Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Переполох в городе

Зал разразился аплодисментами. Защёлкали вспышки фотокамер. Тузик признал, что этот эрдельтерьер был хоть и начинающим композитором, но уже знал, что и как нужно говорить, чтобы тебя не забыли уже на следующий день.

– …и эта композиция действительно получилась! – продолжал Девирфоль. – Неделю назад я написал музыку, которая ассоциируется у меня с этим прекрасным коллективом. В свою очередь, сценарист картины написал великолепные слова, в итоге получилась песня. И сейчас, в исполнении всех звёзд нашего фильма, она прозвучит впервые, здесь, на этой сцене!

Свет в зале снова погас, и на сцену вышли все, кого Тузик до этого видел на экране. Тринадцать собачек и их тринадцать соперников по фильму разбились по парам, улыбаясь друг другу. Каких-то полчаса назад на экране их персонажи жестоко сражались друг с другом. Теперь же, без шлемов и боевой амуниции, в обычных вечерних нарядах они выглядели чуть ли не лучшими друзьями.

Конечно же, это была ложь. Тузик был наслышан о далеко не простых отношениях между актёрами во время изнурительных съёмок, поэтому не верил ни одной улыбке, ослепительным блеском озарявшей зрительный зал. Разве что улыбки Аниты и Вегетты, адресованные друг другу, были пусть и не такими алмазными и лучезарными, но всё же больше походили на настоящие.

Песня оказалась нудной, торжественной и не лишённой пафоса. Пелось про небесные высоты, звёзды на небе и про то, как эти звёзды озаряют путь простым смертным. Тузейло не любил такое творчество, но тот факт, что в этом действии принимали участие его любимая жена и супруга его лучшего друга Саппи Фейджа, сделал своё дело – Тузик внимательно слушал произведение и дежурно улыбался. Помимо «светских» журналистов, в зале наверняка присутствуют и другие представители этой профессии, а именно те, которые в последнее время полюбили писать всякие гадости про политиков молодой Российской Автономии, а заодно и поливать жену президента республики всякой дрянью. Что бы там ни говорили завистники, но пела Анита на порядок лучше других, соседствовавших с ней в этот момент на сцене. Немудрено, что именно её голос прозвучал практически во всех композициях звукового сопровождения «Валькирий».

Тузик невольно улыбнулся чуть шире. На прошлой неделе его жена, вся воздушная и счастливая, вернулась домой и с радостью сообщила, что сеньор Девирфоль – молодой композитор, написавший музыку к фильму, – в случае успешной продажи саундтрека намерен всерьёз заняться её музыкальной карьерой. Анита была так счастлива, ей так хотелось петь, быть популярной и принятой зрителями! Тузик же, в свою очередь, понимал, что она пока толком даже и не представляет, что её ждёт. Какой именно стороной в случае её успеха повернутся к ней все те псы, которые сейчас мило улыбаются и дежурно чмокают её в щёчку при встрече. Сейчас она для них – всего лишь амбициозная жена президента Российской Автономии, возжелавшая сыграть в громком фильме главную роль. А вот уже потом, когда она запустит собственный музыкальный проект, и если этот проект по-настоящему станет успешным, её сделают врагом номер один. Анита не была глупой собакой. В конце концов, она сама какое-то время проработала в журналистике и таких законов просто не могла не знать. Просто сейчас находилась в такой эйфории от предвкушения чего-то важного в жизни, что всё это вскружило ей голову.

Тузейло знал, что в какой-то момент, в своём забвении, она всё-таки ударится затылком о суровую действительность, в которую попала. Но не ограждал её от этого. Каждый публичный пёс или собака должен пережить «звёздную» болезнь самостоятельно. Безо всяких психологов и назойливых советчиков, как лучше жить и поступать. Он был уверен в том, что Анита – собака довольно сильная, которую просто так, не уколовшись, невозможно взять голыми лапами. Что касается неминуемого эмоционального перепада, который ожидает её месяца через два-три, то пережить это в любом случае будет проще, чем все те беды, которые навалились на их семейство раньше. Ведь не сравнишь же потерю Луны Картер, погибшей полгода назад в поезде метро, с каким-то очередным жалким скандальчиком, раздутым безмозглой корреспонденткой проходной жёлтой газетёнки по поводу неудачного наряда Аниты Озейло на красной дорожке! Это же просто смешно!

В общем, Тузейло Фридрихович вполне сносно и спокойно относился к новой деятельности своей жены, несмотря на то что эта её деятельность заполонила собой всё пространство их личной жизни, включая утренние беседы за завтраком, разговоры по телефону и вечерние посиделки. Тузейло почему-то был уверен, что это рано или поздно прекратится. Не может же его жена постоянно говорить только о себе и о своих творческих планах! Пройдёт время, и всё уляжется. Тузик вспомнил себя несколько лет назад, когда все разговоры со сверстниками вертелись исключительно вокруг него, а также его маниакального желания основать собственный город. В какой-то момент это всё прекратилось – вот и у Аниты обязательно пройдёт.

Песня подошла к концу. Артисты, взявшись за лапы, подошли к краю сцены и отвесили низкий поклон. В зале вновь стоял шквал визга и аплодисментов. Кажется, премьера удалась. Или же гости всего лишь радовались окончанию представления, в экстазе рисуя у себя в голове картины, как уже совсем скоро будут веселиться и безвкусно «дрыгаться» на after-party этого светского мероприятия, куда их, разумеется, не забыли пригласить. На этом моменте Тузик Озейло едва заметно фыркнул, встал со своего кресла и направился к жене, чтобы галантно протянуть ей свою лапу и помочь спуститься со сцены.

Темнело уже заметно раньше. Верхние этажи небоскрёбов, как и прежде, всё ещё освещались холодным октябрьским солнцем, в то время как нижние уровни уже купались в ночном уличном освещении и неоновой рекламе. Автострады, словно по команде, разделились на две равные половины – одна сияла ярким белым светом, а вторая, благодаря задним фарам автомобильного потока, слабо мерцала красными оттенками.

Тузик с грустью подумал, что не далее как два месяца назад город за окном погружался в темноту тогда, когда он уже успевал приехать домой, отужинать с Анитой и блаженно расплыться в кресле перед экраном нового телевизора. Теперь картина за окном успевала проделать свои режимные перемены ещё до того, как его рабочий день подходил к концу.

С улицы доносился такой сильный шум, что даже трёхкамерный стеклопакет не защищал Тузика. Администрация Российской Автономии, где сейчас восседал Тузейло Фридрихович в качестве президента, расположилась прямо в здании мэрии, которой после провозглашения республики было решено пристроить сверху дополнительные этажи. Вокруг этого возникало множество споров, однако в итоге было решено остаться в том же здании. Во всяком случае, переезд важнейших документов и архивов прошёл в штатном режиме и практически без потерь. Уже в июне, буквально через две недели после провозглашения Республики Русь, здание мэрии прошло проверку. Полученное разрешение на строительство дало возможность достроить сверху дополнительные тридцать этажей. Строительство велось настолько в ускоренных темпах, что плохо установленные окна, пропускавшие шум снаружи, казались чуть ли не самыми малыми недоработками, с которыми столкнулись слуги народа после сдачи объекта в эксплуатацию. Лифты часто застревали, штукатурка в коридорах потрескалась уже через неделю, а стены были настолько кривыми, что порой было невозможно ровно повесить портрет президента Аргентины над столом. В бешенстве Тузик тогда рвал и метал. В результате подрядчик поклялся исправить все «косяки» до конца года и в первую очередь привёл в порядок зал заседаний, в который имели доступ журналисты. Уж они-то, завидев кривые стены, точно бы не сдержались от язвительных замечаний, объявив виновным во всём, разумеется, как и всегда, непосредственно правительство.