Михаил Земсков - Саксофон Гавриила

Вот и славненько… На следующий день мы пошли к психотерапевту.

Игорь Иванович обаятелен и харизматичен. На вид ему лет шестьдесят. Небольшие нежные ручки, мягкие черты лица, ухоженная залысина. Он подвижен, гибок и вездесущ. Кажется, что он запросто пройдёт через любую замочную скважину.

– Здравствуйте, господа. Проходите пожалуйста. Леночка, давно тебя не видел, – он встал из-за стола, подошёл к Лене и обменялся с ней церемонным поцелуем в щеку.

– Здравствуйте, Игорь Иванович. Я на секунду… – Лена рассеянно огляделась по сторонам. – Я просто вместе с ним… – Кивнула на меня. – Мой друг. Кошмары мучают, не дают спать.

Мы с Игорем Ивановичем обменялись рукопожатием.

– Ну а у тебя как дела? – При взгляде на Лену глазки психотерапевта становились маслянистыми, заискивающими и, кажется, похотливыми.

– Да у меня все в порядке, слава Богу. Кручусь, кружусь в танце жизни…

– Главное, чтобы голова не закружилась, – Игорь Иванович мелко рассмеялся.

– Голова пока на месте, – мило улыбнулась Лена. – Ну ладно, я пойду – дела. Илью вам оставляю.

– Ну хорошо, хорошо. Значит, с вами будем общаться, – Игорь Иванович посмотрел на меня задорным взглядом и одел очки.

И он начал со мной общаться. Рассказал несколько анекдотов, несколько забавных случаев из практики, несколько весёлых историй о своих детях.

– Жизнь – очень простая штука. – Говорил он, – очень простая благодаря тому, что человек просто-напросто не может делать много дел одновременно. Поэтому все просто: сделал одно дело, потом другое, потом третье… и так далее. А представь, если человек мог бы одновременно делать десять дел. Ему тогда жизнь показалась бы гораздо более сложной штукой. Или, может быть, я не прав?

– Правы, – хмыкнул я.

– А вас все равно что-то мучает? – Он наклонился ко мне, глаза его увлажнились, а в голосе появилась бархатно-душевная нотка.

– Ну… Да… Кошмары.

– Кошмары не могут быть сами по себе. Сны – это проявление нашего подсознания, которое предупреждает нас о чем-то, что может случиться, или, наоборот, пытается избавиться от переживаний прошлого и, так сказать, выпускает пар, – Игорь Иванович снял очки и потёр переносицу. – Поэтому ключ нужно искать в прошлом или в будущем. А будущее – это только следствие прошлого. Так что ключ в любом случае – в прошлом. В ваших воспоминаниях.

– Но я не помню ничего такого особенного.

– Вы не помните, но подсознание помнит. Иначе не было бы кошмаров. Я буду извлекать воспоминания из вашего подсознания, с помощью гипноза.

– Гипноза? – Невольно повторил я.

– Да, обычного гипноза… Ну, может, не совсем обычного. У меня есть своя методика, свои ноу-хау, – Игорь Иванович с самодовольной улыбкой потёр руки. – Я найду те воспоминания и потом мы особым образом их проработаем, поменяем знак с «минуса» на «плюс». Видите, методика проста, так что не нужно ничего бояться.

– Да я и не боюсь, – пожал я плечами.

– Ну тогда приступим, – ещё шире улыбнулся Игорь Иванович.

Он усадил меня в глубокое кожаное кресло-диван, потом нажал какую-то педальку, и спинка кресла откинулась назад; я оказался почти в лежачем положении.

– Вот и хорошо. Располагайтесь удобнее, руки – на подлокотники. Голову можно пониже, – психотерапевт помог мне комфортнее устроиться на моем ложе.

Потом он установил видеокамеру и сел на стул рядом со мной. Я вдруг подумал о детях Игоря Ивановича. Интересно, погружает ли он их в гипноз? Наверное удобно быть гипнотизёром, когда дело касается воспитания детей. Не хочет сын кашу есть – повертеть перед его носом пальцем, ввести в транс и скормить всю тарелку, пока он где-то витает. Не хочет дочка спать идти – опять повертеть пальцем и, как на поводке, довести до кровати и уложить. Не хочет сын уроки делать– опять быстренько в транс, и тот в трансе за полчаса все самые сложные задачки перерешает. В общем, сплошные преимущества.

Но перед моими глазами Игорь Иванович пальцем не вертел… Наоборот – попросил их закрыть, включил расслабляющую музыку и тихим медитативным голосом предлагал мне представить то белые круги, то цветы в космосе, то моё тело, излучающее тепло и летящее в пространстве.

– Посмотри на свои ноги. – В какой-то момент попросил он. – Какая на них обувь? В какой ты одежде?

– Я бос. Я наг. Только длинные волосы до бёдер. Почти до колен. Я могу прикрыть наготу своими волосами.

– Что ты видишь вокруг?

– Холмы. Степь. Какие-то мазанки у холмов.

– Хорошо. Теперь я сосчитаю до пяти, щёлкну пальцами, и ты попадёшь в одну из ситуаций из своего прошлого, которая тебя беспокоит. Я начинаю считать. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Раздался лёгкий щелчок пальцев.

– Посмотри на свои ноги. Какая на них обувь?

– Я опять босиком. Стою на пыльной земле.

– Что ты видишь вокруг?

– Ко мне бежит толстый мальчик. Я тоже ещё мальчик. Мне лет семь-восемь. За толстым бежит худой. Это два брата, они – мои соседи. Толстый подбегает ко мне и сбивает меня с ног. Садится сверху. Худой плюёт мне в лицо. Пыль забивается в нос. Трудно дышать. Я рыдаю от бессилия. От рыданий ещё тяжелее дышать. Толстый бьёт меня кулаками. Это мой заклятый враг, он часто бьёт меня и издевается надо мной. А его худой брат любит плеваться. Он тоже часто издевается надо мной. Меня вообще часто бьют, потому что я никогда не даю сдачи. Я не могу никого ударить – из-за того, что боюсь сделать другим больно. Я предпочитаю стерпеть побои и унижения, но не сделать другим больно. Ведь если я сделаю кому-то больно, то в мире что-то нарушится, он может исчезнуть. Из-за этого надо мной часто смеются, считают слабым на голову. Бьют и унижают.

– Хорошо, понятно. Теперь почувствуй, как твои руки сжимают металл. Пальцы продеты в отверстия кастетов. От этих кастетов и руки словно наливаются железом. Сейчас этими железными кулаками ты будешь готов дать отпор обидчикам. Ты больше не задыхаешься. Ты поднимаешь руку с кастетом для удара. Ты это видишь?

– Да. Я поднял правую руку с кастетом и готов ударить толстого мальчишку. Он боится и слазит с меня. Я встаю, чтобы ударить его. Оба брата в страхе бегут от меня.

– Очень хорошо. Ты остался хозяином той ситуации. Тебя устраивает твоя новая роль в ней. Теперь нам пришло время перенестись в другую ситуацию дискомфорта и боли. Я опять буду считать до пяти и потом щёлкну пальцами. После этого ты перенесёшься в другую ситуацию, вызывающую чувство боли и разочарования. Один. Два. Три. Четыре. Пять. – Щелчок. – Посмотри на свои ноги. Какая сейчас на них обувь?

– Сандалии.

– Что происходит вокруг?

– Я около небольшого дома. Что-то жду. Из дома выходит девочка лет двенадцати. Я люблю её. У неё длинные тёмные волосы, сросшиеся на переносице брови и жёлтые глаза. Она выходит не одна, рядом с ней идёт её подруга. Они идут по дороге прочь от меня. Я направляюсь за ними на расстоянии нескольких шагов. Девочки о чем-то шепчутся и смеются. Теперь из переулка появляется толстый мальчишка – мой враг. Он идёт ко мне, словно хочет что-то спросить. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему. Неожиданно он, не говоря ни слова, сильно бьёт меня в грудь. Мне трудно дышать, я медленно опускаюсь на землю. Моя любимая вместе с подругой оборачиваются. Они смотрят на нас и ещё громче смеются. Толстяк, ободрённый их вниманием, пинает меня в бок, и я падаю в пыль. Девушки продолжают смеяться. Толстяк улыбается и идёт к ним. Втроём они идут прочь от меня. Я лежу в пыли, пытаюсь откашляться.