отделения. Тут побежишь… Она заставила Катю выпить литр горячего чаю с мёдом; не слушая протестов, плеснула в чашку малиновой настойки. Затем вынула из сумки большой шмат сала (при виде которого Кате стало дурно), и велела есть, – в нем, мол, куча витаминов. Им тут болеть некогда! Чтобы дня три – максимум, а не то… она тоже на больничный выйдет!

– Кстати, Дронова твоего выпишу завтра, – хмуро добавила Анна Сергеевна. Без всякой язвительности, или попытки надавить таким способом. Просто ей он действительно казался Катиным капризом. – Новых больных класть некуда. А он третью неделю лежит!

– Но у него же ФГДС только через день, и еще два лазера осталось! – взмолилась Катя. – Нельзя же без контроля ФГДС!

– Ничего, перепишем на завтра. Сделает ФГДС, и ещё один лазер, и завтра же выпишется.

– Тогда ладно, – успокоилась Катя.

Но вышло не очень ладно. На другой день взбешенная Анна Сергеевна прибежала снова.

– Твой Дронов! Устроил дебош! Отказался идти на ФГДС, твердил мне, как попугай: «Екатерина Андреевна назначила мне на послезавтра! Не пойду сегодня!» Я – ему: «Твоя Екатерина Андреевна лежит с температурой, и сейчас твой лечащий врач – я! Сегодня пойдёшь!» – «Нет!» – «Ну и чёрт с тобой – не ходи! Уйдешь без обследования. Собирай вещи – ты выписываешься прямо сейчас. А мне некогда с тобой возиться, новые пациенты поступают!»

Катя опустила голову. Вон как всё вышло… И ведь невролог права – ни к чему Коля полез на рожон. Просто он доверился ей настолько, что никаких изменений в её назначениях не потерпел. Не разбираясь в них, на всякий случай, он отстаивал Катин вариант. Или, скорее, – втайне надеялся по-детски, что если он наотрез откажется выполнять указания нового врача, – то сразу прибежит Катя, и разберется во всём. Его тоже понять можно – уже третий лечащий врач, и каждый из них резко меняет тактику.

Что тут скажешь? Она ничего не ответила Анне Сергеевне. А той и не нужен был ответ – выплеснула эмоции, сообщила о событиях, да ушла. Не до разговоров ей, с ног валится…

…

Около пяти вечера врачи ещё и не думали заканчивать работу. Они только начали писать истории, эпикризы на завтрашнее утро. В просторной ординаторской их было трое: Павел Иванович, Анна Сергеевна и Катя. В дверь негромко постучали.

– Да-да! – громко произнёс Павел Иванович, хирург.

На пороге возник Коля Дронов. Так странно было видеть его в чёрной зимней куртке, а не больничном тренировочном костюме.

Читать дальше